Таким образом, одно дело замечать или мысленно описывать и перечислять приметы камня. Проявить эмпатию к камню, произведению искусства или любому другому объекту — это нечто совсем иное.

Попробуйте.

ВОЗЬМИТЕ ИНТЕРВЬЮ У ПРЕДМЕТА

ПО СЛУЧАЮ ОДНОЙ ИЗ ВЫСТАВОК в Нью-Йоркском музее современного искусства куратор Паола Антонелли взяла интервью у нескольких людей на тему материальной культуры. Один из ее вопросов был особенно интересным: «Какой предмет, — спрашивала она, — вы бы пригласили на ланч?»

Один из способов воспринимать предметы — это подумать над вопросами, которые они поднимают, пусть даже и не могут на них ответить в буквальном смысле, будучи предметами. Но если бы вы могли спросить свой компьютер о том, как и где он был собран, или поговорить с ожерельем бабушки, доставшимся вам в наследство, о мире, который оно помнит, или спросить найденную монету, как она оказалась на земле, — разве бы вы это не сделали?

Подумайте о предмете, задающем вопросы, на которые лишь он сам может ответить. Подумайте о вопросах, которые вы бы задали этому предмету, — это поможет понять, что вы видите и что он для вас означает.

Мне потребовалось определенное время, чтобы понять, с каким предметом я бы хотел поговорить. Я остановился на атомной бомбе.

У меня так много вопросов. Что атомная бомба думает о себе самой?

СМИРИТЕСЬ С ПОМЕХАМИ

В СВОЕЙ ОЧАРОВАТЕЛЬНОЙ КНИГЕ Wasting Time on the Internet («Тратя время в интернете») Кеннет Гольдсмит жизнерадостно оправдывает нашу рассеянную жизнь. Он цитирует Андре Бретона, который считал, что «лунатизм — это оптимальное и наиболее распространенное социальное поведение». В этом смысле пешеходы, застрявшие в своих телефонах, не замечающие ничего вокруг, общающиеся с людьми, которые находятся далеко от них, напоминают сомнамбул, «присутствующих и отсутствующих одновременно». Ну а разве «сумерки между явью и сном» не похожи на «идеальное состояние для сюрреалистов при создании искусства»?

С помощью наших устройств мы постоянно «купаемся в современном электронном коллективном бессознательном, — пишет Гольдсмит. — Нельзя не заметить, что мы научились очень хорошо отвлекаться. Бретон был бы в восторге».

Короче говоря, отвлечься — значит сконцентрироваться, пусть и недолго, на чем угодно, кроме того, на чем вы собирались сконцентрироваться, — и смириться с тем, что рассеянность и есть форма концентрации.

Отсюда вывод: если мы будем постоянно дисциплинированно концентрироваться, то мы на самом деле упустим из виду чудеса, которые нам может принести отвлечение, пишет Гольдсмит. Правда, если вы отвлекаетесь, это значит, что вы не заняты чем-то самым важным. А что если никто не знает, что такое это самое важное?

Книга заканчивается длинным списком предложений, как именно потратить время в интернете или в целом с помощью технологий. Эти упражнения куда более трудозатратны и интересны, чем обычный серфинг в потоке информации. Многие идеи Гольдсмита, по правде говоря, непросто реализовать. Например, «используя спутниковый режим Google Maps, создайте новый город. Придумайте ему название и изобретите для него законы».

В списке есть и идея, которая поможет вам смириться с помехами и осознанно уделить им внимание. «Находясь в общественном месте, — предлагает Гольдсмит, — запишите шум, который вы слышите, с помощью телефона. Потом зайдите в тихое помещение, где вам никто не помешает, и послушайте эту запись. Отправьте шум знакомым и спросите, что, по их мнению, это такое».

ДОРОЖИТЕ ХЛАМОМ

РИК ПРЕЛИНГЕР написал однажды: «Нет ничего слаще хлама». Не нужно далеко ходить, чтобы найти доказательство. Посмотрите один из его полнометражных фильмов — No More Road Trips? («Больше никаких дорожных приключений?»), — состоящий полностью из отрывков старых выброшенных любительских видеозаписей. Собирая и изучая этот «хлам», он создал медитативное произведение о растянувшемся на несколько десятилетий в середине XX века расцвете жанра дорожных приключений.

Я смотрел No More Road Trips? на фестивале полнометражного документального кино в Дареме несколько лет назад, и меня поразил совет Прелингера, который он дал зрителям, снимающим любительские фильмы в наши дни. «Пожалуйста, — сказал он, — снимайте заправки».

Позже я попросил его объяснить, что он имел в виду. «Когда люди берут любительскую видеокамеру и смотрят в видоискатель, обычно они снимают что-то, что им нравится», — рассказал он. Поэтому любительские видеозаписи в основном демонстрируют нечто живописное: красивые цветы, горные пейзажи, голубые небеса и другие эстетически приятные вещи, которые напоминают современную ленту в Instagram.

Но куда более ценны, продолжил он, любительские видео, где показана повседневность. Одна из его любимых пленок — это фильм командированного менеджера компании Coca-Cola, снимавшего по причинам, которые мы никогда не узнаем, «самые депрессивные, запущенные универмаги» на его участке в Южном Огайо в начале 1930-х годов.

Заправки — это пример того, что сложнее всего вспомнить, заключает Прелингер. Мы можем вспомнить Диснейленд, мы можем вспомнить, как выглядел Большой каньон. Но насколько интересно снова на это смотреть? «Поверьте мне, если бы вы снимали продавцов лотерейных билетов, пожарные станции и заправки, на которых сегодня прямо на колонки устанавливают телеэкраны, или продуктовые магазины, где вас от кассира отделяет пуленепробиваемое стекло, — вот это вам было бы потом интересно вспомнить, — считает он. — Эти вещи со временем изменятся, они во многом явления нашей эры. Вот что нам нужно снимать».

Увлекательная задача. Какие повседневные явления нашего времени окажутся наиболее красноречивыми и увлекательными для будущих поколений? Сложно выбрать, а снимать их кажется глупостью. Но уже сама попытка идентифицировать эту квинтэссенцию неинтересного может привести к откровениям. Вот пример того, что имел в виду Прелингер, когда в своем недавнем манифесте On the Virtues of Preexisting Material («О достоинствах уже существующих вещей») призвал читателей уважать хлам.