– Должен вас известить, леди и джентльмены, что прямо на Ио мы не пойдем, – разглядывая незажженную сигару, объявил князь.

– Как вы смеете! – возмутилась Даяна. – Там же мой отец!

– Объяснитесь, капитан, – потребовал лорд.

– Все просто, ваша светлость, – сказал Гагарин. – Яхта требует ремонта. Ресурсы наши на исходе. Единственное место в системе Юпитера, где мы сможем получить все необходимое, это Порт-Анубис на Ганимеде.

– Вы управляете кораблем, вам решать, – отозвался Рокстон.

– Вы намеренно затягиваете поиски, князь, – гнула свое мисс Зайчик. – Сначала эта ненужная посадка на Меркурии. Теперь вот Ганимед. Признайтесь, что вам просто не хватает решимости!

– Даяна, милая, вы это уж слишком… – подала голос Джейн.

– Вам легко рассуждать! – вспылила девушка. – Для вас этот полет лишь увеселительная про- гулка!

– Ай-ай-ай, барышня, – вмешался в разговор Левшин, уже изрядно отхлебнувший из своего бокала. – Стыдитесь! Миссис Рокстон делит с нами все лишения и не ропщет… А что касается решения Георгия Михайловича идти в Порт-Анубис, то оно совершенно верное. Безумная луна – это не то место, куда следует садиться с дырявой обшивкой…

– Меня никто не хочет понять, – рыдающим голосом произнесла Даяна и выскочила из гос- тиной.

Джейн вышла за ней следом – отправилась утешать.

За праздничным столом воцарилось тягостное молчание. Дворецкий Билл и горничная Бетти, которые и без того чувствовали себя не в своей тарелке, вскочили и принялись убирать грязную посуду. Майкл, которому были неинтересны взрослые разговоры, прилип к иллюминатору и стал выпытывать у Оливера подробности космической навигации в системе Юпитера. Паракот, пробормотав: «Меня никто не хочет понять», устроился дремать на хозяйском плече. Левшин и Крэпс под шумок подливали себе шерри.

– Надолго мы задержимся на Ганимеде, князь? – вполголоса осведомился лорд.

– Верфи в Порт-Анубисе отменные, ваша светлость, – в тон ему отвечал Гагарин. – За двое суток управятся. Заодно и вы с супругой отдохнете. И мисс Зайчик тоже, несмотря на ее нервическое возбуждение.

– Мисс Зайчик можно понять, – отозвался Рокстон. – Она беспокоится о судьбе отца.

– И я беспокоюсь, милорд. И вы. И не только – о нем одном, – сухо произнес капитан, который уже тяготился этим разговором. – Не забывайте, что на борту «Преображения» было восемь душ!

– Да-да, вы правы, – соглашался британец. – Меня лишь тяготит, что от нас вам мало проку. Праздные пассажиры, то и дело попадающие в передряги.

– Ценю вашу скромность, сэр, – сказал Гагарин. – Но пока мы в пространстве, мне ваша помощь не нужна. На цивилизованных планетах – тем более. А вот когда мы высадимся на Безумной… простите, на Ио, пара крепких рук с «маузером» очень может пригодиться.

– Можете на меня рассчитывать, капитан, – заверил его лорд. – И на моего дворецкого – тоже. Он бывший военный летчик. Человек надежный.

– Великолепно! – Князь взглянул на часы и поднялся. – Прошу меня извинить, ваша светлость, пора в рубку.

– Да-да, конечно… Не смею задерживать.

Капитан окинул многозначительным взглядом своих починенных. Крэпс и Левшин враз поскучнели, отодвинули бокалы и поднялись следом. Мистер Голд, утомленный общением с пытливым отроком, последовал их примеру, хотя заранее проверил распределение массы корабельного груза, как это полагалось делать перед посадочным маневром, и в общем-то был свободен.

Хуже нет женских истерик и пустых разговоров мужчин.

Гагарин едва ли не бегом ворвался в рубку. Уселся в свое кресло и только тогда перевел дух. Окинул взглядом приборы. Индикаторы радовали успокоительной зеленью. Все механизмы яхты работали штатно. Курс на Ганимед был рассчитан идеально. «Феллиган» шел по догоняющей траектории, используя для торможения поле тяготения Юпитера. Задолго до того, как крупнейший спутник пятой планеты оказался в зоне прямой видимости, ожил радиоэфир.

Порт-Анубис служил крупнейшим перевалочным пунктом между Внутренними и Внешними мирами. Здесь пережидали ремонт, пополняли припасы и отдыхали экипажи кораблей, совершающих броски к Сатурну, Урану, Нептуну и Плутону. Миры эти были столь далеки друг от друга, что перелеты между ними давались с огромным трудом даже самым опытным межпланетникам.

Неудивительно, что кабаки и разного рода увеселительные заведения в Порт-Анубисе не жаловались на недостаток клиентов, лихо просаживающих заработанные денежки, которые искренне хотели довезти до Земли. Может быть, поэтому город на Ганимеде был самым процветающим из человеческих поселений по эту сторону пояса астероидов.

Гагарин принялся вращать кремальеры радиоприемника, прислушиваясь к голосам, которые галдели на всех языках. Капитаны кораблей, коммерческие представители на торговых судах, диспетчеры космопорта обменивались данными, торговались, координировали движение кораблей в относительно тесном околоюпитерианском пространстве. Сквозь галдеж межпланетники в рубке «Феллигана» услышали и такое сообщение:

«Внимание! Говорит диспетчерская Башня Порт-Анубиса. Судно, идущее со стороны Внутренних миров, прошу выйти на связь…»

– Похоже, нас обнаружили, шкип, – прокомментировал Левшин.

– Ну и замечательно, – пробормотал капитан и включил микрофон: – Внимание, Башня! – произнес князь. – Говорит капитан малотоннажного частного судна «Феллиган» Георгий Гагарин. Получил повреждения от нерегулярного метеоритного потока. Нуждаюсь в ремонте. Прошу принять.

В динамиках, как обычно некстати, заулюлюкал Юпитер – крупнейший источник радиопомех в этой части космоса – и поэтому ответ диспетчерской прозвучал не полностью:

«…ветствуем… ан… Га… …рин… Гот… ходите на северный …адочный …апель…»

– Все ясно, – пробурчал механик-двигателист. – Они нас на северный стапель хотят загнать. Это же у черта на куличках!

– Переживаешь, что до кабака придется долго добираться? – проницательно заметил князь.

– Я за дело болею, – откликнулся обиженно Левшин.

– Тогда и переживать нечего, – сказал Гагарин. – Лично проследишь, чтобы портовые клепальщики нам лишних заклепок не насажали.

Федор Степаныч пытался что-то возразить, но капитан жестом велел ему заткнуться и наклонился к микрофону.

– Вас понял, Башня! – проговорил князь. – Иду на северный посадочный стапель!

Завершающий этап полета Гагарин любил больше всего. В космосе нелегко чувствовать себя пилотом. В вакууме корабль летит, как стрела, выпущенная сильной и опытной рукой, мало что может помешать ему попасть в цель. И только вблизи планеты, а тем более вблизи планеты-гиганта с ее множеством лун, межпланетным кораблем нужно управлять. Здесь мало точности расчета, здесь нужно держать штурвал в надежных руках. Ведь никакой математический гений не способен учесть влияние тяготения множества стремительно вращающихся небесных тел на одно крохотное суденышко.