– Завтра встречаетесь? – как бы невзначай поинтересовался Пашка.

– Да, – кивнула Алевтина Анатольевна, не глядя не сына. – Завтра твои родители официально разведутся.

– Ну и хорошо.

В понедельник она отпросилась у Кирилла, пообещав тому напечь целую гору пирожков с клубничным вареньем. И к обеду уже была свободной женщиной. С квартирой, и так доставшейся ей от родителей, но без дачи и машины. Впрочем, водить её Алевтина всё равно не умела. Новая пассия Костика дожидалась в «ласточке», но бывшую супругу это почему-то никак не тронуло. Может быть, она и правда мужа не любила.

–  Здрассьте, – с лёгкой улыбкой кивнула старшая госпожа Романовская будущей.

Девушка растерянно моргала, не зная, куда девать глаза. Алевтине стало её немного жаль.

– Аль, ты прости меня… – пробормотал Костик, глядя на носки своих парадных лаковых туфель.

– Да иди ты… с миром, – хмыкнула она. – Пашку только не забывай, хорошо?

– Хорошо.

Алевтина внимательно посмотрела на бывшего мужа и попыталась вспомнить, когда в последний раз слышала от него «я тебя люблю», когда в последний раз он её целовал. Не дежурный чмок перед уходом на работу, а настоящий пламенный поцелуй? Вспомнить она не смогла…

– Кость?

– Что?

– Когда мы разлюбили друг друга?

Впервые за последнее время он посмотрел ей в глаза:

– Я не знаю, Аль… Знаешь, мне кажется, ты меня и не любила. И, прости, я тебя, кажется… тоже никогда не любил…

Он ожидал, что Алевтина сейчас хорошенько съездит ему по лицу и приготовился держать удар, но пронесло. Задумчиво кивнув, она вздохнула. Валун на плечах раскололся и осыпался на землю маленькими камешками.

– Кость, зачем мы вообще поженились?

– Ну… – задумался он. – Родители настаивали… Да и Верка твоя по большой любви замуж выскочила. Ты тоже так хотела. Да и я был не против.

– Да… Видимо, так оно и было. Будь счастлив, Кость…

– Ты тоже, Аль.

С отцом Пашка отказывался не только встречаться, но и разговаривать по телефону, да тот и не настаивал. Скоро должна была родиться дочурка, и всё своё время он посвящал беременной любовнице.

– Паш, ты ненавидишь папу? – спросила у друга Алина, когда они во вторник возвращались домой. День выдался насыщенным, и они еле волочили ноги.

– Ненавижу? – удивился парень. – Нет. Не думаю, что это ненависть. Я… Думаю, я разочаровался в нём. Учил меня быть честным, не лгать, не предавать, а сам… В общем, пока я его видеть не хочу.

– Понимаю.

– Алинка, ты же знаешь, что я не такой?

– Конечно, не такой! – не колеблясь, воскликнула она. – Ты самый лучший!

Каким бы уставшим он ни был, но сил хватило, чтобы закружить девушку в объятиях прямо посреди двора, окружённого равнодушными сплетниками.

Помимо проблемы с отцом, у Пашки добавилась ещё одна. И там, где он совсем не ожидал. Если раньше он боялся провалить сессию из-за английского, то теперь опасался вылететь из универа из-за немецкого. Уж неизвестно, чем он так мог насолить молоденькой преподавательнице Елене Юрьевне, но та то и дело его вызывала и отчитывала перед всей группой, непрозрачно намекая, что ей он зачёт не сдаст.

– Месячные у неё, что ли? – качала головой Женька, собирая тетради в бежевую холщовую сумку с рисунком чёрного подсолнуха. – Вот какого она к тебе прицепилась!

– Только Алинке не говори, – попросил Пашка. – Волноваться будет.

– Не скажу. Пока не скажу. Но если что…

– Я сам ей скажу, если не смогу с немкой договориться.

– Хочешь, я с тобой позанимаюсь? – предложила девушка. – Не скажу, что сама хорошо понимаю, но всё-таки.

– Не, я сам попробую! – улыбнулся парень.

– Но если что…

– Я запомнил!

К концу недели стало совсем худо. Немка зверела так, что Пашка предпочитал её урокам занятия по английскому. По сравнению с Еленой Юрьевной Ольга Никифоровна выглядела ангелочком. И главное, никто не понимал причину подобного поведения.

Никто, кроме само́й преподавательницы и того, с кем она уединялась на кафедре немецкого языка, когда пустел универ.

– Лёшка, щекотно! – хохотала Елена Юрьевна, шутливо вырываясь из объятий длинноволосого любовника.

– Но тебе же нравится…– шептал он жарко в её у́шко.

– Лёш, что тебе Павел Романовский сделал? – спросила вдруг она. – Нормальный с виду парень…

– У него есть то, что я хочу.

Пока над Пашкой сгущались тучи проблем, над его матерью они рассеивались. Так свободно и легко она чувствовала себя лишь в далёком детстве. Груз любви-нелюбви больше не лежал на её плечах, и наконец можно было зажить настоящей жизнью. Собственной жизнью. Работа приносила радость, сын говорил, что у него всё в порядке. А бывший муж не беспокоил. И даже сплетни нисколько не трогали её сердце. Ну, поговорят за её спиной немного. Что поделаешь, раз людям больше заняться нечем?

А работа и правда ей досталась чудесная.

– Аля, я в восторге! – Кирилл, сидя за кухонным столом, за обе щеки уплетал творожную запеканку, политую обожаемым клубничным вареньем. – Можно я на тебе женюсь?

– Вот ещё! – фыркнула женщина и шутливо погрозила боссу половником – на обед она затеяла куриный суп с плавленым сырком. Кириллу настолько понравилось это блюдо, что он просил готовить его каждый день. Даже премию пообещал. – Я только развелась!

– Тогда обещай, что никуда не уйдёшь!

– Да куда я денусь! – расхохоталась Алевтина. – Я теперь дама самостоятельная. Сама на жизнь зарабатываю.

– Не женщина, а мечта! – Кирилл положил себе вторую порцию, выловил из полулитровой банки пять ягодок и украсил ими свой кусок запеканки.

– Мечтай дальше!

Парень послал ей воздушный поцелуй и отправил в рот клубничку. Как-то незаметно для себя работодатель и домработница перешли на «ты», и Алевтина взяла над ним шефство, став для него кем-то вроде старшей сестры. Ну, хоть больше не бабушки, и на том спасибо.

– Баб Аля!

– Жить надоело?

– Ты просто задумалась, – хмыкнул парень. – Хотел привлечь твоё внимание.

– Что такое?

– Сегодня… Вот чёрт! – Лицо Кирилла перекосилось, когда он прочитал имя звонившего ему на мобильный. Ещё раз ругнувшись, но на этот раз громче, парень поднял трубку: – Что случилось? Какого?..

Алевтина сосредоточилась на супе, делая вид, что пропускает мимо ушей качественный трёхэтажный. Про себя она отметила, что некоторых фразочек никогда и не слышала. На всякий случай она их запомнила. Знания – сила. Никогда не угадаешь, что может пригодиться.