И в самом деле, инквизиторы нередко находили Библии у крестьян, перенявших у вальденсов религиозные убеждения, хотя в средневековой Европе у крестьян не имелось собственных книг. Возможно, неграмотные вальденсы считали Библию предметом религиозного культа, или, быть может, инквизиторы специально подкладывали книгу в дома неблагонадежных людей, чтобы засудить последних. Все же можно считать, что поскольку вальденсы держали у себя дома Библии, они были более грамотными, чем представители традиционной религии того же, что и они, социального положения.

Хотя вальденсы проповедовали свое учение, главным образом, в устной форме (это было наиболее эффективно в среде, не прибегавшей для пополнения знаний к литературным источникам), их личная грамотность имела существенное значение, ибо для распространения религиозных воззрений проповеди было лучше записывать. Движение вальденсов просуществовало до времен Мартина Лютера. Вальденсы не сумели преодолеть влияние римско-католической церкви на общество, и все же их движение, просуществовавшее четыре столетия, можно считать успешным.

Появление в письме пробелов между словами и производство относительно дешевой бумаги привели к распространению грамотности в Европе и вместе с этим к вольнодумству и отступлению от учения католической церкви. Масла в огонь добавили учрежденные в Европе университеты, что способствовало брожению умов сначала в Оксфорде, а затем в Праге.

События, произошедшие в Оксфорде, были инициированы Джоном Уиклифом, одним из наиболее образованных людей своего времени, и его единомышленниками. Уиклиф родился в Йоркшире в 1330 году. О его происхождении почти ничего не известно, но есть основания полагать, что он родился в большой семье йомена со средним достатком. Уиклиф был талантливым юношей, но на его обучение у семьи не было средств.

В средневековой Европе, чтобы выбраться из нужды, требовалось покровительство богатого человека. В те времена состоятельные английские феодалы не скупились вкладывать деньги (правда, сравнительно невеликие) в образование талантливой молодежи, рассчитывая на то, что со временем они извлекут из этого немалую пользу, если их подопечные займут высокую церковную должность. Уиклиф оказался под покровительством Джона Гонта, герцога Ланкастерского, дяди Ричарда II, проживавшего в замке близ Лестера на западе Англии. В 1344 году Уиклиф при содействии Джона Гонта поступил в Оксфорд (Гонт был также покровителем Чосера).

В Средневековье научная карьера людей с высшим образованием требовала изрядных усилий, было необходимо немалое время, чтобы получить степень доктора богословия и должность преподавателя. Занятие наукой обычно перемежалось службой в университетской администрации или в церковном приходе. Так, Уиклиф стал доктором богословия только в 43 года, спустя почти тридцать лет после поступления в Оксфорд. В те времена успехи ученых зависели от умения применять в научной работе запутанную дедукцию Аристотеля, а студенты чуть ли не с первых дней обучения участвовали в сложных логических диспутах. (Нынешний скептик может заметить, что средневековые оценки учености не очень отличаются от современной академической меритократии, когда научные достижения нередко измеряются количеством публикаций, написанных наукообразным языком или напичканных формулами).

В наши дни дедуктивные построения Аристотеля считаются логически спорными, но в свое время они дисциплинировали умы и настраивали против ортодоксальных суждений. К началу четырнадцатого столетия Оксфорд стал если не рассадником антикатолических выступлений, то, по крайней мере, очагом вольнодумства.

Учителя уже вскоре после поступления Уиклифа в Оксфорд сочли его невероятно талантливым человеком, «гордостью Оксфорда, первым по всем предметам». В Оксфорде преимущественно готовили священнослужителей, а духовники в средневековой Европе считались наиболее грамотными людьми, и потому государство неизменно привлекало выпускников высшего учебного заведения к административной работе. Уиклиф не стал исключением. Он привлекался к дипломатической и судейской работе, а его письменные отчеты, носившие дискуссионный характер, тщательно изучались.

К счастью для Уиклифа, когда он достиг пика своей научной карьеры, власть папства была расшатана «Великим расколом». В начале четырнадцатого столетия Ватикан потерял на Апеннинах политическое влияние, и папский престол перебрался во Францию, в Авиньон, отметив свое пребывание там неслыханной доселе коррупцией. Когда Григорий XI, преследовавший Уиклифа за нетерпимость к богатствам церкви, умер в 1378 году, кардиналы выбрали папой безвольного Урбана VI, после чего папство вернулось в Рим. Вскоре кардиналы разуверились в способностях избранного главы римско-католической церкви, и многие из них вновь переехали в Авиньон, где при жизни Урбана избрали папой Климента VII, ставшего первым в истории антипапой.

Уиклиф был недоволен расколом церкви, но и многое другое вызывало у него недовольство положением дел в церковных кругах. В 1374 году Уиклиф в качестве представителя английского короля вел в Брюгге переговоры с прелатами Ватикана и воочию убедился, в какой роскоши купается высшее духовенство. Возможно, это убедило его в коррупции церкви и усилило уверенность в том, что христиане должны поклоняться Богу без каких-либо посредников. А зависть и возмущение тем, что его обошли по службе, еще более усилили гнев Уиклифа. К. Б. Макфарлейн, современный исследователь деятельности Уиклифа, саркастически замечает: «Первые шаги на пути реформации сделали люди, возмущенные бесчинствами церкви, но сами возможности бесчинствовать не имевшие».

Каковы бы ни были истоки недовольства Уиклифа католической церковью, его еретические суждения находили себе сторонников в течение более двух столетий до появления ереси Мартина Лютера. Во-первых, Уиклиф считал, что главным для христиан является Библия, а не проповеди священников, и что любой грамотный человек может сам осилить Священное Писание. Также он полагал, как и двумя веками раньше Воде, что Библию следует перевести на национальный язык. Еще Уиклиф считал, что раз только Бог и Христос достоверно знают о том, кто достоин попасть в Царство Божие, никто другой, включая Его Святейшество, не волен распоряжаться судьбами христиан. Это был прямой вызов авторитету католической церкви.

Уиклиф резко критиковал церковную практику продажи индульгенций и должностей и с той же настойчивостью осуждал алчность кардиналов, епископов и священнослужителей более низкого ранга, таких как аббаты и архидиаконы, богатой жизни которых могли позавидовать иные аристократы. Выступал Уиклиф и против некоторых церковных обрядов. Так, он категорически отрицал реальность пресуществления хлеба и вина в плоть и кровь Иисуса Христа на причастии. Евхаристию (таинство, в наши дни большинству людей непонятное) порицал не только Уиклиф, и эта ересь привела многих на костер.

Ригоризм Аристотеля, укоренившийся в Оксфорде, выступления Уиклифа против церкви и широкое распространение грамотности в Европе привели к появлению взрывоопасной идеологии, ставшей основой будущей Реформации.

Еретические суждения Уиклифа, изложенные в ряде работ, получивших распространение в Оксфорде, вызвали гневное недовольство Уильяма Кортни, архиепископа Кентерберийского, высокомерного и влиятельного священнослужителя.