— Конечно, если оказать медицинскую помощь сразу, то летального исхода можно было бы избежать, — невинно продолжал он, внимательно следя за ее реакцией. — Но здесь мы так оторваны от цивилизации…

— Ты чудовище, садист, — прошипела Шина.

Она перестала брыкаться, но глаза ее продолжали гореть боевым огнем. Она не собиралась сдаваться.

— Мне нужны слова, — настойчиво потребовал он. — Ты хочешь, чтобы я перечислил тебе симптомы отравления змеиным ядом?

— Нет! — хрипло закричала она. — Ну почему ты это делаешь?

— Мне нужны слова, Шина, — требовательно повторил Рэнд. — Скажи их мне.

— Черт возьми, я люблю тебя! — закричала она. — Так как, теперь ты замолчишь наконец?

Рэнд победно усмехнулся.

— С превеликим удовольствием, дорогая, — довольно сказал он и припал к ее губам в жарком поцелуе.

Его губы были такими горячими, такими живыми, а руки, обнимавшие ее, такими нежными! Не успев подумать, Шина сама обвила руками его плечи, дотянувшись ладонями до волос на затылке. Какой он чудесный, просто замечательный! И с какой легкостью он рисковал ради нее своей жизнью!

— Ты такой глупый, — задыхаясь, сказала она, когда он оторвался от нее. — Ты не имел права так рисковать. — Как она могла описать свои чувства в тот момент, когда увидела его с жуткой змеей в руке? Это было равносильно тому, что весь мир сошел со своей оси и пошел кувыркаться в пространстве. Все прежние взаимоотношения, все привычные ценности потонули в леденящем душу ощущении, что Рэнд может так же бесследно уйти от нее, как это случилось с Рори. Она осознала с пугающей отчетливостью, что Рэнд Челлон — главное в ее жизни, и если с ним что-нибудь произойдет, то останется только безграничная пустота.

— Да, я знаю, любовь моя, — успокаивающе проговорил он, заботливо отводя локоны с ее лица. — Я такой глупый и жестокий, как ты говоришь. Так, может, перестанешь плакать?

Она всем телом содрогалась от рыданий, а лицо было залито слезами.

— Ты не имел права, — повторяла она. — Не имел права…

Рэнд скатился с нее и лег рядом на траву, к ней лицом. Он прижал ее к груди, как ребенка, и начал нежно поглаживать по спине.

— Ну пойми, мне так жаль, голубка, — успокаивал он. — С моей стороны было жестоко подвергать тебя такому испытанию, но у меня тоже есть свои страхи. Я должен был услышать, что ты меня любишь.

— Ну и как, теперь ты доволен? — возмущенно фыркнула Шина, вытирая щеки об его рубашку. — Ты добился своего и почти довел меня до нервного срыва. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что ты все это подстроил.

— Жалко тебя разочаровывать, но, к великому сожалению, я не всемогущ, — усмехнулся Рэнд. — И я тебя уверяю, я ни за что на свете не хотел бы подвергать тебя такому испытанию еще раз, что бы это мне ни дало. Я сам чуть не сошел с ума, увидев тебя лицом к лицу со змеей.

Шина вздрогнула и прижалась к нему крепче.

— Но я ее хотя бы не хватала руками! — обвиняюще сказала она, зажмурившись, чтобы отогнать страшное воспоминание. — Ну все, я не хочу об этом даже думать.

— Вот и правильно. Давай лучше перейдем к более важным вещам. Так когда мы поженимся?

Нет, это самый бесчувственный тип, которого она когда-либо встречала! Невзирая ни на что, он упорно шел к намеченной цели с присущей ему настойчивостью и надеялся, что она не окажет сопротивления в своем теперешнем состоянии. Ничего не выйдет, на сегодня ему хватит побед! Сейчас она ни за что не признается, что он добился своего, и она готова следовать за ним хоть на край света, когда он пожелает. Она прибережет это на то время, когда он не будет так отвратительно доволен собой.

Шина притворно оттолкнула Челлона и села. Аккуратно отряхнувшись, она оглядела свою одежду, и только потом спокойно ответила:

— Я не понимаю, почему ты решил, что ситуация изменилась? Почему я должна выходить за тебя замуж, если я увидела, до какого идиотизма ты можешь дойти? На мой взгляд, это очень весомый аргумент против.

Челлон сел, также отряхиваясь, потом встал и помог встать ей. Он отнюдь не выглядел растерянным. Выражение его лица было вполне довольным, а в золотистых глазах светилась нежная ирония. Взяв Шину за руку, он повел ее к своей лошади, пасущейся на берегу пруда.

— Ты очень упряма, Шина Риардон, — мягко сказал он ласкающим, как нежный теплый бархат, голосом. — Я пока больше не буду торопить тебя, любовь моя. Твоего признания мне более чем достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

Рэнд вскочил в седло, затем нагнулся, бережно поднял с земли Шину и посадил ее впереди себя, зарывшись лицом в ее волосы. Он поцеловал ее в затылок, отчего ее сердце забилось быстрее, а душа запела от счастья.

— Но ведь мы оба знаем, что я выигрываю, не так ли, любовь моя? — прошептал он. — Битва почти закончена.

Шина обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она не увидела в них и намека на торжество; но их выражение заставило ее горло судорожно сжаться, и на глаза навернулись слезы умиления. В глазах Рэнда светилась искренняя радость маленького мальчика, который должен вот-вот получить заслуженную награду за выигранное в нелегкой борьбе соревнование. Боже, какой он все-таки замечательный! Отвернувшись, она услышала, как Рэнд усмехнулся и, крепко обняв ее, пустил коня рысью.

— Ты ведь знаешь, надеюсь, что твои попытки бесстыдно соблазнить меня не избавят тебя от хорошей трепки за побег? — грозно произнес Рэнд. Правда, при этом он не забывал игриво касаться губами ее уха. — Мало того, что ты превратила меня в сексуально одержимого безумца, ты только представь, что бы с тобой случилось, если бы ты встретилась со змеей одна!

Шина поерзала, поудобнее усаживаясь на лошади и пытаясь не обращать внимания на ласковые руки Рэнда. По пути домой он проявил назойливость вредного мальчишки, но у нее не поворачивался язык испортить ему хорошее настроение.

— Возможно, я бы как-нибудь нашла выход и сама, — гордо заявила она. — Когда ты вмешался, я как раз думала о том, чтобы спеть для нее.

— Спеть?

— А почему бы и нет? Если индийские кобры восприимчивы к музыке, то вдруг и гремучие змеи тоже?

— Шина, любовь моя, — сухо отозвался Рэнд. — Я лично нахожу твой низкий грудной голос совершенно обворожительным, но почему-то сомневаюсь, что гремучая змея может быть такой же тонкой ценительницей. Я бы лучше предложил тебе в следующий раз, когда ты захочешь полюбоваться здешней природой, взять с собой ружье.

Шина посмотрела на ружье, прикрепленное к седлу.

— А почему же ты сам не выстрелил, вместо того, чтобы так рисковать? — удивилась она.

— Ну как ты не понимаешь? А если бы пуля попала не в змею, а в тебя? — Говоря это, он ловко расстегнул две средние пуговицы ее рубашки и скользнул туда рукой, накрыв ее обнаженную грудь ладонью.