«Будет моим мужем, сто пудов! – решила Ритка. – С руки моей есть станет и на коленях ползать!»

Это был вызов, и она его приняла.

Ей стало очень интересно жить.

Конечно, Костромин не был серьезным хакером, да и не стремился – ему эти умения требовались исключительно как приложение к его основной работе.

Но его уровня в этой области хватило с лихвой, чтобы без особых усилий узнать про жизнь Маргариты Каниной все, начиная с ее рождения и детских болезней и заканчивая конкретными планами на его счет.

Никакие моральные и этические сомнения по поводу того, что он бесцеремонно вламывается в жизнь другого человека, Костромина не посещали. Даже промелькнула мысль о том, что Рита молодая свободная девушка и имеет право жить так, как ей хочется, – как посетила, с такой же легкостью и улетела. И на минуточку такой момент как то, что, собственно, она-то ничего такого особого не делала, чтобы заполучить его к себе в постель и увести от жены, – все это и тяга к ней, и секс с ней – это только его личная инициатива. Как говорится: вас за одно место никто не тянул.

Но данные этические соображения не потревожили Костромина – он всем нутром, всей своей интуицией чувствовал в Маргарите противника, готового его уничтожить, а себя человеком, находящимся в области военных действий.

Он даже не отдавал себе отчета, как быстро, практически мгновенно перестал быть цивилизованной личностью, уважающей жизнь и свободу других людей, – все разом пропало в той пропасти, куда он падал, понимал и чувствовал это падение всем своим существом. Но еще надеялся спастись.

Надеялся.

Так, что руки Юрия не дрогнули, вскрывая пароли и защиты на ее компе, и совесть не крякнула, даже не шепнула ничего стыдливо.

Как и в большинстве районных городков нашей страны в отделениях милиций, теперь уж полиций, в медицинских учреждениях и в администрациях очень не любили удалять лишнюю и устаревшую информацию из компьютеров и с серверов – сливали в архив в лучшем случае, и все, ну не утруждали себя провинциальные сисадмины лишней работой. Можно подумать, у нас базы переполнены, прям как в Москве. Поэтому выудить полную информацию о Ритуле, ее семье, ее любовниках и этапах ее большого пути к великой Цели было незатруднительно.

Впрочем, Костромин нашел бы информацию, даже если бы ее удалили. Так что он, проследив все ее «дела» и их последствия на родине Маргариты, гораздо больше времени потратил на ее московский этап, лишь потому, что деяний этих было уже побольше, поразнообразней и куда как значимей и весомей, чем раньше.

Рита была девушкой осторожной и шифровалась в Сетях, с компом довольно грамотно обращалась, аккуратно удаляя лишнее, надо отдать ей должное: старалась сохранять свою приватность, но ребята…

Ре-бя-та! Ничего не удаляется навсегда, все можно выудить и восстановить при горячем желании, умении и знании как, но не это самое главное – главное это ее помоечное Величество Сеть!

Сеть – это все! Любая информация о вас: шифруйтесь вы, не шифруйтесь – бесполезняк! Несколько нужных программок – и полная информация про вас у того, кому вы вдруг стали интересны!

Вся! А такие программки у Костромина имелись.

И еще один момент, лишь добавивший уточнений и деталей к сложившемуся уже у него психологическому портрету Маргариты.

Конечно, он вскрыл и ее почту, посмотрев переписку с любимой бабушкой и эсэмэски в смартфоне, и бесчисленные фотографии и видео. Самые интересные обнаружились в старательно удаленных файлах – дед Семен Федорович был затейником и любил с «внученькой» порнушку поснимать, а вот Ангелина «Великая», ее лесбийская подруга, это дело категорически запрещала, но Ритуля все же сделала несколько снимков, явно шпионским образом. Зачем? Может, для подстраховки? Она и видео с Ангелиной сняла скрытой камерой.

Маргарита аккуратно и педантично все удаляла, шифровала, перекидывала на носители, старалась чистить комп, но… понятно, одним словом.

И еще имелась у девушки Маргариты одна слабость, с точки зрения Костромина, совершенно недопустимая при ее образе жизни, но…

Как любой человек, Ритуля испытывала потребность рассказать кому-нибудь о своей жизни, похвастаться достижениями, делиться с кем-нибудь победами и переживаниями, но, как осторожная барышня и закрытая личность, не имеющая круга общения, она позволяла себе делать это только с бабушкой и… в дневнике, который вела в компьютере. Разумеется, старательно его зашифровав и тщательно попрятав под всякими паролями и скрытыми программами, но для Костромина это были семечки.

Чем больше он получал информации об этой девушке, тем отчетливей понимал, что попал тяжело и конкретно. А когда прочел в ее дневнике, какие планы она вынашивает в его адрес, у него по спине пробежали холодные мурашки.

Юрий сидел, смотрел на экран, в котором висела последняя запись дневника, где речь шла о нем, и четко осознавал две вещи – он действительно на войне, где на кону стоит его жизнь в самом что ни на есть прямом смысле, и второе – он все равно пойдет к ней сегодня, он уже не может не пойти…

Он стал наркоманом, подсевшим с одной дозы…

И впервые в жизни Костромин не знал, как справляться с этой бедой.

В этот день он решил не ходить на работу, а посвятить его поиску жилья. Но первым делом сходил в аптеку, купил антисептик и залил весь свой исполосованный торс.

Юрий нашел приличную квартиру рядом с большим сквером с раскидистыми старыми дубами и ивами у быстрого ручейка. Это была скорее даже небольшая парковая зона, чем сквер, но окна квартиры выходили аккурат на парк, и это обстоятельство послужило последним плюсом. К вечеру Костромин перевез вещи и поселился окончательно. Сходил в магазин, купил продукты и всякие хозяйские мелочи.

Все, с жильем вопрос решен, а вот с Ритой…

И Костромин призадумался.

Как всякий нормальный российский мужик, он все же понадеялся на «авось» и на то, на что, обольщаясь, наивно надеется любой мужик, вступая в связь с любовницей, – что это ненадолго, он только немного оторвется на воле и ему быстро надоест. И при всей присущей Костромину рациональности и повышенной способности к анализу он тоже решил, что справится и сможет контролировать себя.

На самом же деле происходил с ним обычный самообман уже глубоко зависимого человека, убеждающего самого себя, что может «соскочить» в любой момент. Но кое-какие продуктивные и верные решения, чтобы поберечься, он принял.

Пять ночей подряд Костромин провел с Маргаритой, как в наркотическом забытье и трансе.

Эти пятеро суток словно выпали из его сознания и жизни: он не очень хорошо помнил, как работал и что вообще делал днем в офисе, с кем встречался и как проводил переговоры – все словно дымкой какой-то подернуто. После работы он сразу мчался к Маргарите и проваливался в черную дыру – стоило ему прижать ее тело к себе, как в нем взрывалось какое-то неистовство, дикое желание, а разум и способность соображать выключались, как щелчком – в один миг!