Напившись бульона, Марфор почувствовал себя бодрее.

– Тебе сейчас лучше поспать, собраться с силами, – сказал Кайт, заметив, что Марфор оставил кувшин.

«И давно ты помогаешь партизанам?», поинтересовался эльф.

– Мы здесь занимаемся не только этим, – неохотно ответил врач. – Ежи притащили тебя слишком поздно. Они зашили рану, не догадавшись, что тебя ударили Цин. Они поняли, что что-то идет не так, только когда чужая Цин заполнила почти все твои каналы, и ты начал умирать прямо у них там. Тогда Ежи бросились в госпиталь. Отдохни, прошу тебя. На телепатические импульсы уходит много Чи.

«Вряд ли они оставили Змееслава в лагере… С его ранами…», подумал Марфор. У него закружилась голова.

«Нас со Змееславом должны были притащить сюда обоих», настойчиво повторил он Кайту. – «Он был среди химмельриттеров, понимаешь?»

И снова – легкий шелест, подобный шепоту листьев под ветром. На этот раз Марфор успел просканировать импульс. «Кулумит, ты опять следишь за мной?» телепатировал он.

«Нет, Марфор», тихо отозвался эльф. – «Я…»

– Да, вас было двое, – ответил Кайт, усаживаясь за столом у стены и придвигая к себе толстый журнал для записей. – Но второй – не твой брат. Очень странный пациент… – добавил врач себе под нос.

Эльф растянулся на койке, которая была ему коротковата. Он ощутил странный зуд в кистях рук, словно по ним ползли маленькие, очень злые муравьи. Тихо скрипело писало в руках врача.

«Кулумит, где химмельриттер, которого я просил спасти?»

«Ваниэль не поняла, кого из химмельриттеров ты имел в виду. Мы пытались спасти обоих», ответил партизан. – «Рысь и того парня, который отрубил себе ногу. Марфор, мы смогли помочь только оборотню, он сейчас в больнице, вместе с тобой».

«А что со вторым химмельриттером?»

«У него открылось кровотечение из отрубленной ноги, и…»

Муравьи добрались уже до локтей.

– Ты что-то побледнел, – сказал Кайт. – Давай я все-таки сделаю тебе укол, ты поспишь…

Марфор отрицательно покачал головой.

«Что вы сделали с телами?», осведомился он.

«Они все еще в яме», – сообщил Кулумит. – «Ночью придут некроманты. Ваниэль договорилась продать тела гросайдечей».

«Убери труп Змееслава, чтобы некроманты его не трогали», передал Марфор. Странно, ему почти не приходилось прикладывать усилий при формировании телепатического импульса. А ведь Кулумит находился минимум километрах в двадцати.

«На нем очень сильный артефакт, очень опасный, понимаешь?», продолжал Марфор. – «Нельзя, чтобы он достался некромантам. Я завтра…»

Перед внутренним взором эльфа поднялось зарево погребального костра.

«Ты хочешь похоронить химмельриттера без ноги?», уточнил Кулумит.

«Да уж обоих, игры Локи!», ответил Марфор, вспомнив про химмельриттера, который ехал первым. – «И перестань следить за мной».

«Я не слежу», ответил Кулумит. – «У нас с тобой теперь одна аура на двоих».

«Как так?», изумился Марфор.

Однако это было похоже на правду – и отсутствие усилия при создании телепатеммы этим вполне можно было объяснить.

«Когда ты… стал умирать… Мы понимали, что это какое-то колдовство», пояснил Кулумит. «Что у тебя что-то с каналами жизненной силы, но не могли понять, что именно. В нашем отряде есть некромант, и он сказал, что если соединить твою ауру с чьей-нибудь еще, жизненная сила партнера сможет поддержать тебя некоторое время. Я согласился, и он наложил заклятие – Поцелуй Синергистов…»

«Но зачем ты…», изумился эльф и почувствовал, что Кулумит смущенно улыбается.

«Я подумал, что каждое пятое доброе дело наказывается уже на земле», ответил партизан. – «Это временное заклинание, но очень опасное. С каналами Чи играть нельзя. Нам надо попасть в Храм Синергистов, под Бьонгардом, в течение двух недель. Либо снять временные чары, либо закрепить».

«Бьонгард далеко», ответил Марфор задумчиво. – «А я ранен… Мы можем не успеть».

«У нас в лагере есть телепорт».

«Хорошо, тогда не будем тянуть время», передал Марфор и добавил, поколебавшись: – «Приходи завтра к яме, где мы убили гросайдечей. К полудню. Я похороню Змееслава, и двинем».

«Ты так хорошо себя чувствуешь?», переспросил Кулумит.

«Я не хочу, чтобы ты рисковал собой слишком долго».

«Ты знаешь, мы сейчас в другом лагере, мне к Горбу Синкляра далеко идти», ответил Кулумит. Марфор понял, что партизан уловил его желание побыть у ямы одному. – «Давай я завтра после обеда приду к тебе в больницу».

«Договорились», с облегчением согласился эльф.

Марфор некоторое время лежал неподвижно. Обмен телепатеммами действительно утомил его.

Затем у него задергало глаз, под которым начиналась рана. Горячая боль потекла вниз по щеке, выламывая кости. Скользнула по челюсти, словно ребенок, разгоняющийся на санках, прошмыгнула под носом и ударила в висок с другой стороны. А следующая обжигающая капля уже разгонялась вслед за второй. Марфор плохо помнил, что с ним происходило. Он принимал лекарства, которые давал ему Кайт, и засыпал – хотя, скорее, забывался. Приходил в себя от боли – пылало уже все лицо, челюсти сводило судорогой. Эльф ничего не видел правым глазом, кроме мельтешащих черных точек. Марфора начинало трясти. Кайт вливал в него бульон, затем снова лекарства, бормотал заклинания. Но боль уходила не сразу. Марфор плакал, кажется, говорил что-то.

Он видел глазницы гросайдечи, полные кровавой слизи. Черную, в тусклой серой оправе, иглу Разрушителя на руке брата, его белое, словно из бумаги, лицо. Обрубок ноги, пришпиленный колом к боку гросайдечи. Красный от крови наконечник стрелы, вынырнувший из груди Змееслава и укусивший ладонь Марфора.

И много еще такого, чего он не хотел бы видеть никогда.

Партизанка настолько удивилась, что даже не пыталась вырваться. Рука у нее оказалась маленькая, твердая и теплая. На среднем пальце она носила массивное кольцо. Танабигой подумала уже, что девушка замужем, но узнала пару выбитых на кольце рун.

– Пойдем, доченька, – тихо сказала Танабигой и потащила девушку за собой.

Они оказались в крохотном переулке в три дома, за последним из которых чернел лес.

– Вы меня видите? – произнесла партизанка. Голос у нее был приятный, молодой и мелодичный – как голос самой Танабигой лет триста тому назад.

– Куда уж мне, пять лет как ослепла я, доченька, – ответила старая эльфка. – Но ауры пока что различаю…

– Вы некромантка? – спросила девушка, скорее с любопытством, чем с отвращением.

Танабигой хмыкнула:

– А ты нет? Думаешь, никто те руны, что ты носишь, читать не умеет?

Рука партизанки напряглась.