— Значит, он до сих пор жив, потому что находится под защитой короля?

— Да, хотя ходят слухи, что в прошлом году какие-то люди схватили его и хотели убить. К несчастью, тогда ему удалось бежать, и с тех пор он не появляется без надежной охраны. — Она сердито посмотрела на Рауля, будто он во всем виноват. — Очень, очень жаль, что Фламбару повезло.

— В самом деле. Скажите, а если бы брат Фортред все же забрал ребенка с собою, поехала бы с ним леди Джеанна?

— Пришлось бы, ведь с ними не было кормилицы!

Рауль кивнул.

— Очень умно.

Глаза Алины расширились.

— Вы полагаете, им нужна не Доната, а Джеанна?

— Сильно сомневаюсь, чтобы пожилому прелату и молодому лорду был зачем-то нужен шестинедельный младенец.

Лицо Алины разгладилось, но тревога не ушла.

— Господи Иисусе, все это пугает меня. — Но прежде чем Рауль успел сказать хоть слово утешения, она опять нахмурилась, и на сей раз в его адрес. — Сэр, вы весь в крови; от вас, как бы это сказать помягче, разит убийством. С кем и почему вы дрались?

Рауль опустил взор и увидел, что его одежда и кольчуга побурели от крови. Вот к чему приводит возня с отрезанными головами.

— Пока еще ни с кем, но вы совершенно правы, вид у меня мерзкий. Полагаю, надо снять доспехи и отдать их почистить. У меня нет никакого желания оскорблять ваш нос, леди Алина.

— Да, это непременно надо сделать. Но больше всего крови на штанах.

Благие намерения могут завести праведную душу очень далеко.

— Значит, и штаны следует отдать в стирку. Но кровь, вероятно, просочилась и испачкала тело; я чувствую, что одежда прилипла к коже. Боюсь, драгоценная леди, я должен вымыться, чтобы быть достойным вашего общества. Вы поможете мне?

Алина поняла, какую западню ей приготовили, но было уж поздно.

— О, нет! — вырвалось у нее, она вспыхнула, зарделась, носкоро опомнилась. — Конечно. Идемте, я провожу вас — здесь у нас есть особая комната для купания.

Заинтригованный, Слегка возбужденный, Рауль проследовал за Алиной к двери в дальнем углу зала. За дверью оказалась маленькая комната, посреди которой стояло огромное деревянное корыто. На полу он увидел несколько жаровен, но они, по летнему времени, не были зажжены. Тепло исходило от горящего в углу очага. Над огнем висели наготове два больших котла с горячей водой.

— Отлично придумано, — заметил он.

Алина, склонясь над открытым сундуком, вынимала оттуда чистые холстины. Взгляд Рауля притягивала ее чудесная, широкая попка, обтянутая ярко-красной туникой. Трудно представить Алину в монашеском одеянии. Интересно, почему?

Пожалуй, всем было бы спокойнее жить, будь она Христовой невестой.

— В этом преимущество старых замков, — говорила Алина. — Когда строят из дерева, легко сделать лишнюю маленькую комнату. — Она выпрямилась, повернулась к Раулю. Самообладание уже вернулось к ней. — Хотя, конечно, несмотря на частокол, такой замок неспособен выдержать долгую осаду.

— И потому был взят вашими предками-норманнами?

— Вовсе нет. — Она отвела пушистые локоны от разгоряченных щек. — После битвы при Гастингсе моя бабка овдовела, и ее вторично выдали замуж за моего деда. Они жили счастливо и мирно, и никто никогда не пытался завоевать Берсток.

— Благословенное место, — поддакнул Рауль. — Леди Алина, не могли бы вы послать за кем-нибудь, чтобы помочь мне снять доспехи?

Алина снова вспыхнула — на сей раз устыдившись собственной рассеянности, и Рауль подумал, что ей идет краснеть. А заставить ее зардеться так легко…

Она открыла дверь, принялась покрикивать на слуг. В мгновение ока прибежали слуги, сняли с Рауля кольчугу, отнесли ее чистить; затем вылили воду из котлов в корыто и, схватив ведра, принесли еще воды; женщины вносили в комнату кувшины, мешочки с травами, сосуд с маслом…

Рауль с интересом наблюдал за приготовлениями.

— Вы должны стать монашкой, леди Алина?

— Таково мое намерение.

— Тогда, быть может, прислуживать мужчине во время мытья противно вашим правилам?

Алина молча смотрела на него, и в ее глазах он читал искушение сказать «да», но она совладала с собою и покачала головой.

— Нет. Это всего лишь любезность, и греха здесь нет.

— Но ведь у вас есть золовка, и она обычно распоряжается по хозяйству?

— Да, Катрин. Она сейчас уехала по делам в обитель Святой Paдегунды.

Услышав это, Рауль решил, что сделал все возможное. Просить о помощи Джеанну в данных обстоятельствах неуместно, a обратиться к кому-либо ниже родом значило оскорбить Алину, которая уже невозмутимо закатывала выше локтя рукава верхней одежды.

Вероятно терзавшие ее сомнения улеглись.

Вероятно, — и это было даже обидно — она заранее убеждена, что он дурно воспитан и позволит себе какую-нибудь непристойную выходку. Он нагнулся, чтобы разуться, полный решимости показать Алине, что и ему ведомы правила приличия.

В душе он раскаивался, что в свою первую ночь в Хейвуде воспользовался уступчивостью Эллы. Но ведь тогда он не мог знать, что в Хейвуде есть женщина, чье мнение будет ему небезразлично, и женщина эта — скромная, исключительно добродетельная, аппетитно кругленькая будущая монашка.

Рауль сдержал улыбку, дивясь, почему его так занимает Алина. Потому, быть может, что в ней столько противоречий?

Своей бодрой деловитостью Алина напоминала Раулю мать, легко справлявшуюся с огромным хозяйством, крепко державшую в руках большой шумный дом и успевавшую делать сотню дел одновременно. Но.Алина очень молода и так стеснялась мужчин… В Хейвуде она всерьез нарушила законы гостеприимства, отказавшись помочь гостю при купании.

Раулю было бы лестно думать, что он один имеет на Алину такое влияние, но он слышал, что и других мужчин, в особенности молодых, она смущается точно так же. Для единственной сестры пятерых братьев это было несколько странно. Все вокруг полагали, что подобная щепетильность объясняется призванием девушки к монашеской жизни, но Рауль в этом уверен не был.

Ему трудно было вообразить Алину из Берстока монашкою. Властная мать-игуменья, управляющая большой женской или мужской общиной и обширными владениями, — да, пожалуй. Но для того, чтобы сделаться игуменьей, вначале надо стать простой монашкой и пройти долгий путь послушания и умерщвления плоти.

Размышляя, он раздевался, с трудом отдирая от тела прилипшую, заскорузлую от крови одежду.

Алина, осторожно доливавшая холодную воду к горячей, взглянула на него с опаской.

— Сэр, вы не ранены? Прошу прощения, мне следовало спросить вас раньше.

Рауль с удовольствием заметил, что смущение на ее лице сменилось искренней тревогой.