* * *

Нормальные люди ночью спят. Я же, отодвинув горшок с кудрявым папоротником в сторону, сидела на подоконнике и смотрела на звезды. Где-то там, высоко, вершилась моя судьба: события складывались, делились, дробились и распределялись по дням. «Возможно, я смогла бы угадать ее по этим ярким точкам. Хотя вряд ли…» И стоит ли угадывать то, что и так ясно… Павел. Однажды он появился в моей жизни и теперь останется навсегда. Уж я прослежу за этим… «Вернее, проследит бабушка… ну и пусть… у нее своя свадьба, а у нас своя, и неважно, что женихи, в общем-то, совпадают…»

Я давно не пребывала в таком состоянии блаженного покоя и хотела продлить его как можно дольше, но вопрос, связанный с ожерельем и маминой фотографией, настойчиво царапал коготком по сердцу.

«От Клима Шелаева нет смысла ждать помощи, значит, нужно пойти другим путем…»

Соскользнув с подоконника, я прошлась вдоль шкафов, развернулась около кресла, остановилась, привычно пораскачивалась на пятках и направилась к двери. Меня вели интуиция и желание еще раз заглянуть в накрепко забытое прошлое, и я не собиралась игнорировать этот томительный зов…

Перешагнув порог комнаты родителей, я подошла к комоду, выдвинула ящик. Достала два фотоальбома и газеты, перетянутые резинкой. И то, и другое пахло древностью и лекарствами, во всяком случае, мне так показалось, хотя бумага вовсе не была дряхлой. Устроившись на уютном кожаном диванчике, я вздохнула, помолилась и принялась за дело. Газеты пришлось отложить сразу, снимки с места автокатастрофы и статьи на эту тему моя душа бы не осилила… возможно, позже… через пару лет… А фотографии я изучила внимательно и даже въедливо, и сделанное открытие послужило мне наградой.

Отец Павла очень часто фигурировал рядом с моей мамой – Виталий Петрович присутствовал на одной трети снимков. Конечно, моложе, и без усов, но это был он. Он, он, он! Его взгляд часто устремлялся к маме, спокойная улыбка тоже предназначалась ей.

– Скорее всего, они дружили… общались… – прошептала я, аккуратно убирая все на место. – И если Виталий Петрович сейчас дома… болеет… то он найдет время со мной поговорить…

Я решила рассказать Павлу о небольшом расследовании завтра, в любом случае это правильно сделать с глазу на глаз, а не по телефону.

«Встречусь с Виталием Петровичем, а уж потом…»

Плотно закрыв дверь комнаты родителей, стараясь избегать ненужного шума, я спустилась по лестнице и направилась в кухню. Горячая кружка чая мне совсем бы не помешала.

Свет был включен – горела лишь одна лампа, и я огляделась, желая узнать, кому же еще не спится.

За моей спиной в углу, рядом с винным шкафом, стоял, держа в руках наполненный бокал, мой дядя – Семен Германович Чердынцев. И в его маленьких глазах поблескивали странные дьявольские огоньки. Редкие рыжеватые с сединой волосы на затылке стояли дыбом, круглый живот вываливался из полосатых пижамных штанов, которые благодаря расцветке и ткани подчеркивали худобу ног.

«Таракан, – изумленно подумала я, – самый настоящий таракан».

– А ты что же, Настя, не спишь? Ночью полагается спать… – Семен Германович облизал губы и, сально улыбаясь, направился ко мне.

Сначала я почувствовала себя неловко (больно уж живот дяди выпирал вперед), затем появилось ощущение нереальности происходящего, а уж затем до меня дошло, что самое время сматываться… Семен Германович стукнул стаканом по столу и приблизился еще на пару метров.

– А я как раз собираюсь… пойти поспать…

Я закивала, демонстрируя, с какой невероятной охотой я сейчас вприпрыжку рвану на второй этаж, лягу в кровать, накроюсь одеялом и захраплю, точно бравый солдат, вернувшийся домой из военного похода.

– Зачем же торопиться?.. – Семен Германович пошевелил всклокоченными волосами на затылке (не представляю, как ему это удалось). – Не надо торопиться. Нам будет очень хорошо вдвоем. Какая же ты красивая, Настя…

– Поздно уже… До свиданья. То есть спокойной ночи!

Но промедление оказалось губительным. Семен Германович бросился вперед и припечатал меня животом к стенке. Задохнувшись от шока и близости его тараканьего тела, я сделала вялую попытку освободиться, а затем, ощутив прилив гнева, дернулась уже со всей силы.

– Пустите… – Я саданула кулаком по его пухлому плечу, а затем врезала коленом по его ноге. – Пустите!

– Не пущу, – простонал Семен Германович. – Я тебя как увидел, так сразу…

Договорить он не успел – дверь распахнулась, и я увидела Тима. Ему хватило доли секунды, чтобы оценить происходящее, и еще понадобилась доля на полет моего дяди в противоположный угол кухни. Потеряв способность шевелиться, я, разомлевшая от благополучного освобождения, следила за поднимающимся с пола Семеном Германовичем. Кряхтя и матерясь, он махал руками и фыркал. Тим всего лишь отшвырнул его от меня, будто половую тряпку, но дядя «умирал» чуть ли не всерьез.

– Я тебя, – он погрозил пальцем, – я тебя…

Определить, кому конкретно предназначалась угроза, не представлялось возможным.

– Ты в порядке? – обернувшись ко мне, спросил Тим.

– Ага, – кивнула я, уловив в его глазах решимость накостылять Семену Германовичу по полной программе. – Не нужно, – мотнула я головой, – он выпил… лишнего…

– Попляшете вы у меня… – выдохнул дядя вторую бессмысленную угрозу и, прихрамывая, позорно удалился. Афишировать случившееся он бы точно не стал, иначе Эдита Павловна стерла бы его в порошок. Реакцию же Коры трудно было представить, я так и не поняла, какие между ними отношения… Но вряд ли бы ей понравилось подобное поведение мужа.

Запоздалое потрясение от пережитого накрыло меня с головой, я ослабла и задрожала. Тим подошел ближе, прижал меня к себе, погладил по голове и непринужденно сказал:

– Ты заметила, он похож на таракана?

– Заметила.

– А таракана очень легко раздавить.

Я улыбнулась и тихо попросила:

– А погладь меня еще по голове.

Тим обнял крепче и выполнил мою просьбу.

– Пожалуйста, сколько хочешь.

Наверное, я пользовалась моментом, теперь-то я знала, что нравлюсь ему… Но меня сто лет никто вот так не гладил. Я, во всяком случае, этого не помнила.

Я стала обстоятельной. Если необходим номер домашнего телефона семьи Акимовых или мобильный номер Виталия Петровича, то нужно зайти в комнату Эдиты Павловны, выдвинуть ящик стола и… ни в чем себе не отказывать. Все просто.

Бабушка уехала рано утром, чем облегчила мне задачу. Беспрепятственно выполнив задуманное, я пять минут потратила на репетицию, выпила кофе, съела омлет, встретила на первом этаже дядю (хмурого, демонстрирующего безразличие), пожелала ему удачного дня и получила в ответ злобный взгляд. Таракан.