– Что? – спросила с вызовом, ожидая какую-нибудь несуразную шутку в его стиле или саркастичное замечание тоже в его стиле.

– И я голодный.

Дать указания кучеру было недолго. И вот карета уже выезжала за пределы оживленного курортного города. Позади остались известные гостиные дворы, простые гостевые дома, шумная торговая улица, словно очнувшаяся с наступлением вечера. Мы минули богатые виллы, стоящие на побережье в отдалении от людных поселков, и начали подниматься на гору Блэкрок. Темнота обступала, и единственным источником света служил тусклый фонарь на крыше кареты.

Ресторация, куда меня привез Харви, гнездилась на горном уступе и нависала над краем обрыва. Высокими стрельчатыми окнами она смотрела на долину, походившую на клок черного неба с рассыпанными по нему огнями-звездами.

– Любимая ресторация его величества, – пояснил Крейв. – Здесь подают лучший на побережье острый суп с морепродуктами. Или морепродукты ты тоже всегда ненавидела?

До разрыва мы часто встречались в маленькой едальной, где повар феноменально готовил острый суп с мидиями, крошечными помидорами, кокосовым молоком и листьями лимонграсса. И при одной мысли об этом кушанье я была готова изменить диете «ешь меньше».

– Нет.

– Отлично, потому что мне пришлось воспользоваться положением и заказать столик через королевскую канцелярию.

– Ты был в Гранахе? – удивилась я. – Когда вернулся?

– Два часа назад. – Он словно бы задумался. – Может, полтора.

Сердце вдруг екнуло, и я чуть сильнее сжала протянутую руку Харви, когда выходила из кареты.

Черт тебя подери, Мариса Крафт! Осторожнее! В прошлый раз все так и начиналось. Сначала обалдевшее сердце екало, замирало, спотыкалось и вообще вело себя, как у припадочной. А в один прекрасный день ты вдруг неловко моргнула и поняла, что по уши влюблена в сексапильного судебного заступника.

Короче, больше не моргать!

Если в «Морском коньке» при взгляде на цены я покрылась мурашками, то в любимой ресторации его величества пугать гостей не посмели. Стоимость блюд оставалась тайной, которую, вишенкой на торте, открывали только в окончательном счете. Но, как выяснилось чуть позже, готовили в ресторации божественно. Особенно мне понравилось, что размер порций не противоречил диете «ешь меньше».

Харви, по всей видимости, придерживался принципа «больше – лучше». Казалось, он не заказывал блюда вежливому подавальщику, а просто перечитывал меню и остановился, только чтобы узнать, какое вино ему посоветуют к стейку из акулы. Я следила за ним и думала, что надо бы спрятаться под стол, когда у него от переедания сорвет с пояса пуговицу и она со свистом полетит по воздуху.

– Что-то еще? – улыбнулся подавальщик, когда перечисление закончилось. – Десерт для дамы?

– Профитроли? – Харви поднял взгляд от меню. – Или их ты тоже ненавидишь?

Господи, как же его, оказывается, задела правда об опере!

– Профитроли я по-прежнему люблю, – сдерживать ехидную улыбку удавалось с трудом, – но теперь предпочитаю любить на расстоянии.

– Я заметил, – сдержанно согласился он, закрывая папку.

В обеденной зале, утопленной в полумрак, действительно не было ни одного свободного места. На круглом столике горела старомодная лампа не с магическим амулетом, а с толстой свечой. Неровный свет преломлялся в гранях хрустальных бокалов, рисовал на белой скатерти живые изменчивые тени. За окном открывался волшебный вид на город с высоты птичьего полета.

Вообще по правилам приличий нужно было поддерживать светскую беседу за столом, но я весь день провозилась с магической палочкой, а Харви… тоже занимался какими-то судебно-заступническими делами.

Заговорили мы, лишь утолив голод. В унисон.

– Хотел поговорить…

– Разговор есть!

Изящным жестом Харви качнул бокалом:

– Ты первая.

– Я решила подать в суд на королевскую магическую мастерскую! – твердо заявила я.

Лучший судебный заступник северных земель подавился вином и поспешно вытер рот салфеткой.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! Сегодня я обнаружила, куда убрала магическую палочку.

– Куда? – Харви выглядел искренне заинтересованным, но глаза ехидно блестели. Уверена, мысленно он уже придумал десяток дурацких, нескладных шуток.

– В цветочный горшок.

– Наверное, спрашивать, почему ты не убрала ее в сумочку или дорожный сундук, – лишнее?

– Верно, – согласилась я, сама задаваясь этим логичным вопросом. – Так вот, в горшке она пустила корни и превратилась в цветущий куст.

Харви снова подавился вином и больше не пытался сдерживать издевательский смех, хотя бы из сочувствия к расстроенной колдунье.

– Проблема в том, что я покупала палочку из золотой ели.

– И?

– Господи, Харви, ты в школе не учил ботанику? Не знаешь, чем лиственные деревья отличаются от хвойных? Елки не цветут. Никогда, ни при каких обстоятельствах вообще! – с искренним возмущением объяснила я. – Если бы я хотела рабочий артефакт из недосирени, то не стала бы платить втридорога! Взяла рассрочку, но посмотри, что в итоге…

Я сердито залезла в клатч из лакированной кожи, купленный специально под размер злосчастной магической палочки «чуть длиннее среднего размера, чтобы удобнее лежала в руке».

– Мариса, ты не оставила палочку дома? – как будто чуточку напрягся Харви.

– А ты боишься меня с магической палочкой в руках? – по-настоящему заинтересовалась я.

– Нет, я опасаюсь момента, когда ты решаешь, что пора колдовать. Раньше это заканчивалось плачевно.

– Харви… – Я поняла, что два раза моргнула от возмущения. – Не знаю, мне нужно обидеться или пропустить мимо ушей?

– Да брось, Мариса. Кто обижается на правду?

– Где ты здесь нашел правду?! Я превосходно колдую! Даже лучше, чем раньше. Чтобы ты знал, после отпуска мне обещали повышение до старшего мага отдела!

– У тебя сменилось руководство? – спросил он, одной фразой намекнув, что рассчитывать на повышение я могу лишь при смене начальства, еще не знающего обо всех талантах чрезвычайно талантливой ведьмы.

– Вот теперь я не просто обижена, а натурально оскорблена, Харви Крейв! Ты хочешь доказательств? – презрительно фыркнула я. – Урони бокал.

– Не стоит.

– Ладно, я сама его уроню, – перебила я.

От легкого касания бокал упал на пол и рассыпался осколками. В тихом обеденном зале на громкий звон не оглянулся разве что живой портрет его величества, со стены торжественно взирающий на посетителей ресторации. К нашему столику бросился подавальщик, но я уже держала в руках магическую палочку.