— Чертовски хороший вопрос. Я все еще совсем не уверен, что мы на правильном пути, но с чего-то же надо начинать. Давай забудем на время «LDA». Джереми предположил, что три другие буквы на камне «МАМ» — инициалы каменотеса, делавшего надпись. А если они означают что-то еще?

— И что же?

— Это всего лишь предположение, поэтому слушай внимательно и отмечай любые несоответствия. Допустим, «PO LDA» действительно означает «по приказу Луция Домиция Агенобарба», и в данном случае имеется в виду именно Нерон. Исходя из заключений Джереми, можно сделать вывод, что надпись на камне высекли по повелению самого Нерона. А если все-таки нет? Может быть, Нерон приказал сделать нечто совершенно иное, а другой человек с инициалами «МАМ» решил, что подобное событие нужно запечатлеть для потомков.

— Извини, я немного не улавливаю.

— Возьмем современный пример. В Британии часто можно увидеть различные монументы или стелы с надписями в память о том или ином событии: с именами местных жителей, погибших на войне, или какой-то информацией о здании, когда-то стоявшем на этом месте, ну и так далее. Иногда в конце делается еще дополнительное примечание, что установка памятника или стелы произведена за счет, к примеру, «Ротари-клуба» или какой-то подобной организации. Суть в том, что люди, оплатившие установку монумента, к самому событию, в честь которого он воздвигнут, не имеют никакого отношения. Они просто приложили определенные усилия к его созданию. Возможно, и в данном случае мы имеем дело с чем-то подобным.

— Хочешь сказать, Нерон сделал нечто такое, что можно было охарактеризовать словами: «Здесь лежат лжецы», а по инициативе кого-то другого — некоего «МАМ» — была высечена надпись на камне в память совершенного Нероном?

— Именно так. И это заставляет предположить, что содеянное Нероном было либо противозаконным, либо очень личным, не имевшим отношения к его императорским функциям. Поэтому необходимо установить, не был ли он каким-то образом связан с человеком с инициалами «МАМ». Если да, мы на верном пути. Если нет — придется все начинать сначала.

Поиски заняли не очень много времени. Уже через несколько минут они обнаружили возможного претендента.

— Этот парень может подойти, — заметила Анджела. — Его звали Марк Азиний Марцелл, и он был сенатором при Клавдии и Нероне. Но самое интересное, что его должны были казнить в шестидесятом году нашей эры из-за участия в подделке завещания. Всем сообщникам отрубили голову, а его Нерон почему-то пощадил. Интересно почему.

— Стоит разобраться.

Анджела промотала страницу дальше.

— А, вот все и разъяснилось. Марцелл был дальним родственником императора. Возможно, потому Нерон и помиловал его.

— Здесь может заключаться важная подсказка.

— О чем ты?

Бронсон мгновение помолчал, чтобы привести в порядок мысли.

— Предположим, император спас Марцелла, потому что тот был его родственником. Но возможно, не только поэтому. Нерон, как известно, не отличался особым великодушием. Он ведь был одним из самых кровавых и безжалостных правителей Рима — если мне не изменяет память, он велел казнить собственную мать. Не думаю, чтобы он стал щадить какого-то там пятиюродного братца. Можно предположить другое. Нерон нуждался в услугах человека, который был бы обязан ему жизнью, человека, которому он мог бы полностью доверять. Тогда у надписи появляется определенный смысл. Нерону понадобилось совершить нечто очень личное, или в высшей степени преступное, или то и другое одновременно, и Марцелл должен был это выполнить, не исключено, что даже против собственной воли. Именно в память о том таинственном поступке и была сделана надпись на камне.

— Ну ты и накрутил гипотез! Что ему мог приказать Нерон?

— Не имею ни малейшего представления. — Бронсон встал и потянулся. — Остается самое главное. Как ты объяснишь саму надпись на камне, три латинских слова?

— Шифр, возможно.

— Именно так. Если мы правы в наших предположениях, все равно необходимо ответить на вопрос: почему у Марцелла возникла мысль делать зашифрованную надпись? Почему не высечь на камне откровенное описание того события, которому он посвящен? Или он сделал это на отсутствующей нижней части камня? Возможно, найденная нами латинская фраза всего лишь заголовок?

Он помолчал и, взглянув на Анджелу, добавил:

— Нам предстоит серьезное расследование.

Два часа спустя Анджела сидела в комнате Бронсона в окружении книг по истории Римской империи. О Нероне они узнали довольно много, а вот по Марцеллу информации было прискорбно мало. Он представал в высшей степени незначительной фигурой, и они не нашли о нем практически ничего, что не было бы уже известно. И естественно, ни малейшего намека на то, что может означать латинская надпись.

— Так мы далеко не уйдем, — сказала Анджела, раздраженно захлопывая один из справочников. — Давай лучше займемся второй надписью. — Она встала и потянулась за пальто. — Если понадоблюсь, найдешь меня в третьем кафе по нашему списку.

— Хорошо, — откликнулся Бронсон. — Я пока все-таки полистаю эти книжки. Будь осторожна.

— Постараюсь, но ведь пока никто меня не ищет, насколько мне известно.

Анджела успела поработать за компьютером всего двадцать минут, когда дверь интернет-кафе открылась. Вошел констебль и сразу проследовал к девушке за конторкой.

— Добрый день, мисс, — поздоровался он. — Мы ищем одного мужчину, который, по нашим сведениям, мог сегодня утром посещать здешние интернет-кафе и, вполне вероятно, заходил и к вам.

Он извлек из папки фотографию и положил перед девушкой. Анджела бросила взгляд на снимок и с ужасом увидела на ней лицо Криса.

— Извините, — ответила девушка, — моя смена началась только пару часов назад, и я абсолютно уверена, что с тех пор этого человека здесь не было. Можете расспросить посетителей. — Она махнула рукой в сторону примерно двадцати компьютеров, находившихся в кафе и десятка человек, которые в данный момент ими пользовались. — Некоторые из них заходят сюда регулярно. А что он такого сделал?

— Боюсь, я не имею права разглашать, — сказал полицейский.

Он прошел к первому компьютеру, за которым сидел посетитель, и повторил вопрос. К тому времени, когда полицейский дошел до третьего компьютера, все люди, находившиеся в кафе, собрались вокруг него и уставились на фотографию. Анджела поняла, что, не присоединившись к остальным, будет выглядеть подозрительно. Она встала и, еле передвигая от страха ноги, проследовала к полицейскому и тоже воззрилась на фотографию человека, которого знала лучше всех на свете.

— А вы, мисс? — обратился к ней констебль, глядя ей прямо в глаза.

Анджела отрицательно покачала головой.

— Никогда его раньше не видела. Хотя очень симпатичный, не правда ли?

Две девицы из собравшихся захихикали, а полисмен равнодушно пожал плечами и со словами: «Не мне судить» — повернулся к выходу.