– Правильно все говорили…

– Ага, только Петя меня и слушать не стал. Мы с ним поссорились даже. Как была ты занудой, сказал, так и осталась.

– Это он матери родной!

– Да уж, так переменился… Да еще вокруг него всякие личности крутятся, денег хотят. Ну, этих Алена быстро отвадила, оформилась к нему финансовым консультантом, следила, чтобы его не подловили. Ольга получила деньги, занялась клиникой, а я вроде как не у дел оказалась. Знакомых у меня в Питере никого нету, сын меня не больно привечает. И вернулась я домой, в Зауральск, чтобы с делами разобраться. Потом за границу съездила, да только и там как неприкаянная. Языков никаких не знаю, в отелях вяжутся какие-то проходимцы – видят, что женщина со средствами и одна. Вернулась – адвокат говорит, что тяжба идет насчет наследства Витюкова. Алена мне еще сказала, чтобы я не волновалась – у нее все под контролем. А тут как-то в ресторане видела я его дочку. Изменилась она за эти годы, но я сразу ее узнала по выражению лица. Уж такая злоба на нем была, когда она меня увидела… Столкнулись мы в гардеробе, она меня за руку схватила – и не думай, шипит, что это тебе так просто с рук сойдет. А я в лицо ей смотрю, и такой меня страх взял, как будто и не было этих двадцати лет, а я такая же молодая и бесправная, никому не нужная и никто за меня не заступится. Вот-вот, она скрипит, боишься? Правильно боишься. Тут наконец охранник подбежал, проблемы? – спрашивает. Эта стерва послала его матом и ушла. А я потом этого тюфяка уволила. И снова уехала к себе, там кое-какие дела возникли. А потом… – голос Елены дрогнул.

– Не говорите про это, если не можете… – тут же сказала Надежда.

– Как узнала я в новостях про смерть в ресторане, стала Ольге звонить и писать. На первом же самолете вылетела в Петербург, сунулась было в полицию, они со мной и говорить не захотели. Дескать, следствие идет, пока ничего определенного сказать не можем, ждите. А чего еще ждать-то?

– Они тогда повара того ресторана подозревали, – вставила Надежда, вспомнив свой разговор со знакомой официанткой Соней. – Да только никакого яда в еде, которую он готовил, не нашли.

– Ну да, отфутболили меня, я – к Ольге, нашла она какого-то человека из органов, муж ее пациентки, он, конечно, меня выслушал, но с сомнением. Сказал, что угрозы к делу не подошьешь, тем более что смерть Пети ничего наследникам Витюкова не дает, наследница-то теперь я. То есть когда вступлю в права наследства. Тем более что вообще неясно, кого там в ресторане хотели убить. Может быть, это вообще несчастный случай. Вот так вот… Но я, как вспомню лицо витюковской доченьки, так и не сомневаюсь, что это она руку приложила. И Ольге так сказала, да только она от меня отмахнулась.

– А зря, – вставила Надежда.

– Точно, зря… – кивнула Елена, – но мне уже все равно было. Вот задумали мои подружки нехорошее – так судьба их и наказала. Все справедливо. И мне та же участь уготована. Думаю, мне бы только Петю похоронить, а там уж за жизнь цепляться не стану. Ну вот, успела… – Елена утомленно закрыла глаза.

– Так-то оно так… – проговорила Надежда Николаевна, – однако вместе с подружками вашими сколько еще народу полегло. Бизнесмен этот, Моргунов, говорят, что человек был хороший, дела вел честно, девчонка, что с ним была, вообще молодая, нагрешить не успела. Опять же риелторша эта… Хотя вы небось про нее и не знаете ничего… Ну, Творогов, конечно, жулик был, но ведь за это не убивают… и еще одному человеку смерть грозит.

Надежда вспомнила о короле червей. Да ведь это же доктор Арсений Михайлович Чернов! Он по всем параметрам подходит! И хоть по всему получается, что доктор – человек порядочный и знать не знал о том, что его бывшая женушка с подружками задумала, тем не менее в эти жернова тоже попал.

Заметив, что Елена спит, Надежда прикрутила краник капельницы и вышла из палаты. Даже если сестричка опоздает, ничего не случится.

Идя по коридору, она обдумывала то, что рассказала ей Елена Безбородова. Внезапно возникла какая-то свежая идея, но тут навстречу попался высокий мужчина в белом халате и закрывающей лицо медицинской маске, над которой виднелись глубоко посаженные серо-стальные глаза. Мужчина показался Надежде знакомым. Более того, в нем было что-то подозрительное… А ведь она уже видела его сегодня возле палаты Елены.

Пройдя мимо, Надежда оглянулась и увидела, что незнакомец направляется к двери второй коммерческой палаты.

«Ну, в этом нет ничего странного, – успокоила себя Надежда, – это, наверное, лечащий врач Елены Анатольевны… хотя…»

Она замедлила шаг. И что делать? Вернуться в палату? А вдруг это все-таки врач? Тогда он спросит, что она, Надежда, тут делает, кто она вообще такая… Нет, лучше не стоит привлекать к себе внимание.

Надежда Николаевна вышла на лестничную площадку, машинально бросила взгляд в окно и замерла как громом пораженная.

На улице, возле одного из служебных входов, стоял хорошо знакомый ей белый фургон. Тот самый, который она неоднократно встречала в ходе расследования – и около своего дома, и около кафе, где они встречались с Лилей. Фургон, на котором, судя по всему, разъезжал убийца. Хоть и не было у него на борту надписи про Терентьича и деликатные перевозки, но номер тот же самый. Не то чтобы Надежда Николаевна слишком хорошо запоминала цифры, скорее имена и лица людей, но этот номер врезался ей в память навеки. ОГО 357.

Тут Надежда вспомнила мужчину в маске, который направлялся в палату Елены Безбородовой и опрометью помчалась обратно.

Наверняка это убийца приехал сюда, чтобы завершить начатое на кладбище дело! Чтобы убить Елену! Ну надо же, просила ведь Лильку хотя бы адрес больницы не называть в репортаже! Так нет же, все им надо разъяснить, указать, облегчить убийце задачу!

Надежда пронеслась мимо дежурного поста. На этот раз медсестра удивленно взглянула на нее – в больницах не принято бегать так, словно сдаешь спортивный норматив или удираешь от стаи бродячих собак. Однако Надежда Николаевна не обратила на этот взгляд ни малейшего внимания и стремглав влетела во вторую коммерческую палату.

Елена по-прежнему спала, а высокий мужчина в белом халате и медицинской маске стоял возле стойки с капельницей, в руке у него был шприц, который он вонзил в прозрачный пакет с лекарством.

– Стой! – заорала Надежда. – Стой, я полицию вызову!

Мужчина обернулся на ее голос. Его глаза блеснули металлическим блеском, и холодным, неживым голосом он проговорил:

– Опять ты! Вечно мешаешь, вечно путаешься под ногами! Но на этот раз ты опоздала…

С этими словами он нажал на поршень шприца, и в прозрачном растворе расплылось золотистое облачко.

Мужчина выдернул шприц, в котором оставалось еще немного золотистой жидкости, и шагнул навстречу Надежде, выставив шприц перед собой.

– Знаешь, что здесь? – процедил он своим неживым голосом. – Пчелиный яд. Для Елены это гарантированная и быстрая смерть, но тебе такого количества тоже хватит!

Надежда отступала, при этом не сводя глаз с капельницы. Ядовитое золотистое облачко постепенно распространялось и приближалось к отверстию, от которого трубка шла к катетеру в руке Елены… Если оно попадет в трубку, а оттуда – в кровь, Елена умрет… Ведь она же прикрутила краник, так этот гад заметил и снова его открыл!

Продолжая пятиться, Надежда спиной, а точнее, той частью, которая расположена чуть ниже спины, наткнулась на что-то жесткое. Это был тот самый стул, на котором она сидела во время разговора с Еленой.

Тут дверь палаты открылась и на пороге появилась сестричка, которая ставила Елене капельницу.

– Ой, что это здесь происходит? – пролепетала она, удивленно хлопая глазами. – Кто вы?

– Родственники! – прошипел убийца, продолжая наступать на Надежду.

– Но сейчас же неприемные часы… – растерянно проговорила сестричка.

– Для кого неприемные, а для кого – приемные! – ответил убийца и вдруг молниеносным движением ударил девушку по голове.

Та удивленно охнула и осела на пол.

– Женщину бить, беззащитную? Ах ты… – Надежда Николаевна не нашла