— Эта вещь отсюда, из гостиной? — спросил он. Китаев кивнул, поискал глазами и потом указал на подставку из дерева в углу между креслами, уставленную коллекцией бронзовой скульптуры.

— Каслинское литье, — хрипло пояснил он.

— Так, — Никита снова осторожно ощупал рану на макушке убитого: череп проломлен. А ниже еще и огнестрельная рана, слепая. Значит, пуля до сих пор там. А вот гильза... Где же эта гильза?

Он снова перевернул тело. Снова обыскал его, обшарил и ковер, даже встряхнул его. Что-то звякнуло. Пистолетная гильза покатилась по паркету. Колосов поднял ее.

— Что все это значит? — хрипло спросил Китаев.

— Думаю, сейчас об этом надо спрашивать не меня, — ответил Колосов, — и Газаров пока погодит со своими ответами. С ним позже разберемся.

Китаев потрясенно смотрел на мертвого Витаса Таураге.

— До прибытия следователя никого в гостиную не пускать, ничего не трогать, выставить охрану, — распорядился Никита, смутно вспоминая, что эти же самые приказы отдавал здесь всего несколько дней назад. — А теперь пойдемте к Салютову. Думаю, он уже закончил играть роль доброго самаритянина.

Валерий Викторович Салютов находился в своем кабинете. Один. Эгле Таураге в кабинете не было. И это Никиту удивило: он рассчитывал стать свидетелем романтической сцены, хотя все еще имел весьма смутное представление о том, что же связывало пожилого владельца «Красного мака» с юной сестрой Витаса Таураге, которого она там, в гостиной, так безутешно оплакивала, а не далее как накануне вечером на глазах Колосова бессердечно выставляла из собственной комнаты.

Неясно было пока, и какую роль в этом запутанном клубке отношений играет некий Газаров-Алигарх, якобы задержанный охраной казино непосредственно в гостиной возле бездыханного трупа, оскорбленный на глазах всех присутствующих самим Салютовым и весьма недвусмысленно прочимый на роль нового козла отпущения Глебом Китаевым.

«Ничего, разберемся, — жестко подумал Колосов, — еще все вы тут попляшете у меня, сукины дети».

Они с Китаевым шумно вошли в кабинет. Салютов поднял опущенную голову на звук их шагов — он сидел за письменным столом, глубоко о чем-то задумавшись. Никита снова был поражен: у хозяина «Красного мака» был вид смертельно больного человека. Салютов был сам не свой, но, как показалось Колосову, совсем не из-за безвременной кончины Витаса Таураге, а по какой-то иной, гораздо более личной и важной для себя причине или, возможно, целому комплексу причин. В истоках этого поразительного упадка духа тоже следовало разобраться, и Колосов решил, что пора. Пора открывать карты: тройка, семерка, дама.

— Валерий Викторович, что происходит в вашем казино? — резко спросил он, пересекая кабинет и садясь в кресло напротив Салютова. — Вы понимаете, что у вас здесь творится?

Салютов закурил, Никита увидел, что руки его предательски дрожат. Глеб Китаев закрыл дверь кабинета и прислонился к ней спиной, как и в прошлый раз. Присутствие при этой беседе шефа службы безопасности казино, по мнению Колосова, совсем не мешало — даже наоборот.

— Почему в прошлый раз вы не поставили меня в известность о том, что в день убийства Тетерина вас вызывали в прокуратуру по поводу убийства в доме на Набережной? — спросил Колосов.

— Я думал, что не мне информировать милицию о таких вещах, — тихо ответил Салютов.

— А кому? Генпрокурор, что ли, мне о вас звонить должен? Тогда на допросе у следователя речь о некоем Тенгизе Миловадзе по прозвищу Хванчкара шла? Да или нет?

Салютов переглянулся с Китаевым. Тот сделал рукой какой-то замысловатый отчаянный жест: а я что вам говорил?!

— Нет, тогда меня о Миловадзе не спрашивали, — ответил Салютов.

— Но вы предполагали, что речь в последующем пойдет именно о нем? Если по правде? Предполагали?

— Да, — я думал об этом.

— Значит, вам есть что рассказать прокурору и об этом человеке, и о возможной причастности его к убийству, расследуемому Генеральной прокуратурой? — спросил Никита. — А вас, Валерий Викторович, не удивило поразительное совпадение, что как раз в день вашего визита к следователю в вашем казино было совершено вроде бы на первый взгляд почти безмотивное убийство, в результате которого казино было закрыто и только по счастливой случайности и, я думаю, по вашим великим хлопотам и связям вы полностью не лишились лицензии на этот бизнес?

Китаев отлепился от двери, подошел к столу, уперся руками в его полированную крышку, навис над Салютовым возбужденной глыбой:

— А я, я что твердил! — Он даже повысил голос до крика. — А вы все медлили, все колебались, ждали чего-то.

— Сейчас прибудет дежурная группа, — произнес Никита медленно, — но я и без экспертов вам скажу, как убили вашего Витаса. Снова странное какое-то убийство, Валерий Викторович, нетипичное... Вот послушайте, как я себе все это представляю: там, в гостиной, его сначала ударили по голове бронзовым конем, взятым из коллекции с полки. А затем, когда он, бедняга, уже полумертвый, упал, кто-то его обыскал, достал у него из кобуры пистолет — без глушителя, заметьте, на этот раз — и выстрелил из пистолета почти в упор ему в затылок. И еще заметьте, убийца словно и внимания не обратил на риск, которому он себя подвергал этим громким выстрелом, слышимым почти во всем здании. У меня даже впечатление сложилось, что он и рисковал-то вполне осознанно, поднимая шум, привлекая к новому убийству максимум внимания. А ведь можно было проще: раз ударил по голове бронзовой безделушкой, второй раз ударил посильнее, и все — Таураге мертв. А он для чего-то выстрелил. Да еще из пистолета жертвы. И гильзу, заметьте, стреляную гильзу на этот раз не подобрал, нам оставил — пистолет-то потерпевшего, вот он рядом с телом лежит.

И вот теперь, уважаемый Валерий Викторович, я хочу спросить вас: а вы случайно не в курсе, отчего эта весьма странная демонстрация произошла в казино именно сегодня вечером? Не потому ли, что сегодня у вас собрались весьма важные персоны и публичный скандал с убийством в стенах казино в присутствии таких людей грозил бы «Красному маку» полнейшим...

— Сегодня утром Миловадзе был вызван на допрос в Генеральную прокуратуру, — вместо Салютова ответил Китаев. — Я об этом, точнее, мы об этом еще утром знали. И я... я ждал чего-то подобного. Ей-богу.

Колосов смотрел на Салютова. Долго смотрел. А потом сказал:

— А вы знаете, Валерий Викторович, я тоже, как и вы, думаю, что вашему казино объявлена война.

Убийством Тетерина кто-то хотел разрушить ваш бизнес и лишить вас лицензии, но тогда это не удалось. А вот сегодня после нового убийства в «Красном маке» казино уж точно будет закрыто. И вряд ли какие-нибудь связи тут помогут. Самого гражданина Миловадзе среди ваших нынешних посетителей нет, не было его здесь и 5 января, значит, он не сам стрелял в Тетерина и Таураге. И вывод напрашивается простой.