— Точно, это наш Босс и Спонсор, — кивнул Малыш. — А это мой зёма Мыкола Самбист, — он указал на здоровяка, — и Саня Афганец, тоже из наших, из спецназовцев.

— А если земляк, почему Мыкола, как на Украине? — пожимая огромную лапу здоровяка, поинтересовался Лазарев.

— Хе, — осклабился «зёма», — дык мы ж там кубанские казаки, гутарим порой как настоящие хохлы.

— Ну, а Самбист — дайте угадаю, наверное потому что самбист?

— Точно! — закивал Малыш. — Он даже чемпионом у нас был.

Лазарев не стал уточнять, чемпионом какого первенства был Самбист, перейдя к поджарому спецназовцу.

— В какие годы в Афгане служили?

— 80-го года призыва, — коротко, даже без дежурной улыбки, отчеканил Саня.

— Где калаши-то достали? — все еще не обращая внимания на пленников, кивнул в сторону оружия Лазарев.

— Тю, да раззе ж это проблема? — удивленно ответил Малыш. — В Словакии такого добра прикупить можно сколь хошь. Можно даже в онлайне покупать как «коллекционное» списанное оружие. Гля, какую «тэтэшку» я себе там прикупил.

Гигант вытащил из-за пояса раритетный пистолет Токарева, с восхищением крутя и рассматривая его, как ребенок разглядывает новую игрушку.

Лазарев наконец перешел к бородатым арабам. Один (помладше и потолще) сидел на корточках возле трубы отопления и испуганно переводил взгляды с одного на другого своих захватчиков. Под его правым глазом краснел большой кровоподтек. Другой араб лет тридцати сидел возле дивана, практически не обращая внимания на окружающий мир, и с закрытыми глазами тихонько бубнил молитвы на своем языке.

— Ну, представь мне теперь и этих персонажей, — попросил Лазарев Малыша.

— Вот этот пухлый — Саид. А это его брательник Ибрагим, — Малышев произнес это с таким торжествующим видом, как будто одно упоминание мусульманских имен должно было вызвать похвалу Босса.

— Не похожи они на чеченцев, не находишь?

— Да не, это арабята. Главные местные джихадисты. Мы тут анадысь пол-Моленбека прошерстили, пока на них не вышли. Ездили недавно в Чечню…

— В Чечню?!

— Ой, пардоньте, в Сирию. Теперь тут рекрутируют всяких своих пащенков для отправки к боевикам. Так что они тут всю свою братию-джихатию знают. Ну, шо, мумыри, колитесь, кто и шо, — Малыш толкнул ботинком ноющего Саида.

Тот залопотал испуганно что-то на французском. Лазарева хоть и готовили к засылке в Бенилюкс, но французский язык не был его сильной стороной.

— Он что, только по-французски говорит?

— Да не, и по-англицки базарит неплохо, и малёха по-голландски понимает. Вот брательник его — вааще не поймешь, на каком говорит. Молчит все время, как рыба об лед.

— Мдаааа, — голос Лазарева звучал явно разочарованно. Честно говоря, он хотел сказать фразу «Пошлешь дурака за скотчем — так он клейкую ленту принесет», но все же решил, что злить людей с автоматами — не самая продуктивная идея. — Я все понимаю, Малыш, но можешь разъяснить мне одну очень важную штуку. Нет, точнее, две важные штуки: на кой хрен ты меня сюда приволок и что мы можем узнать у двух арабских торчков, ни бельмеса не знающих о том, где находится Чечня и кто такие че ченцы? Да, и ты не думаешь, что если это в самом деле «главные джихадисты Брюсселя», да еще рекруты сирийских боевиков, то и они, и эта хата находятся под постоянным присмотром местной Сюретэ?

— Да какая там Серюта? — отмахнулся Малыш. — Я те грю, тут все эти чехи и джихады разгуливают в большей безопасности, чем в Алеппе или в Мосуле. Их тут расплодили немеряно! А бельгийская разведка только в носу калапецает. Я те грю, доиграются они скоро. Айда до горы, я те ща кое-шо покажу такое, шо ты сразу поймешь, хто это такие.

Малыш, не дожидаясь ответа Лазарева, снова протиснулся на лестницу, поведя его на третий этаж, где располагалась спальня с одной кроватью. За начальством с торжествующим видом направился Самбист, явно желающий оценить реакцию Босса. Афганец остался внизу, с пленниками.

Спальня представляла собой двухместную кровать и покосившийся деревянный шкаф, в котором не сходились дверцы. Из-под кровати были вытащены и уже открыты деревянные ящики. В них аккуратно стояли зеленые бутылочки, рядом валялись провода, детонаторы и несколько камуфляжных жилетов с массой просторных карманов. Малыш резко потянул один из ящиков к себе.

— Тихо-тихо-тихо, — попросил его Лазарев. — Если я правильно понимаю, что это такое, то с этим надо быть предельно осторожным.

— Ага, — осклабился Малышев, — это перекись ацетона. Ну, и пояса смертников для этого дела. Да таким запасом можно пол-Брусселя разнести в щепки. А, ну шо скажешь? Вечер перестает быть томным?

Рядом пританцовывал довольный Самбист, видимо ожидающий похвалы от Босса. Лазарев тем не менее не проявил особого энтузиазма.

— М-да, это, конечно, доказывает, что ты прав насчет джихадистов и террористов. Правда, пока не совсем понимаю, как это поможет вывести нас на нашего Умара… Ладно, пошли вниз. Пора бы мне и лично с твоими берберами познакомиться.

Спустившись обратно, Владимир внимательнее присмотрелся к залу. Обстановка была аскетичной. На столике посреди комнаты лежал массивный Коран, под столом были разбросаны обертки от всевозможных дешевых чипсов, у стены располагался зеленый с массой серых потертостей диван, из-под которого торчали коробки от съеденных пицц. Контрастом этой убогой обстановки был большой плазменный телевизор в углу у окна (Афганец как раз смотрел по нему какой-то фильм) и мощный дорогой ноутбук, стоящий в углу под телевизором на за рядке. Что было гораздо более интересным, так это две карты, висящие на стенах. Это были планы Парижа и Брюсселя, которые были утыканы разноцветными флажками и стрелками, нарисованными простым карандашом. Судя по тому, как карты были истерты, маршруты эти стирались и рисовались снова. На двух полочках возле каждой из карт лежали груды разнообразных бесплатных рекламных буклетов, афиш, гидов.

Владимир присел рядом с пухлым Саидом, внимательно всмотревшись в его лицо. Разведчик стянул с себя балаклаву, ограничивавшую кругозор. Молодой араб испуганно зажмурил глаза, как будто бы теперь его точно должны были расстрелять за увиденное лицо Босса.

— Шо, как варначить в Сирии — так вы херовы херои, а как в глаза смотреть — так в кусты? — грозно заявил Малыш, вызвав хохот довольного Самбиста.

Ничего не понимающий Саид захлопал глазами и замотал головой. Видно было, что его больше мучила не рана с запекшейся кровью, а мухи, роящиеся вокруг этой раны — наручники не давали возможности отгонять насекомых.

— Промойте ему рану, — приказал Лазарев.

— Во, да шо он, мамзель какая-то, за которой ухаживать надо, как за коханкой незайманой, — проворчал Малыш. Тем не менее он куда-то вышел и вскоре вернулся с пакетом влажных салфеток, передав их Самбисту. Тот протер кровоподтек Саида, не преминув тем не менее слегка пнуть его ногой — видимо, для демонстрации того, что исполнение приказа не означает отказа от его воинственных намерений.