входа в башню. Незаметно для себя оказался около входа в столовую. Также внезапно закончился мой обед. В животе был холодный твёрдый комок, но надо было решиться. Ноги налились свинцом, переставлять их было мучительно трудно. Мой мозг метался в поисках выхода из этой ситуации, в которую я загнал себя сам. Но при этом мозг отказывался работать, не мог принять выход. И чем ближе я приближался к площадке для тренировки, тем сильнее меня охватывало отчаяние. Наверное, оно отпечаталось на моём лице. Именно в таком состоянии я пришёл к месту тренировок. Проходил мимо людей, видел у многих натянутые улыбки, но в основном сочувствующие взгляды. Я чувствовал себя едва ли не обречённым. Лишь гордость не давала мне развернуться и бежать с поля. Сделав такое, я бы перестал уважать себя сам.

Я подошёл к Раймусу. Он стоял ко мне спиной и разговаривал со сквайрами. Я понимал, что должен как-то обратиться к нему, но не мог набраться смелости. Так и стоял, пока Раймус не догадался обернуться ко мне. Похоже, он даже не догадывался о том, что я стою там, пока не заметил взгляды бойцов, смотрящих мимо него. Кинув на меня понимающий взгляд, он кивнул. Развернувшись, он окинул взглядом собравшихся бойцов, вычленил кого-то невидимого мной и громко окликнул.

— Макс!

Я заметил движение за спинами сквайров. Вперёд выдвинулся мой вчерашний оппонент. Выглядел он вполне прилично, за исключением того, что левая половина его лица была раскрашена разводами жёлтого и синего цвета на месте бывшего синяка. Не глядя, Раймус ткнул пальцем через плечо, указав на меня.

— Как договорились — сказал он.

Макс кивнул. Путей назад больше не было, по крайней мере, таких, чтобы не запятнать свою честь. Мы с Максом направились на отдельную площадку. Я дошёл до стойки с оружием и, оставив в ней посох, взял короткое копьё. Когда я занял место на площадке, то впервые внимательно осмотрел его. На лице Макса читалось такое же отчаяние, как и на моём. Видимо назидание, проведённое капитаном и Раймусом, возымело своё действие. Когда я принял стойку, Макс задал вопрос:

— Г-готов?

— Да — я надеялся, что мой голос прозвучал достаточно твёрдо.

Макс нанёс удар. Я с трудом парировал его. И это притом, что мой партнёр бил достаточно медленно. Можно сказать — щадил меня. Видимо именно об этом с ним и договорился Раймус. Примерно с минуту он обстукивал меня деревянным мечом. Именно за эту минуту я и понял, что мои мечты сравняться с воинами в навыках боя неосуществимы. Конечно, у меня были кое-какие навыки. Нам давали базис боя с шестом. Но как это можно сравнить с возможностями тех, кого специально для этого не только готовили, но и отбирали из множества претендентов? У них наверняка и подготовка была соответствующая. Я пропускал много ударов. Меня начало настигать отчаяние. Именно оно и заставило меня нанести удар. Макс легко отразил его. У меня сложилось ощущение, будто он заранее знал, куда и когда будет нанесён выпад. В следующее мгновение он нанёс мне контрудар. Конечно же, я его пропустил. Меч замер за волосок от моего лица. Бой остановился.

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Я начал ходить взад-вперёд, обдумывая ситуацию. Было видно, что Макс действовал не раздумывая. Все его движения были естественны и рефлекторны. Здесь не только длительная отработка. Здесь что-то врождённое и развитое. Инстинкт, доведённый до уровня предвидения. Он действовал так, будто знал, где у меня будут находиться слабые места, а также когда и куда я ударю. Доведённая до совершенства машина убийства. Для меня мечта победить его бессмысленна. Победить его можно было, только превзойдя его по способностям или истощив физически. Оба способа были для меня недоступны. Захотелось сейчас же уйти. Я позволил себе оглянуться вокруг. Нет. Уйти невозможно. Несколько десятков глаз смотрели на меня, если не прямо, то искоса. Уйти сейчас означало подорвать свой авторитет. Одно хорошо — убивать меня никто не собирается. А синяки заживут.

Я вновь вышел на площадку. Так продолжалось шесть раз. По голове меня, конечно, не били. Видимо действовал запрет. Но моё тело стало покрываться синяками. Удары Макса были не сильными, чтобы не искалечить меня. Но при этом достаточно чувствительными. Было достаточно больно и, в какой-то мере, унизительно. Я всеми силами души пытался задавить обиду. Всякий раз как у меня заканчивалось терпение, я совершал ошибку, после которой бой останавливался. К концу шестой схватки я был достаточно вымотан и шатался от усталости. Конец моей тренировке положил Раймус.

— Хватит — раздался его голос за спиной у меня, — свободен.

Последнее относилось к Максу. Макс как будто ждал этого. Мгновение, и он исчез с площадки. Его массивная фигура замелькала между тел других бойцов. Я медленно направился к стойке с орудием. Сменив копьё на посох, я, наконец, смог утереть пот и успокоиться. Я был жив.

— Я думал, что ты убежишь — раздался за спиной голос Раймуса.

Его голос был достаточно тёплым. Теплее вчерашнего.

— Я тоже так думал — ответил я и обернулся.

Некоторое время Раймус смотрел на меня удивлённо, но затем улыбнулся. Справа от меня на площадке раздался бодрый перестук деревянных мечей. Я повернул голову, чтобы посмотреть. Несколько сквайров сцепились в поединках. Среди них был и Макс. Их мечи превратились в сплошное мерцание и размазанные полосы. Было невероятно, как они на такой скорости могут двигаться и при этом не калечить друг друга. Стук мечей извещал, что бойцы грамотно и своевременно ставят парады и блокируют выпады своих товарищей. Достаточно было увидеть эти развлечения, чтобы начать бояться вступать в бой с ними. Я был заворожён этим зрелищем.

— Скажи, Раймус, как их готовят?

Я посмотрел ему в лицо. Прежде чем ответить, Раймус поморщился, как будто съел что-то кислое и неприятное. Его взгляд стал задумчивым, погружённым в себя. Пожевав губы, он ответил.

— В военной школе обучение очень жесткое и тяжёлое. Помимо трудных и тяжёлых тренировок наставники создают… ммм…особые условия. Там постоянно надо драться за всё. За пищу, за воду, за одежду, за сон и прочее. А ещё наставники постоянно бьют своих учеников. Не сильно, но всегда внезапно. Они прививают состояние постоянной готовности. — Его неосознанно передёрнуло. — У них есть стеки, вроде трости. Ими и бьют зазевавшихся учеников. Берут ещё мальцов. Такому взрослого не научишь. Часть детей погибает, большая часть отсеивается. Их потом готовят отдельно, как солдат. После их распределяют в легионы или городскую стражу. Экзамены