Так же летописи по-разному отражают события, предшествующие осаде столицы. Например, в Новгородской I летописи старшего извода, после рассказа об отъезде Георгия Всеволодовича, приводится следующая информация: «В Володимири затворися сын его Всеволод с матерью и с владыкою и со всею областию своею». Здесь следует обратить внимание на то, что из текста следует, что в город сбежалось население ближайших сел и деревень, и именно это подразумевал летописец под «всею областию своею». Но в целом складывается мнение, что именно на Всеволода была возложена ответственность за судьбу Владимира-Суздальского.

В других летописях количество руководителей обороны увеличивается, поскольку в тексте присутствует уже не один сын великого князя, а два: «Великий князь Юрий оставил вместо себя во Владимире сыновей своих Всеволода и Мстислава». Вполне логичное решение Георгия Всеволодовича, потому что пока старший сын водил полки к Коломне, Мстислав вместе с отцом находился в городе и был в курсе всех дел: «Владимирцы затворились в городе, Всеволод и Мстислав были в нем, а воеводой был Петр Ослядюкович» (Из Лаврентьевской летописи). Даная информация присутствует и в большинстве летописных сводов. В назначении воеводы на столь ответственный пост чувствуется твердая рука Георгия Всеволодовича, который никогда ничего не пускал на самотек, а стремился предусмотреть все возможные проблемы. Мы помним, что под Коломну вместе с Всеволодом он отправил опытного воеводу Еремея Глебовича. В Москву вместе с князем Владимиром выехал Филипп Нянька. И в стольном Владимире великий князь действует по проверенной схеме, оставив сыновей под присмотром бывалого ратоборца Петра Ослядюковича. Георгий Всеволодович отдавал себе отчет в том, что Всеволод и Мстислав ещё очень молоды и по недомыслию могут наделать разных глупостей. Поэтому и подстраховался в очередной раз.

Рассмотрим вопрос о том, кто из братьев олицетворял верховную власть в столице, ведь именно принцип единоначалия в такой ситуации является залогом победы. На первый взгляд, как старший сын и наследник это должен был быть Всеволод. Но проблема заключалась в самом молодом князе. Потерпев поражение в битве под Коломной, Всеволод испытал сильнейшее душевное потрясение и утратил веру в себя. Об этом будут прямо свидетельствовать его дальнейшие поступки. Князю требовалось время, чтобы обрести прежнюю уверенность, но его как раз и не было.

Иное дело Мстислав, средний сын князя Георгия. Он не встречался с ордой на поле боя, не видел страшных атак монгольской конницы и не стоял под смертоносным ливнем из стрел. Молодой человек рвался в битву и был полон решимости выполнить волю отца и отстоять стольный град от полчищ злого степного царя Батыги. Но с другой стороны, Мстислав прекрасно осознавал свою неопытность в ратном деле и потому всецело положился на Петра Ослядюковича. Воевода был человеком решительным, нрава сурового и имел за плечами богатый военный опыт. Мстислав понимал, что Пётр Ослядюкович худого не присоветует, а потому одобрял все его распоряжения. Сам князь тоже не сидел сложа руки, попивая меды да вина заморские, а занимался делами, которых было невпроворот – воевода был не вездесущ и не мог поспевать всюду.

День и ночь стучали топоры на земляных валах стольного Владимира, это плотники подновляли городские стены и башни. Кузнецы гремели молотами о наковальни, изготовляя оружие, а с напольной стороны в ворота тянулись санные обозы с припасами. Всех горожан, способных носить оружие, переписали и распределили по десяткам и сотням, за которыми закрепили определённые участки стены. Ремесленников отрывали от повседневных дел и заставляли под руководством княжеских гридней постигать азы военного дела, что усиливало напряжение в городе. Затем во Владимир-Суздальский потянулись толпы беженцев с приграничных земель княжества, а следом и крестьяне из окрестных сёл и деревень. Но вскоре обозы с беженцами стали заворачивать на Суздаль и Юрьев-Польской, пуская в столицу лишь тех, кто мог держать в руках оружие. Воеводы не хотели скопления в городе множества бесполезных для обороны людей и действовали жёстко. Настроения в столице царили тревожные, и ещё больше они усилились после отъезда великого князя.

Мстислав и воевода Пётр сразу же приняли все необходимые меры предосторожности. Были отправлены конные дозоры как в сторону Москвы, так и по льду реки Клязьмы к тому месту, где в неё впадает река Сеньга. Отсюда до истоков речки Нерской, впадающей в Москву-реку, по которой проходила монгольская орда, было рукой подать. Готовились к самому худшему – появлению орды под стенами столицы. И дождались. Примчавшиеся дозорные донесли о том, что со стороны Москвы замечены передовые монгольские разъезды. Дружинники были подняты по тревоге, над городом загремел набат, призывая жителей к оружию, и тысячи вооружённых людей, спешивших к городским валам, заполнили улицы.

Монгольские тысячи подходили к городу с запада, постепенно заполняя всё пространство перед Золотыми воротами. Толпившимся на стенах и башнях горожанам казалось, что им не будет конца. Орда шла весь день, обтекая Владимир-Суздальский с севера и юга. С высокой колокольни Успенского собора были видны длинные вереницы всадников, которые передвигались за Клязьмой. Беда, которая, как все надеялись, их минует, пришла, и теперь вся надежда была лишь на городские стены, мужество русских ратников, да на скорую помощь от Георгия Всеволодовича. Началась осада столицы Суздальской земли.

* * *

Стольный Владимир был самым большим и в то же время неприступным городом Северо-Восточной Руси. С юга, востока и севера его защищали обрывистые и крутые берега рек Клязьмы и Лыбеди. С запада, самого опасного направления, поскольку там не было естественных препятствий для врага, была построена мощнейшая крепостная стена. От Клязьмы до Лыбеди был прокопан глубокий ров и насыпан девятиметровый земляной вал, на гребне которого стояли рубленные из дуба башни и городницы. Эти бревенчатые клети были набиты плотно утрамбованной землёй и камнями, а боевые площадки были прикрыты двускатной тёсовой кровлей, защищающей защитников от вражеских стрел. Сама столица была разделена на несколько укреплённых секторов. На западе это был Новый город, построенный Андреем Боглюбским, где находились главные въездные ворота столицы – Золотые, от которых дорога вела прямо на Москву. Построенные из белого камня, эти ворота были первоклассным оборонительным сооружением, символизирующим мощь Суздальской земли. Над огороженной зубчатым парапетом боевой площадкой возвышалась надвратная церковь Положения Риз Богородицы. Помимо Золотых, в Новый город можно было попасть через Иринины ворота, из которых дорога вела на северо-запад, в Юрьев-Польской, а также через Медные, выходившие на север, к берегу реки Лыбедь. Волжские ворота вели прямо к Клязьме, где был деревянный мост и пристани. Здесь начиналась дорога на Муром. Восточная часть столицы называлась Ветчаный (или Ветшаный) город. Отсюда через каменную башню Серебряных ворот можно было проехать на Суздаль, Боголюбово и Нижний Новгород.

Реконструкция надвратной церкви Золотых ворот