Странными и страшными показались монахиням тихие слова настоятельницы их, обращенные к Богу. Мало походили они на привычную молитву И лицо матери Софьи изменившимся и пугающим глянуло на них сейчас из полмрака часовни — ужас застыл в ее ясных глазах, словно открылось вдруг игуменье нечто, отнявшее у светлой души ее ясный божественный покой и тихую веру Однако более ничего не успели подумать сестры Тяжелая дверь часовни отворилась и в неширокой яркой полосе света резко обозначившейся на темной стене, возник четкий силуэт невысокой щуплой фигуры красного командира — Что ж, ваше сиятельство, настало время поговорить с вами начистоту Извольте встать и выйти ко мне.

При первых же звуках его голоса, мать Софья напряженно подалась вперед, напряженно вслушиваясь в каждое произнесенное им слов и словно пытаясь получше разглядеть говорящего Когда он закончил, она заговорила сразу же и монахини были немало удивлены спокойному и торжественному даже звучанию ее слов — Примите покойную, — обратилась она сначала к ним и когда они помогли ей уложить тело Ирэн рядом с телами других загубленных красными, игуменья поднялась, распрямив плечи и высоко подняв голову — отчего показалась она сестрам даже выше, чем была на самом деле — а была мать Софья женщиной очень высокой, — Я иду, — обратилась она затем к красному командиру и голос ее исполнен был достоинства и удивительной внутренней силы, хоть и звучал негромко. С этими словами она двинулась к выходу неспешно и величаво, и когда в дверном просвете поравнялись два их силуэта — ее — высокий, облаченный в развевающиеся черные одежды, и его — низкорослый, в плотно облегающем фигуру мундире, туго перехваченный кожаными путами портупеи — помедлив несколько секунд, он вынужден был отступить давая дорогу игуменье.

Она пошла первой, высоко подняв голову и казалось нимало не обращая внимания на своего малорослого конвоира.

Конечно же французы устроили самое настоящее и скрупулезное расследование с настоящим комиссаром полиции, который разъезжал на машине с мигалкой, носил несмотря на теплую погоду легкий белый плащ свободного покроя и курил крепкие сигареты « Житан» — словом, всем своим обликом старался соответствовать образу настоящего французского комиссара полиции образца 1999 года Кроме того, самое пристальное внимание к ходу следствия видимо, негласно дополняемое собственными мероприятиями, проявила и служба безопасности отеля, для которого произошедшее было инцидентом крайне неприятным и требовало активных действий, если не для раскрытия реальной картины преступления, то, по крайней мере, для сохранения собственного реноме.

В — третьих, ситуация самым неожиданным и серьезным образом заинтересовала консульскую службу российского посольства. Оказалось, что Поляков на Родине, человек отнюдь не последний и всем твердо дано было понять, что его дальнейшая судьба находится под пристальным вниманием, а если надо, то и защитой.

В четвертых, не на шутку переполошились его французские и российские коллеги по бизнесу — помимо полицейской, официальной, видимо предусмотренной процессуальными положениями охраны, к Полякову приставлены были отдельно нанятые крутые ребята из какого-то частного и, как утверждали, весьма серьезного агентства. А спустя два дня, после случившегося, из Москвы прибыли крепкие молчаливые мальчики из его собственной службы безопасности, которые аккуратно и без лишних слов, (последнее, впрочем, скорее — в силу простого незнания языка), оттеснили от живого, но серьезно травмированного и прикованного к больничной койке в прямом смысле этого слова множеством трубочек, проводов и еще каких-то хитрых медицинских приспособлений, тела Дмитрия Полякова, своих французских коллег и привычно заняли бессрочную круговую оборону, как всегда готовые ко всему.

Дмитрий Поляков остался жив благодаря чистой случайности. Случайность же заключалась в том, что официант из « room serves» оказался человеком любопытным. Спустя полтора часа, с того момента, когда он доставил шампанское в номер Полякова и стал свидетелем такой забавной сцены, он доставлял заказ в соседний с Поляковым номер и, возвращаясь к лифту для персонала чуть внимательнее, чем в любом другом случае посмотрел на дверь номера Полякова. Так утверждал он сам. Однако вероятнее было, что проходя мимо его двери и, вспомнив обстоятельства, которые сопровождали доставку шампанского, он позволил себе, благо коридор был пуст, задержаться возле номера мсье Полякова и, мягко говоря, прислушаться к тому, что происходит за дверью, при этом, случайно ее коснувшись. Но как бы там ни было, именно эта цепь счастливых для Полякова случайностей привела к тому, что официант обнаружил дверь открытою и, встревожившись, а, быть может, опять же не совладав со своим любопытством, аккуратно в нее заглянул. Это, собственно, и спасло Полякову жизнь. Врачи утверждали в последующем, что задержись медицинская помощь хотя бы на полчаса — она была бы уже ненужной. Дмитрий Поляков был банально отравлен. Сильнодействующий и высокотоксичный яд был всыпан в бокал шампанского, которое он пил. Именно в бокал, поскольку ни в бутылке, ни в другом бокале, обнаруженном на столике, следов яда не было Пока врачи боролись за жизнь Полякова, пытаясь очистить его организм от следов смертельного яда, следствие шло полным ходом и располагало всей или практически всей информацией об Ирэн, вернее о молодой женщине, с которой мсье Поляков познакомился ( или встретился по предварительной договоренности? ) на кладбище Сент-ЖеневьевДе Буа. Об этом поведал верный Манэ, водитель арендованного им « Мерседеса». Затем — обед в «Багателе» — изысканном ресторане на окраине Булонского леса — его выбрала дама, и Манэ доставил их туда, предварительно, по телефону из машины заказав столик. Там, разумеется, вспомнили эту красивую немного странную пару " В чем же была ее странность? " — тут же попытались зацепиться те, кто проводил расследование Оказалось — собственно, ни в чем. Женщина была слишком хороша собой и необычна, но это, вероятно, из-за цвета глаз, на который обращали внимание все и несколько жеманного поведения. "Но женщины ведь тем желанней, чем странней и необычней они себя вдут, не так ли мсье? " — " Так, конечно, так.

" Зацепиться оказалось не за что. Потом они приехали в к нему в «Де Крийон» и c этим все тоже было более ли менее ясно. Потом был Довиль. Здесь картина была восстановлена в мельчайших деталях. Расследованию инцидента придавалось такое значение, что французы пошли даже на неслыханную смелость и допросили великого американца, разумеется в присутствии его адвоката, прилета которого из Вашингтона пришлось ждать целых два дня — с французскими компаньонами своего же адвокатского бюро Джон дела иметь не желал. Что ж, это было его право. Впрочем, весь этот титанический труд оказался напрасным — ничего существенно проливающего свет на дальнейшие события великий актер сообщить не смог. Он не помнил даже имени русской барышни, с которой, видимо — точнее сформулировать он затруднился, все-таки провел ночь в своих апартаментах отеля « Рояль» Утром ее уже не было. Ему что-то рассказывали, про то, что ее русский бой-фрэнд ночью устроил скандал и пытался разыскать их, но был остановлен Что ж, можно сказать, ему повезло. Если бы он попробовал ворваться к нему ночью, то… Ах, ему все-таки не повезло, и он едва остался жив? Что ж, в таком случае, Джон сожалеет. Он, этот русский, вроде был веселый парень Как выглядела она? Милашка! Но слишком худа, вроде бы Подробности? Вряд ли, он может чем-либо помочь Нет, о себе они почти ничего не рассказывала, да и собственно между собой они не разговаривали А о чем?