– Смелее, – провоцирует меня Ник. Он улыбается, но его тело будто каменное, настолько он напряжен.

Тогда я сжимаю ладонь, провожу сверху вниз, и слышу сдавленный мужской стон. Поднимаю голову, и наши взгляды встречаются. У него расширенные зрачки, сжаты губы и капельки пота на лбу. Неужели я выгляжу так же? Будто пьяная, будто под кайфом. Он и есть мой кайф.

Окрыленная своей властью над ним, я повторяю движение сильнее, резче. Пока его ладонь не ложится на мои пальцы, направляя и подстраивая под собственный ритм. Пока капелька смазки не выступает на вершине. И это самое возбуждающее зрелище, что я когда-либо видела. Мне хочется слизать ее, но, прежде чем я успеваю до него дотянуться, Ник отстраняется.

– В следующий раз, тигренок, – обещает он на мой обиженный вздох.

Мое дыхание снова срывается, когда Ник, прихватив с собой серебристый квадратик защиты, возвращается в мои объятия. Он целует меня сладко и жарко, сминая мои губы, а к одному пальцу добавляет второй, и теперь разводит их, растягивая меня изнутри. Меня трясет от возбуждения, то подкидывает вверх, то бросает вниз. Качает на волнах наслаждения, так что я едва улавливаю момент, когда он убирает пальцы. Зато чувствую, как их сменяет большее, и распахиваю глаза. Чтобы взглядом столкнуться с напряженным взглядом Ника.

Мы так близко друг другу.

Так близко, как я ни была ни с кем другим.

Но именно с ним я хочу быть.

Я расслабляюсь, раскрываюсь, обхватывая его ногами, и в этот миг Ник толкается вперед, вырывая у меня стон. И это далеко не стон удовольствия. В первое мгновение мне хочется отодвинуться, потому что его слишком много. Но Ник не позволяет мне этого, а просто медленно отстраняется, чтобы тут же качнуться вперед и задеть внутри ту восхитительную точку, от которой в теле натягивается невидимая струна. Будто этого мало, он снова врывается языком в мой рот, а от прикосновения пальцев к бугорку клитору, я сама начинаю подаваться ему навстречу.

Ник задает ритм, а я подчиняюсь этому ритму. Подчиняюсь ему. Он играет со мной: то доводит до грани, когда невозможно сдерживать стоны, то входит в меня так резко и так мощно, что я начинаю задыхаться от накатывающего волнами наслаждения. Но у нас двоих не настолько много терпения.

Я вскрикиваю от нового толчка, сильнее насаживаюсь на него, царапая спину Ника, и содрогаюсь от мощного цунами оргазма. Меня накрывает, растворяет в нереальности происходящего. Ник догоняет меня через пару толчков, его сильное тело дрожит, а дыхание смешивается в моим.

Когда он освобождает меня и устраивается рядом (хорошо, что ширина дивана в гостиной позволяет это), предварительно укрыв нас пледом, мне хочется одновременно плакать и смеяться. От счастья и радости. Потому что о таком первом разе я могла только мечтать.

– Это было… – Я пытаюсь подобрать нужные слова, но на ум приходит только одно: – Фантастика!

– Надеюсь, что реальность, – хмыкает Ник. Костяшками пальцев он лениво поглаживает мой живот, и мне хочется нежиться и мурлыкать от этой ласки. А еще запомнить моего первого мужчину именно таким: расслабленным, довольным… Довольным ли?

– Ты не разочарован?

– Разочарован? – хмурится Ник.

– Во мне. Тебе понравилось? – уточняю я. Знаю, возможно, это слишком прямолинейно, но как есть.

Я жду, волнуюсь, а Омельчин утыкается носом в мою шею и говорит:

– Не разобрался.

– Что это значит?

– Надо повторить, говорю же.

Только теперь понимаю, что его плечи подрагивают от смеха.

Ах ты гад такой!

Я рычу и пытаюсь слезть с дивана, но мне не позволяют, притягивают к себе.

– Куда? – спрашивает Ник.

– В душ, – отвечаю и добавляю смело: – А там можно и повторить.

– Зачем мы здесь? – спрашивает Вета, когда мы входим в фотостудию.

Все здесь имитирует квартиру: зона кухни, спальня и большая гостиная с книжным шкафом, роялем и креслами. Полное сходство нарушает наличие разнообразной светотехники, штативов и прочих игрушек фотографов.

– Как зачем? – подмигиваю ей я. – А кто просил меня в качестве модели? Не зря же я брился! Подумал, что здесь будет удобнее.

Удивление в глазах Веты тут же сменяется восторгом. Она бросается мне на шею и целует в щеку, а потом убегает готовиться к съемке.

Ради этого стоило заболеть чертовым гриппом!

Вета оказалась чувственной и чувствительной девочкой, которая откровенно отзывалась на каждое прикосновение. Ее стоны и крики впрыскивали в мои вены чистое неразбавленное желание. В первый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не наплевать на все и не трахнуть ее так, как мне хотелось, но в этом была особая прелесть. Оттягивать момент до тех пор, пока все точки сойдутся на одной единственной девушке. Вместе с разрядкой, я, кажется, просто улетел.

Не знаю, почему Вета резко изменила свое мнение, и не собираюсь спрашивать. На самом деле я был готов к тому, что после нашего более чем зажигательного секса девчонка снова начнет краснеть и передумает. Краснеть не перестала, но больше не стеснялась и не рассказывала, что один раз не считается. В общем, была совсем не против того, чтобы повторить.

Повторить сразу не получилось. После первого раза ей требовался отдых, поэтому в душ мы отправились, когда проснулись.

Вместе.

Когда я скользил пальцами по влажной коже и вдыхал аромат рыжих волос, то снова и снова сходил с ума от невозможности насытиться Ветой.

А еще я впервые за много лет забыл ответить на деловую почту и утром устроил себе настоящий больничный. Квартира за эти дни успела осточертеть, поэтому я вызвал клининговую службу и пригласил рыжую прогуляться. Сначала мы позавтракали в кафе, а после оказались в этой студии. Я знал, что если останусь с Ветой дома, то просто не сдержусь и затрахаю ее. Потому что дорвавшись до рыжей девчонки, узнав, какая она вкус, я, не переставая, ее хотел. Даже сейчас, когда она командовала, каким местом к ней повернуться.

– Встань сюда. Сядь в кресло. Посмотри туда.

Увлеченная процессом, она в секунду превратилась в профи-фотографа. Волосы собраны наверх и торчат сексуальными кудряшками, взгляд сосредоточенный, цепкий, подмечающий каждую деталь, а желтое платье то и дело задирается на бедрах, когда Вета опускается на корточки, чтобы сделать удачный снимок. Уверен, она бы надела джинсы, скажи я заранее, куда мы едем, а так самые лучшие «снимки» сохраняются сразу в моей голове.

Та еще пытка! Поэтому я занимаюсь тем, что придумываю, как по возвращению возьму ее. К концу фотосессии мне в голову начинают приходить настолько горячие мысли, что непонятно как сдерживаюсь, чтобы не утащить ее сразу домой. Но сворачиваю в другую сторону.

– Ты потрясающе красивый, – признается Вета, спрятав камеру в сумку, с которой, наверное, не расстается.