Я провозился всю ночь. Склеил игровое поле, расчертил его, нарисовал карточки. Перо под моими пальцами скрипело не переставая — редко когда на меня находит такое вдохновение. Особо потрудился над правилами — самой главной частью игры. Их я помнил достаточно хорошо и перенести их на бумагу не было сложным делом, сложно оказалось грамотно все это описать. По сути, пришлось применять язык юристов, так, чтобы в правилах не было разночтений. Ну и деньги, конечно же. Их я нарезал толстой стопкой и не слишком аккуратно накарябал номинал. Все, игра, по сути готова. Оставались лишь фишки и кубики.

Утро пришла Зинаида. Тихонечко постучала в дверь кабинета.

— Да, входи, — разрешил я, любуясь своим твореньем.

Она вошла, встала возле отворенной двери. Мгновенно сфотографировала мой труд, мои заляпанные чернилами пальцы, красные от бессонной ночи глаза.

— Василий Иванович, — недовольно сказала она, — вы не ложились?

— Эх, Зинаида! — устало потянулся я, — Знала бы ты, чем я тут занимался. Я тут такое дело провернул, аж самому себе завидно. Хочешь, скажу?

— Скажите!

— Зина, я всю ночь здесь рисовал миллионы! Вот видишь? — я эффектно пролистнул перед ее лицом наспех нарезанные купюры. — Вот двадцатка, вот пятерка, а вот сотня, Зин. Ты не смотри, что они такие некрасивые — я их смогу продать очень за дорого. У меня их с руками будут отрывать.

По недовольному лицу Зинаиды пробежала тень испуга. Как будто я повредился умом.

— Вам бы поспать…

— Да какое там поспать! Время сколько?

— Семь утра.

— Вот, Зина, самое время бежать на работу. Пожрать что-нибудь сготовьте по-быстрому. Ладно?

Она не торопилась, мялась, с сомнением поглядывая на меня. По ней было видно — будь ее воля никуда бы меня не отпустила. Оставила бы дом насильно и, преподнеся мне чего-нибудь крепкого для здорового сна, отправила спать. Но на то я и хозяин чтобы делать что взбредет в голову.

— Чего стоишь? Быстро-быстро. Время не ждет.

И я убежал наверх, едва не сбив растерянную экономку. Там я споро привел себя в порядок, зубы почистил, отскоблил морду опасной бритвой, переоделся в повседневную одежду. Энергии у меня было через край, возбуждение от проделанной работы еще не прошло, и надо было использовать этот момент. Когда я спустился в столовую и уселся за сытный завтрак, появилась Анна Павловна. Кое-как уложенная прическа выдавала поспешность, с которой она собиралась. Остановилась в дверном проеме, увидела меня с горящими, красными глазами и испугалась. Охнула, приложила ладонь к сердцу и упавшим голосом спросила?

— Что случилось? Что-то с Мишей?

Я не успел ответить, промычал что-то нечленораздельное — мой рот занимал слишком уж волокнистый кусок нарезки. Не иначе как из столетней коровы ее сделали. Зинаида в ухо ей прошептала:

— Умом тронулся наш хозяин. Деньги на бумаге нарисовал, вырезал и сейчас хочет ехать их продавать.

— Правда?

— Правда, — горячо подтвердила Зина. — Всю ночь не спал — деньги из бумаги вырезал.

Наконец, я прожевал этот злосчастный кусок мяса, проглотил его и, запив крепким кофе, подтвердил:

— Между прочим, она права. Мы станем миллионерами. Причем очень быстро. Ну все, пора бежать. Зина, найди-ка мне извозчика.

На работе я оказался раньше всех. Рабочие только приходили, переодевались, с подозрением посматривали в мою сторону. Попов еще не пришел, поэтому пришлось мне его ждать в кабинете, разложив на его столе свою «Монополию». Еще раз пробежался глазами по полю, прочитал надписи — вроде ничего не забыл, даже стоимость предприятий я вспомнил достаточно точно. Правила тоже прочел еще на раз.

Попов пришел поздно. Я успел уже и чаю попить и домой ему посыльного отправить и кубики из бумаги склеить, а он, гад такой, не особо-то и торопился. Вошел в кабинет расслабленно, поигрывая тощим портфелем, и, ничуть не удивившись моему присутствию, поздоровался. Потом меланхолично взглянул на анархию на своем рабочем столе.

— Это что?

Я гордо развел руками и гордо пояснил:

— «Монополия» — игра, которая очень быстро сделает нас миллионерами.

— А-а, — промычал задумчиво он и подошел оценить мое творение. — Не понятно ничего. Как в это играть?

— Очень просто, я тебе сейчас покажу, — сказал я и принялся ему все объяснять.

Правила, на самом деле, очень просты, вникнуть в них можно за десять минут. Вот я ему и разъяснил быстро, показал как нужно ходить, как покупать предприятия, выплачивать долги и банкротить соперников. Прошло десять минут, двадцать… Через тридцать минут он притащил кубики, конфисковав их у охраны, и мы быстренько сгоняли пару партеек. И, конечно же, в легкую его обыграл.

— Ну, как? — на душевном подъеме спросил я. — Что думаешь? Будут люди играть в нее?

— Да черт его знает, — ответил он, пожав плечами. — Наверное, будут. Только непонятно для кого эта игра рассчитана. На купцов?

— На людей, Сергеич! На простых людей. На школьников, студентов, чиновников. Да на любого человека, кто может сложить два и два. Я тебя уверяю — эта игра найдет своего поклонника. Я даже думаю, что можно будет чемпионаты по ней организовывать. С настоящим денежными призами.

— Гм, ну не знаю, — с сомнением пробормотал он, скептически поглядывая на коряво отрисованное поле. На людях бы проверить надо.

— Будут играть! — утвердительно ответил я. — Даже не сомневайся. А проверить на людях действительно надо бы. А еще нужно найти художника, чтобы он нам и поле нарисовал красивое и карточки и коробку придумал, и отпечатать все это на плотной бумаге. А лучше на картоне. Сделаешь?

Он вздохнул. Я его понимал — взвалил на его плечи еще одну обязанность. Но, на то он и глава нашего предприятия — пусть распределяет обязанности, ищет новых исполнителей.

— Только, чур, с художником я буду работать. Ты его мне найди, ко мне домой приведи, а я уж с ним сам.

— Хорошо, Василий Иванович, мне же проще.

— И еще… Ты не в курсе где сейчас Яков? Нашу игру необходимо срочно запатентовать во всех странах. И перевести на английский, немецкий, французский и испанский.

Он кивнул и добавил.

— Пожалуй, еще и на португальский надо бы.

— Во-во и на него тоже. Организуешь?

— Конечно. Сейчас же Якова буду вызванивать.

Мендельсон примчался ко мне домой с тот же вечер. Залетел в дом, скинул грязные калоши и прямиком ко мне в кабинет, игнорирую протесты Зинаиды. Довольно невежливо отстранил ее и пролетел по прихожей как небольшой вихрь, снося полами пиджака стоявшие на столике фотокарточки. Но…, вот незадача, я в этот момент уже крепко спал. Сутки