— Я спал уже, но кошмар заставил меня подняться, так что не беспокойся. Тебя прислали акарнанцы для участия в совете?

— И да и нет, — ответил Мегистий. — Меня послали в Дельфы вопросить оракула от имени трёх общин — и в зависимости от ответа отправиться на совещание в качестве наблюдателя.

— И что же, что возвестил тебе Аполлон?

— При чём тут Аполлон? — Мегистий вздохнул и, помолчав, сказал: — Плохие новости, Леонид. Дельфийские жрецы замыслили предательство. Ты отлично знаешь, как они дают свои предсказания. Помнишь историю с подкупом пифии в деле Демарата? Она наделала много шума и сильно пошатнула авторитет Дельф. Но люди суеверны, особенно когда им угрожает смертельная опасность, в такие минуты они готовы верить всему, что изрекают эти пройдохи.

— Да, это так, к сожалению. Но мы, спартанцы, прежде всего верим в свою доблесть. Мы предпочитаем умереть, чем стать рабами. К тому же наши эфоры тоже сведущи в гаданиях. Они уверяют, что звёзды дали им знамение победы.

— Я сам прорицатель, Леонид, и скажу тебе откровенно, все эти знаки можно истолковывать двояко. Никогда ни в одном предсказании нет ничего конкретного. Наше будущее темно, никто не знает его. Только боги. Хотя иногда мне кажется, что даже они его не знают. Поверь мне, человеку, который всю свою жизнь толкует по внутренностям жертвенных животных о грядущем. Будущее от нас скрыто чёрной завесой, И это великое благо. Это самое большое благодеяние для человека. Лучше не знать своей судьбы.

— Да, Мегистий, лучше не знать своей судьбы. Доблесть, честь, преданность закону нашего отечества — вот наша путеводная звезда во мраке жизни. Кто, как не ты, знает это? Ведь твой род — один из самых древних во всей Элладе.

— Среди моих предков называют древнего прорицателя Мелампода, который установил в Греции культ Диониса. Другой мой предок, герой Эвриал, сын Микестия, потомок ахейского царя Талайона, сражался вместе с Диомедом под Троей. Его упоминает Гомер в списке кораблей. Гераклиды во время своего возвращения на Пелопоннес оказали честь моим предкам. Так что мы даже сделались гостеприимцами спартанских царей.

— Да, не гак давно ты принимал у себя в доме моего брата и тестя, царя Клеомена.

— Признаюсь, он был гостем, доставившим мне немало хлопот, он опустошил почти все пифосы с вином, которые были в доме.

Они оба замолчали, вспомнив несчастного царя, погибшего столь жалким образом.

— Непостижимы судьбы людские. Оставим прорицания и гадания. Расскажи мне о настроениях дельфийских жрецов. Ты сказал, они готовят предательство…

— Жрецы Аполлона Дельфийского уверены, что победить персов невозможно. Поэтому они больше думают не о сопротивлении Варвару, а о том, как им лучше использовать сложившиеся обстоятельства для собственного обогащения. Зная благочестие персов и почтение к храмам, жрецы ожидают от вторжения немало выгод для себя и потому ничуть не беспокоятся. Ведь персы почитают Аполлона как своего солнечного бога Митру. Жрецы прослышали, что Датис пожертвовал святилищу Аполлона на Делосе несметное количество талантов золота и серебра, и теперь рассчитывают на крупные денежные пожертвования — изобильный золотой дождь, который прольёт Ксеркс на прославленный древний оракул.

— О, бездна человеческой низости! И боги взирают на это спокойно?

— Поверь мне, человеку, которому по долгу службы приходится с ними часто общаться, им до нас нет никакого дела. Они морочат нам голову и ведут к погибели. Им абсолютно всё равно, кто победит, персы или греки.

— Но разве Зевс не является хранителем клятв? Разве безнаказанным может остаться трусость и предательство? Если ты скажешь, что это так, то наш мир окажется слишком страшным.

— Я не знаю, Зевс ли это или что другое, но, несомненно, существует Высшая Сила, которая противодействует злу и хранит справедливость. Иначе мир не смог бы существовать. Об этой силе, приводящей всё в равновесие, говорит Гераклид.

— Гераклид? Кто это?

— Ваша обычная спартанская необразованность извиняет тебя. Гераклид — величайший ионийский философ, который учил, что наш мир, стройный и прекрасный, повинуется единым законам добра и гармонии. Этот высший Закон царит повсюду — в движении звёзд, жизни государства, в человеческом сердце. И это та Сила, которой подчиняются все, в том числе и наши боги. Мы не знаем, кто скрывается под личиной Зевса, Аполлона, Гермеса и других олимпийцев, кто бы они ни были, они ведут с нами нечестную игру. Иногда мне кажется, что знают они не больше нашего и так же бессильны, как и мы. К тому же они не обладают нашей доблестью — об этом говорил ещё Гомер. Поэтому будем уповать на Высшую Справедливость и на свою отвагу.

— Спасибо тебе, друг Мегистий, — задумчиво проговорил Леонид, — ты открыл мне сегодня очень важные вещи, которые придадут мне силы. Ты избавил меня от суеверий, которые могли бы роковым образом сказаться на нашей борьбе с захватчиками.

— Но политическая реальность такова, что жрецы сегодня дают угрожающие предсказания всем городам, которые готовы выступить вместе с нами против персов. На совете неизбежно всплывёт этот вопрос.

— Да, и благодаря тебе я знаю, как противодействовать предательству Дельф. Но скажи, что ответили жрецы тебе, как поступать аркадцам?

— Как всегда — ни да, пи нет, ловко они умеют уходить от ответа, когда не могут или не хотят сказать ничего определённого. Они всегда недолюбливали нас, акарнанцев, и не прочь толкнуть нас в эту войну для нашей погибели. Но нам сегодня это на пользу. Ведь мы не собираемся погибать, мы желаем отстоять свою свободу и победить. Как и вы, мы верим в победу.

— А что аргосцы? Ты слышал что-нибудь? Признаюсь, я очень тревожусь. У меня самые дурные предчувствия.

— Они тебя не обманывают. Аргосцы не станут воевать. Они имеют на вас огромный зуб из-за Клеомена.

— Да, он натворил немало бед в Аргосе. Сколько их граждан полегло в этой бессмысленной бойне! Да и наших тоже. И вот ныне мы за это должны расплачиваться. Но разве теперь не следует забыть прежние обиды? Клеомен давно мёртв, и речь сегодня идёт о свободе всей Греции, это же наше общее дело. Сегодня не время считать прежние обиды. Нужно объединиться против общего грозного врага.

— Это ты так рассуждаешь, а другие думают иначе. Они посмотрят, кто возьмёт верх. К тому же дельфийские жрецы предписали аргосцам сидеть дома и не высовываться, если хотят уцелеть. Теперь уж они точно не пошевелят и пальцем, чтобы помочь нам.

— Я до последнего момента надеялся, что Аргос примет участие в наших совместных действиях. Но от них ответа так и не последовало. Ты окончательно рассеял все иллюзии. Это тяжёлый удар. Ведь после нас Аргос — самый мощный полис на Пелопоннесе.

— Ты забываешь об аркадцах и тегеатах, — проворчал Мегистий, — ваш дорийский гонор застилает вам глаза. А ведь они не только аргосцев, но и вас, спартанцев, били не раз. В последней вашей войне с Тегеей они задали вам жару. А мужество акарнанцев, как ты знаешь, давно вошло в поговорку.