мусульман было большинство. Поэтому русская империя выбирает модель миропорядка, усвоенную от Орды.

Ислам становится второй религией, на которую опирается государство, – эти процессы начались с интеграции Казанского и Астраханского ханств. На Кавказе, как и в Поволжье, империя проявляет максимальное уважение как к национальным традициям горских народов, так и к исламским духовным элитам.

Особенно ярко такое уважительное отношение проявлялось во время бесконечных войн империи на Кавказе. Так, самое известное и массовое восстание на Кавказе под руководством имама Шамиля носило абсолютно антиимперский характер. Целью было создание исламской военной диктатуры и объявление священной войны России. Война затянулась, и в конце концов русская армия одержала верх над горскими отрядами. Шамиль был взят в плен, осужден но, в отличие, например, от Пугачева, которого казнили, был отпущен на свободу. Правда, поселили его под присмотром в Калуге, но в правах не ограничивали и титулы сохранили.

То есть с мятежным кавказским горцем империя поступила как с особой царских кровей. Уверен, что светские сплетники и прочие блогеры 19-го века требовали крови Шамиля. Но империя проявила уважение к противнику. В случае с Шамилем и Пугачевым отчетливо видна специфика нашей колонизации: носители имперской культуры имели меньше прав, чем носители национальной культуры. Пугачева публично казнили, а Шамиль дожил до глубоких седин.

В этом и проявлялся парадокс русской имперской культуры. Империя стремилась подкупить и интегрировать национальные правящие элиты. Нужно было задобрить всех этих многочисленных балкарских, сванетских, аджарских, осетинских, чеченских и дагестанских князей. Поэтому империя объявляла «дни открытых дверей» для кавказских правящих элит.

Специфика кавказской культуры – в ее родовом устройстве. На Кавказе все друг другу приходятся какими-то родственниками. И эти связи имеют большее значение, чем капитал. Потому что в сложный момент горец из сильного рода соберет под ружье 200 джигитов, а богатый, но неуважаемый барыга из захудалого рода может рассчитывать только на наемную охрану. И никакие капиталы тебе не помогут, потому что армия и полиция далеко, а ответ нужно держать здесь и сейчас.

Говоря современным языком, беспредел и Кавказ всегда шли рука об руку. Русская литература 19-го века держит тему колонизации Кавказа в центре имперской повестки.

И дики тех ущелий племена,Им бог свобода, их закон – война.Они растут среди разбоев тайных,Жестоких дел и дел необычайных.Там в колыбелях песни матерейПугают русским именем детей.Там поразить врага не преступленье,Верна там дружба, но вернее мщенье.Там за добро – добро, и кровь – за кровь,И ненависть безмерна, как любовь.М. Ю. Лермонтов. «Измаил-Бей»

К юному Лермонтову слава пришла благодаря циклу кавказских поэм. Ранний Лев Толстой писал о Кавказе. Сотни полотен русских живописцев посвящены Кавказу. Горская национальная культура становится частью русской имперской культуры. Вспыльчивый национальный характер открывает горцам дорогу к блестящим карьерам в имперской армии, делает их героями светской хроники. На Кавказе появляются имперские города, куда стягиваются русские и горские правящие элиты. Владикавказ, Грозный, Махачкала, Ставрополь, Краснодар – все они основаны во время колонизации Кавказа. В этих городах правящие горские элиты вовлекались в жизнь империи. Для юношей открывались военные училища, девушки могли выходить замуж за офицеров.

Однако в национальной культуре Кавказа было одно явление, которое шло вразрез с интересами империи. Речь идет об абреках и абречестве – кавказской форме пиратства. Абрек – это человек, ушедший из рода и живущий по своим правилам. Абреки собираются в отряды и промышляют разбоем и грабежами. Слово «абрек» стало именем нарицательным – во второй половине 19-го и первой половине 20-го века так называли всех подозрительных людей кавказской внешности.

Абреков на Кавказе было много. Они совершали налеты и затем прятались глубоко в горах. Местные обыватели, понятное дело, покрывали абреков и русским властям не выдавали. Потому что русский солдат завтра уйдет, а друзья абрека придут.

Через Кавказ проходят богатые торговые пути, соединяющие города Поволжья и Причерноморья с Тбилиси, Ереваном и Баку. Порты Одессы и Новороссийска переваливают грузы в грузинские Поти и Батуми. Контроль над кавказским ответвлением Великого шелкового пути давал империи прямой торговый выход на Персию, Китай и Индию.

Однако чем богаче шли караваны, тем больше джигитов шло в абреки. Потому что работы особо нет, а вокруг столько богатства и без охраны. Чем больше появлялось абреков, тем жестче реагировала империя. Тут на подмогу снова пришло русское казачество. За 100 лет проживания на Кавказе из бывших донских и кубанских казаков получился отличный горный спецназ. Отличить абрека от имперского казака можно было только по нательному крестику. По большому счету и казак, и абрек – один и тот же социальный типаж пирата. Просто в английской имперской культуре образ пирата раскручен и воспет. В русской же имперской культуре казачество показывается либо как что-то сильно православное, либо как дикий разбой. Ни то и ни другое. Казак – это человек, который выбрал особые отношения с империей. Ему гарантированы личные свободы, но в обмен он должен выполнять военные задачи для империи. За это казаку пожалуют награду, жалованье и землю плодородную.

Подобное явление наблюдалось в Британской империи – каперство. Капер – это тот же пират, только с лицензией от империи на уничтожение врагов. Империя нанимает каперов для участия в морских сражениях, заключает с ними контракты на береговую охрану. Кроме каперов есть пираты, занимающиеся морским грабежом на свой страх и риск. И находящиеся вне закона в империи.

Аналогично обстояли дела с казаками и абреками. Фактически одни и те же люди охотились друг за другом. Абречество – это национальная культура Кавказа. И поэтому сегодняшние новости о режиме контртеррористической операции в Дагестане не должны никого удивлять. Абреки в горской культуре были, есть и будут. Это такое же обычное явление, как налетчики и домушники в русских городах.

Немного по-другому обстояли дела с закавказскими правящими элитами. То, что мы сегодня называем Азербайджаном, Арменией и Грузией, некогда было единым политэкономическим регионом. Предки современных грузин, азербайджанцев и армян жили во всех городах Закавказья. Никаких войн и границ не было. Это сегодня из Еревана в Баку вы не попадете ни при каких условиях. А 100 или 200 лет назад это казалось нонсенсом. Такой же нонсенс сегодня – невозможность попасть из абхазского Сухума в грузинский Тбилиси. Конец 20-го века отбросил Закавказье в период неофеодальной раздробленности.

Сегодня правящие элиты кавказских республик, оставшиеся в составе России, в отличие от правящих элит республик Закавказья, не допустили гражданской войны. Думаю, дело в русской имперской культуре, основанной на уважении к малым народам, и боеспособности русской армии.

Поэтому колонизация Закавказья – Грузии, Армении и Азербайджана – проходила по другой схеме. Все эти регионы были «отжаты» у Османской империи (Турции) и Персии