– Маленькие, полосатенькие, яркие, – пояснила Тата, – очень хорошенькие.

– Завтра поеду в магазин, куплю новых рыбок, – решил Макс после того, как завершилось мое общение со Светиной, – Наташа не заметит, что электорат поменялся. Дверь в баню теперь захлопываем плотно. Пошли спать, поздно уже.

– Майя Трошина прилетела в Москву, – сообщил Николаша, едва мы вошли в офис, – назад отправится через три дня.

– Сомнительно, что она согласится на встречу с нами, – решил Константин Львович, – хотя у меня есть идея. Лампа, как у вас с актерскими способностями?

– В школьном театре мне один раз доверили роль поганки в пьесе «Грибной переполох», – призналась я, – но после выступления руководитель коллектива сказал: «Деточка, тебе лучше заниматься спортом». Ой, простите, у меня звонок. Это опять она.

– Кто? – проявил не свойственное ему любопытство психолог.

– Объясню потом, – сказала я и включила громкую связь. – Алло!

– Фросенька, прости, прости, Лампа!

– Добрый день, Алевтина Семеновна, – проворковала я.

– Кисонька, давай выпьем вместе чаю, поболтаем, вспомним прошлое, – завела приемная мать Сергея Кабанова.

– Замечательная идея, – вежливо ответила я, – непременно встретимся.

– Ура! Ты свободна! Значит, сегодня!

– Нет-нет, – испугалась я, – к сожалению, работы много. Просто вздохнуть некогда.

– Могу приехать к твоему офису, там определенно рядом есть кафе, посидим, поговорим, – не сдалась бывшая балерина.

– Я нахожусь в Подмосковье, – соврала я.

– Жаль! Очень по тебе скучаю, – расстроилась Алевтина, – позвоню на днях. Надеюсь у тебя, Фросенька, прости, прости, Лампа, выдастся свободная минутка.

Я положила трубку на стол.

– Похоже, Алевтине нечего делать, она уже не первый раз звонит, предлагает встретиться, поболтать о прошлом.

– А у вас нет желания с ней общаться, – улыбнулся Константин.

– Работы много, Киса требует внимания, – начала оправдываться я, – и я не знаю, о чем мне с ней разговаривать. Совсем ее не помню.

– Руководитель вашего школьного театрального коллектива на редкость глупый человек, – вернулся к прерванному разговору Энтин. – Разве можно ребенку крылья подрезать? Я верю в ваш талант и способность перевоплощаться. Поэтому написал для вас большую роль.

Константин Львович протянул мне листок.

– Будьте снисходительны, до Шекспира вашему покорному слуге далеко.

– Мне до Сары Бернар еще дальше, – вздохнула я и прочитала текст. – Думаю, справлюсь. Николаша, у тебя же есть сотовый Майи?

– Конечно, – ответил Махонин, – уже набираю, садись рядом, говори вот сюда, ставлю на громкую связь.

Я устроилась в кресле, и тут же раздался голос:

– Алло!

– Можно Майю? – спросила я.

– Слушаю вас.

– Вы Трошина?

– Да.

– Меня зовут Катя. Я официантка.

– М-м-м… – донеслось из ноутбука.

– Вы знакомы с человеком по фамилии Маркс?

– С Карлом? Нет, он давно умер, – не упустила возможности пошутить собеседница.

– Его зовут Владимир, – уточнила я.

Стало тихо.

– Может, я неправильно набрала номер, – пробормотала я, – Маркс в нашем ресторане поел суши. Ему стало плохо, вызвали «Скорую». Увезли его без сознания. Но пока врачи ехали, Владимир еще мог говорить. Вы меня слышите?

– Да, – коротко ответила Майя.

Я старательно изображала официантку.

– Маркс наш постоянный клиент, и для заведения огромный минус, что он рыбой отравился. Понимаете?

– Да.

Майя определенно не намеревалась вести подробную беседу.

– Я всегда обслуживаю вип-зону, где садился Владимир, – лгала я, – мы с ним знакомы. Он попросил позвонить вам и передать кое-что.

– Что?

– Не знаю, это в пакете.

– Разверните.

– Но…

– Разверните.

Я посмотрела на Энтина, тот кивнул и начал писать что-то на листке.

– Сейчас, – пообещала я и огляделась по сторонам.

Миша быстро положил на стол пакет, я взяла его и начала шуршать бумагой. Константин Львович подсунул мне листок.

– Открыла! – заявила я в трубку.

– Что там?

– Часы, вроде золотые, мужские. Когда можно их вам передать?

– Никогда!

– Простите?

– Екатерина, я не знакома с мужчиной по фамилии Маркс.

– Но… он дал мне ваш телефон! И часы! Я обязана их вам отдать.

– Вы обязаны отдать, но я не обязана их брать. Прощайте.

– Стойте!

– Что еще?

– Куда мне деть часики? Они очень дорогие!

– Маркс выйдет из клиники, придет в ваш ресторан, вернете их ему.

– Вы велели развернуть пакет.

– И в чем проблема?

– Получается, что я очень любопытна, вскрыла чужую посылку.

– Екатерина, более нам обсуждать нечего. Я не один раз сказала, что не знакома с господином Марксом.

– Но телефон! Откуда он знает ваш номер?

– Вопрос не ко мне. Скорей всего, больной перепутал цифры.

– Он просил поговорить с Майей Трошиной! Вы так назвались!

– Имя Майя не редкость. Трошиной я была в школе. У меня давно другая фамилия.

Из ноутбука полетели частые короткие гудки.

– Николаша, можешь узнать, кому она сейчас звонить будет? – спросил Костин.

– Нет такого подвига, который мне не по силам! – заявил Махонин.

– Почему они оба старательно отрицают свое знакомство? – удивился Макс. – Почему бы ей не сказать: «В школьные годы я общалась с Владимиром, он давал мне книги почитать». По какой причине она нагоняет туман?

Константин Львович налил воды в стакан.

– И господин Маркс, и Майя чего-то боятся.

– Село Казапкино, – отрапортовал Махонин, – частный дом престарелых, центр реабилитации для тех, кто перенес инсульт, страдает деменцией, болезнью Паркинсона. Есть благотворительная программа. Городской телефон один. Наверное, у персонала есть мобильные, понятно, что они на сайте не указаны. Разговор длился пять минут.

– Посмотри, кто у них есть среди врачей, – попросил Костин, – нас интересует Решеткин.