Добравшись до ветлечебницы, я несколько минут стоял у двери, собираясь с силами. Потом заставил себя войти, понимая, что ожидание ничего не изменит. Миссис Терри улыбнулась мне, и я счел это хорошим знаком. Она не стала бы улыбаться, будь у нее плохие новости.

– Привет, Джек! – сказала она. – Скелету намного лучше. Хочешь его увидеть?

Все мое тело заметно расслабилось, и я снова смог дышать.

– Конечно хочу!

Она отвела меня в питомник, и по дороге я увидел врача. Он тоже улыбнулся и сказал:

– Скелет хорошо реагирует на лечение, поэтому я думаю, что мы были правы относительно диагноза.

Мой пес лежал на бетонном полу питомника. Увидев меня, он чуть приподнял голову и вильнул хвостом. Он все еще не вставал, но выглядел гораздо лучше, чем вчера. Он облизнулся и фыркнул, а я засмеялся. Врач впустил меня в питомник, я сел на пол, чтобы погладить Скелета, обнять и поговорить с ним. Наверное, я раз сто сказал ему, что люблю его. Он облизал мое лицо, и я раз десять поблагодарил ветеринара и миссис Терри.

Уходя, я снова задумался о том, сколько все это будет стоить и как я смогу заплатить. Все мои сбережения составляли сто сорок долларов. Я не знал никого, кто мог бы одолжить денег. Если бы я спросил отца, Скелета усыпили бы через час, да и в любом случае денег у него не было. Единственные близкие мне взрослые, Хэнк и миссис Доусон, определенно не могли позволить себе такие расходы, не говоря уже о том, что у Хэнка и своих проблем хватало. Я все еще работал на миссис Доусон, но и это не могло длиться вечно.

Я вошел в полицейский участок. Там не было никого, кроме офицера у стойки регистрации, которого я не знал. Когда я подошел к стойке, он отложил газету и пробормотал, явно недовольный, что пришлось прервать чтение:

– Чем могу быть полезен?

– Я хотел узнать, могу ли видеть Хэнка Питтмана.

После этих моих слов он нахмурился так, будто я просил разрешения встретиться с президентом.

– Кого?

– Хэнка Питтмана.

– За что он здесь?

Я не хотел говорить, за что арестовали Хэнка. Это было настолько неправдой, что произнести это вслух значило отдать должное обвинениям, которые того не заслуживали. Но офицер смотрел на меня в ожидании ответа, и я сглотнул, потому что у меня пересохло во рту. Его взгляд побуждал говорить.

– Его осудили за… за то, что он трогал несовершеннолетнего…

Я не знал, как сформулировано обвинение. Офицер нахмурился еще сильнее и сказал:

– Он вчера внес залог. Ты тот мальчик, которого он трогал?

Глядя ему прямо в глаза, я ответил:

– Нет, я тот мальчик, про которого говорят, что он меня трогал, но это не так.

Он кивнул и ухмыльнулся, будто ожидал такого ответа, и вновь уткнулся в газету. Я повернулся и вышел, толкнув дверь так сильно, что она с резким стуком ударилась об стену. Офицер крикнул мне вслед «Эй», но я сделал вид, будто ничего не слышу, как он делал вид, будто не слышит меня.

Я помчался к Хэнку так быстро, как только мог. Мне нужно было поговорить с ним и узнать, когда я смогу связаться с его адвокатом.

Я стучал в его дверь, и до меня еще не доходило, что с учетом выдвинутых против него обвинений мне не следовало с ним говорить. До Хэнка это, конечно, дошло. Он крикнул из автобуса:

– Я не могу с тобой говорить!

– Но мне нужно! – вскричал я в ответ. Он помолчал, потом сказал:

– Тогда тебе придется найти свидетеля! Взрослого!

Кошмар. Мы не могли даже пообщаться без присутствия какого-то третьего лица. Какой бред! Лучше всего подошла бы миссис Доусон, но она была в Мобиле. Она возвращалась только через три дня, а я не мог ждать так долго. Я посмотрел на доки, туда, где собирались владельцы лодок, и подумал – вдруг сможет помочь кто-то из них? Может быть, брат Хэнка, Джерри?

В офисе Морланда я увидел человека, которого мне хотелось бы видеть меньше всего – Томми Гордона. Сначала он меня не заметил. Я стоял и таращился на него, а в голове крутились мысли, что он отравил Скелета и что они с Карлом наврали полицейским. Еще несколько дней назад я и представить не мог, что буду так его ненавидеть. Когда он все же обратил на меня внимание, мне стало ясно, что надо быстро сматываться отсюда, пока я не потерял над собой контроль и не полез на него с кулаками и воплями. Он, по-видимому, решил, что я не уйду, пока он как следует надо мной не поиздевается.

– Твоего любовника тут нет, – сказал он. – Видимо, сидит в своем шикарном автобусе.

Он мог избить меня одной левой, но мне внезапно стало плевать. В то время в офисе находился и сам Джерри Морланд, и я задал себе вопрос, почему он позволяет какому-то кретину так говорить о его брате. Может быть, он тоже опасался Томми и его банды, как Хэнк, который не заступился за меня, потому что боялся, что они переключатся на него? Хэнк просто думал о самосохранении, и Джерри, видимо, тоже, так что мне осталось только кричать Томми:

– Ты знаешь, что он ничего не делал! Ты соврал! Ты соврал, что у нас было! Что ты видел! Но у нас не было! Ничего! Если бы ты видел! Ты бы знал! Что он! Ничего! Не делал!

Томми смотрел на меня, вытаращив глаза. Уверен, он и не подозревал, что во мне может быть столько злости. Я продолжал, давая ему возможность сполна насладиться моими воплями:

– И ты отравил мою собаку! Теперь она у врача! И я не знаю, чем платить! А виноват ты! Или Карл, но главное, это один из вас!

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Томми. – Чего там у вас не было?

Он посмотрел на Джерри Морланда и покрутил пальцем у виска, как бы говоря – этот парень чокнутый.

– Я говорю о том, что ты наболтал копам про нас с Хэнком, но мы оба знаем – ты врешь! И еще я говорю о том, что ты скормил Скелету крысиный яд, и он чуть не умер!

Томми посмотрел на мистера Морланда и ухмыльнулся.

– Ненормальный какой-то, – сказал он. – Не понимаю, о чем он говорит.

Врать он не умел совершенно, и я не понимал, как, черт возьми, полицейские ему поверили. До меня лишь спустя несколько лет дошло – потому что они хотели ему поверить.

Я заметил, что мистер Морланд с подозрением смотрит на Томми, нахмурив брови. Сперва мне показалось, что он сомневается в моих словах, но потом понемногу до меня дошло – а вдруг он со мной на одной волне? Во всяком случае, Томми он явно не симпатизировал.

– Что с твоей собакой? – спросил он у меня.

– Кто-то скормил ему крысиный яд, – сказал я. – Не знаю, кто еще, если не Томми и не Карл Хикс. Они оба ненавидят меня, а я их.

– Я же говорю, он чокнутый, – вставил Томми, многозначительно посмотрев на меня. Не обращая на него внимания, я продолжал свое:

– И еще они с Карлом рассказали полиции, что мы с вашим братом занимались всякими гадостями, когда я купался нагишом, а Хэнк стоял рядом, но это все только потому, что я полез купаться без штанов, поскольку не хотел весь день ходить в мокрых штанах.