— Сарские колдуны свирепствуют в моих западных графствах — что-то нужно делать с этим, не так ли? — продолжил король, в рассеянности проливая вино мимо оловянной чаши.

Атайя присела на резную скамью из орехового дерева напротив брата, подобрав свои потрепанные юбки.

— Я разговаривала с ним вчера в Надьере. Пыталась убедить его вернуться на Саре, но он отказался. Мудрец непреклонен.

— Колдуны — народ упрямый. — Дарэк остановился, ожидая возражений, но напрасно. — До твоего появления на Совете мы обсуждали, что предпринять против него.

Король не сказал, пришли ли они к какому-либо решению, но, судя по гневным голосам, доносившимся до нее, пока принцесса ждала, что Парр доложит о ее приходе, это казалось маловероятным.

— Однажды я уже говорила тебе, что Мудрец абсолютно убежден в том, что ему суждено править Кайтом. Его культ основан на вере, что колдуны призваны властвовать над миром по праву владения магической силой. И, будучи их вождем, Мудрец считает себя мессией.

— А я думал, быть мессией — твоя работа.

И снова король ждал возражений, и опять напрасно. Сегодня Атайя не собиралась вступать с ним в спор.

— Дарэк, хоть раз в жизни мы можем поговорить разумно?

Король отхлебнул вина. Он что-то пробормотал в свою чашу, вероятно, это можно было счесть согласием.

— Мне известно, что Мудрец захватил Эристон и Надьеру, — продолжила принцесса, — но мы оба знаем, что он на этом не остановится, даже если не получит поддержки.

— Знаю. — Дарэк беспокойно задвигался в своем кресле. — Мои люди дважды пытались сражаться с ним, но ты наверняка слышала, какая ужасная неудача постигла их. То, что случилось в Эристоне, было достаточно плохо, но Надьера! Сарцы сокрушили войска, даже не дав им подойти достаточно близко, чтобы попытаться использовать корбалы. И какой теперь прок в проклятых кристаллах? Его люди, да и ты, по всей видимости, — добавил Дарэк, нахмурившись, — теперь знаете, как противостоять им. А ведь это наше единственное оружие.

— Да, это так, — согласилась принцесса. — Пока.

Дарэк закатил глаза, раздраженный ее загадочным ответом.

— Итак, чего же ты хочешь от меня? Я не владею магическими заклинаниями, чтобы противостоять Мудрецу. Или ты пришла предложить условия капитуляции?

— Я пришла предложить помощь. Ты хочешь, чтобы Мудрец покинул Кайт. Я тоже хочу этого. — Атайя подалась вперед, ловя его взгляд. — Я предлагаю объединить наши силы и вместе добиться победы.

Дарэк медленно заморгал, словно сова.

— Не могу поверить собственным ушам. Ты предлагаешь мне союз?

— Если мы объединим наши силы, Мудрецу будет противостоять уже не разрозненное, а объединенное королевство. За Кайт будут бороться уже не три силы, а две — и мы с тобой принадлежим к крупнейшей из них. Наш единственный шанс получить перед Мудрецом какое-то преимущество — перестать сражаться друг с другом.

Дарэк продолжал пристально изучать ее, ища подвоха, — от колдуньи король вполне мог ожидать любого обмана.

— Что именно ты предлагаешь?

— У тебя есть армия. Она организована и хорошо обучена. У меня — мои последователи, но они разбросаны и вынуждены скрываться. Если мы объединим моих колдунов с твоей армией, у нас появится реальная возможность одолеть Мудреца.

Дарэк фыркнул.

— Мои люди никогда не будут сражаться вместе с колдунами. — Он неопределенно махнул рукой в направлении приемной. — Все, чего можно ожидать от капитана Парра, так это того, чтобы он не убивал твоего мужа прямо на месте.

— Если ты прикажешь им, у них не будет другого выбора. Послушай, Дарэк. Мудрец уже захватил одно из крупнейших графств Кайта, причем без особенных усилий. Ежедневно он нанимает все новых людей — тех, кто хочет вернуть назад отобранное у них. Я не могу бороться против него, если вынуждена все время думать о том, как прикрыть свою спину от Трибунала, а тебе никогда не выиграть войну против колдунов без моей помощи.

— Ты шантажируешь меня?

— Думай, как хочешь, но все, что я сказала, — правда. Да и собственно говоря, разве на мою корону покушается Мудрец?

Дарэк задумчиво пожевал губами, стараясь найти в ее плане какой-нибудь изъян.

— А как насчет корбалов? Если сарцы знают, как противостоять кристаллам, Мудрец будет использовать их для борьбы с нами. Захотят ли твои хваленые колдуны по доброй воле испытать силу корбалов? Если нет, я снова останусь ни с чем.

— Большинство его людей не могут противостоять кристаллам, — ответила Атайя. — Держу пари, тогда в Эристоне твоими людьми искусно манипулировали, показав им единственного колдуна во всей сарской армии, который может устоять против корбала. Но у тебя не было возможности обнаружить это, и уж конечно, в интересах Мудреца заставить тебя поверить в то, что большинство колдунов его армии умеют справляться с корбалами. Я могу противостоять корбалам, это правда, но я обладаю очень большой магической силой.

Дарэк иронически указал на дверь приемной.

— А как же он…

— Боюсь, Джейрен использовал другую уловку, — признала она, чувствуя, что Дарэк не станет использовать против него это знание. Что же касается остальных… — Надеюсь, ты не станешь рассказывать об этом своему капитану.

Атайя подняла бокал, который до того едва пригубила, и делала несколько глотков превосходного эваршотского вина, чтобы смочить пересохшее горло. Хотя принцесса и понимала, что слова ее произвели на Дарэка определенный эффект, она все еще беспокоилась. Слишком многое сегодня поставлено на карту.

— Все разговоры о важности умения противостоять корбалам сильно преувеличены, — продолжила Атайя, стремясь развеять его страхи. — Если я знаю, как победить боль, вызываемую корбалами, это вовсе не означает, что у меня всегда получается. Я просто должна быть готова. — Заметив озадаченный взгляд Дарэка, она добавила: — Это нечто вроде щита — железо не спасет меня, если во время удара врага щит будет опущен. К тому же в этот момент я не могу колдовать. И никто из колдунов не может. Противостояние корбалу требует слишком большой концентрации. Подозреваю, что, если ты расспросишь капитана Парра, он расскажет, что его солдаты убрали кристаллы до того, как были повержены колдунами с помощью магии.

Соглашаясь с ней, Дарэк ограничился кивком, мысли его заняты другим.

— Почему ты не хочешь победы Мудреца? — резко спросил он. — Он же почти предложил тебе корону.

— Не почти, — поправила она, — а предложил. Но ценой рабства для Кайта. — Атайя встретила язвительный взгляд брата. — Я выступала только против преследований моих людей. Я никогда не хотела твоей короны, несмотря на то, что Люкин и подобные ему пытаются тебе внушить.

После того как Дарэк некоторое время размышлял над ее словами, он отставил чашу и отошел к нише окна с видом на море. Король позволил ветру взъерошить его редеющие волосы, неотрывно глядя на волны, словно пытаясь разглядеть в их движении подсказку, как ему следует поступить. Внезапно он обернулся к Атайе, словно решив отослать ее с глаз долой, затем с усилием, вызванным внутренней борьбой, снова повернулся к ней спиной. Дарэк не хотел ее помощи — принцесса прекрасно понимала это, — но он отчаянно нуждался в ней, и это противоречие мучило его.