Ну да, ну да.

— И все-таки? Протопопов еще на что-нибудь раскошелился?

— Ha букет роз.

Господи! Что за мужик пошел? Ни размаха, ни фантазии.

— М-да. Конечно, и на том спасибо, но на сорок пять лет мог бы преподнести что-нибудь памятное.

— Подстаканник? Для меня Париж и есть самое памятное.

Ага. А книга — лучший подарок.

— Чудненько, рада за тебя. Что еще нового?

— Через неделю должны были в Америку лететь, уже визу получили. Но…

— Что?

— Да так, неважно.

— Слушай, не ломайся, говори! Протопопов? Вытворил что-нибудь?

— Можно и так сказать.

— А конкретней?

— Он хотел от жены уйти, а она попыталась с собой покончить.

— Нормальный ход. Умная баба. И что?

— Он решил снова стать примерным семьянином.

Ясненько. Вот почему обо мне вспомнили.

— Погоди, сейчас за компьютером схожу.

— Да не надо, я не затем…

Неужели? А зачем же? Не стала я слушать, компьютер притащила, открыла, смотрю.

— Ой-ой-ой, до чего мы страдаем… Страсти какие невозможные… Татуська, не переживай: не сегодня-завтра явится твой козлик. Позвонит или прибежит. Буквально к вечеру жди. Татка, чем ты его до такой степени зацепила? Хотя ты же у нас Скорпион.

— И что?

— Самый сексуальный знак.

— Думаешь, дело только в этом?

— А то в чем? Мужики — создания рефлекторные. Ох, видела бы ты, какие здесь метания нарисованы!

— Все равно ничего не поняла бы.

— Потому и не объясняю, а просто говорю: Протопопов только о тебе и думает. И предупреждаю: не удивляйся, он по карте истерик и будет время от времени сцены закатывать. Пропадать иногда, даже на месяц, на два. Свободолюбие в извращенной форме. Привязанностей мужик боится.

— Что ж ты мне его так старательно сватала? Эдакую-то личность?

— А чем тебе плохо? Подумаешь. Внимания не обращай, и все. Побегает, побегает и вернется. Никуда не денется. От тебя особенно. У вас отношения завязались на таких аспектах, что вам, скорее всего, до конца жизни друг от друга не отделаться. При всем желании. Правда, от жены если вскоре не уйдет, то потом только через два года. Извини.

— Завязались — давно или сейчас?

Опять двадцать пять. Ну, раз вы настаиваете…

— И в самом начале, тринадцать лет назад, и в этом году тоже. Он может исчезать — человек, что и говорить, непростой, — но потом неизбежно будет появляться. Так что не переживай, Татусь! Поедете вы в свою Америку. Тем более у тебя сейчас не карта, а конфетка.

— Ты меня озадачила. Может, не надо ехать с ним? Зачем мне его сцены? Я и одна не пропаду — у меня там куча друзей.

— Еще чего! Пусть свозит. У тебя что, лишние деньги завелись?

— Нельзя же все мерить деньгами. — И, с ехидцей: — Душевный комфорт дороже.

— Хватит выдумывать! Говорю же: по карте на ближайшее время ты в шоколаде. Будет тебе комфорт — и душевный, и какой хочешь.

— Посмотрим.

И молчит, зависла: задумалась.

— Расскажи-ка, что Иван? — спрашиваю.

— Понятия не имею, забыла, кто это такой.

— Совсем не появляется?

— Совсем. Намеков на возвращение пока нет.

— Для ускорения процесса надо было не по заграницам шастать, а к бабе Нюре ездить. Впрочем, что уж — развлекаться тоже необходимо. Но вообще…

— Что?

— А вдруг… что, если… там наверху решили тебе Ивана на Протопопова заменить?

— Боже упаси!

— А чего? Он разве тебя замуж еще не звал? По карте я бы сказала, что только о том и думает.

— Впрямую нет, но о совместной жизни заговаривает постоянно. Одна загвоздка: я не хочу.

— Здрасьте пожалуйста! Это еще почему?

— Да по всему. Не мой человек.

— Раскидалась олигархами! Семен — не твой, Протопопов — не твой. А кто твой?

— Представления не имею. Увижу — пойму.

— Больно ты разборчивая. А лучше бы не капризничала. Для нормальной жизни нужны деньги, пойми, наконец. Поэтому сначала обзаведись источником доходов, а уж там ищи своего человека сколько душе угодно. Богатый мужик — вот наша первоочередная задача.

— Я бы предпочла веселого и доброго. С кем приятно поговорить и посмеяться. Остальное неважно.

— На голодном пайке долго не повеселишься.

— Конечно, лучше уж быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Кто бы спорил.

Спорить мы и не стали. Татка любит делать вид, что низменное ее не касается. Будто не она теперь авоськи с рынка таскает. Я как-то раньше поинтересовалась: «Чего Протопопова к делу не приставишь?» — «Он не предлагает, видимо, в голову не приходит, а просить я не хочу».

Такие мы гордые. Вот и сейчас то же самое: деньги — это земное, предмет, недостойный обсуждения. Хорошо, думаю, хочешь — изображай принцессу. До следующего жареного петуха.

Мы еще поговорили о том о сем, она про Париж песни пела, но я слушала вполуха: что мне за интерес, когда я там все равно не была и вряд ли попаду. Наконец Татка соблаговолила моей особой поинтересоваться, спросила про Фила. Ничего нового, говорю, все фордыбачит. Не хочет, чтобы мы дальше на его шее сидели. «Ищите работу, ты и твой ребенок». Темке ведь восемнадцать исполнилось.

— А ты еще не думала про работу?

Да она ж ничего не знает! Я ведь работу нашла, причем, можно сказать, с ее легкой руки. После нашего разговора стала искать место в магическом салоне — исключительно ради интереса, чтобы разведать обстановку. Ничего особо хорошего не нашла, но зато — как будто я притянула ее своими поисками — мне неожиданно позвонила одна старинная знакомая, с которой мы вместе на астрологических курсах учились. Начала расспрашивать, что и как. То, се, слово за слово — и она вскользь упомянула, что на ее бывшей работе освобождается место, точнее, кабинет. Не хочешь, спросила, арендовать и там принимать клиентов? Солидная контора и народ весьма интересный, с разными чудо-способностями.

Я загорелась, сходила, посмотрела — понравилось. Не долго думая, сняла помещение, объявление в Интернете повесила. И самое удивительное, сразу звонки пошли. Правда, большую часть людей все равно дома принимать приходится, всем по вечерам удобней, да и мне на своей кухне привычно, но в целом жизнь забурлила. Притом, что интересно, на новой работе все — и гадалка, и мужик ясновидящий, и целительница, и остальные — в один голос твердят две вещи: во-первых, что я черно-белая, есть во мне тяга к нехорошему, и непонятно, какая сторона пересилит, а во-вторых, что для перемены судьбы мне надо за границу скататься. А одна женщина, которая яйцом порчу выкатывает, когда занималась со мной, почти невзначай обронила: