разгрома финских добровольцев. Олонец трижды переходил из рук в руки, и 13 мая финны из него были выбиты[573]. «Воины-соплеменники» и олонецкое правительство отступили в Видлицу, которая на время стала их опорной базой.

В конце мая 1919 года в Видлице был образован новый орган власти – Олонецкая директория (или Олонецкое временное управление), в состав которого вошли: Г. Куттуев (Олонец), П. Пернянен (Рыпушкальская волость), И. Акимов (Видлицкая волость), Н. Филиппов (Туломозерская волость) и П. Молосовкин (Сямозерская волость)[574]. При Олонецком временном управлении был сформирован Исполнительный комитет, выполнявший функции правительства. Комитет состоял из видных финских предпринимателей, а также деятелей в области культуры и военного дела. Председателем комитета являлся Пекка Супинен, министром внутренних дел – юрист Пааво Паюла, министром финансов – Исак Юлин, военным министром – полковник Йохан Адольф Константин Ренвальд, министром путей сообщения, общественных работ и сельского хозяйства – Нестор Эскола, министром просвещения – магистр Юхо Куйола. В состав правительства также вошли министры без портфелей – Яаакко Сейсе и Хейкки (Фёдор Кириллович) Рёппянен[575]. Как видим, Олонецкое временное управление, состоящее из карел, выполняло представительские функции, а реальные бразды правления находились в руках финнов.

В конце мая Исполнительный комитет обратился к волостям с призывом собрать представителей от каждой волости для «обсуждения и упорядочения дел экономического, финансового, продовольственного, военного характера»[576]. Собрание состоялось в деревне Погранкондуши 5–7 июня и приняло следующие решения: отделение от России и присоединение к Финляндии, а также проведение всеобщей мобилизации мужчин в возрасте от 18 до 35 лет[577]. При этом каждому солдату полагалось денежное довольствие в размере 100 рублей в месяц, такую же сумму должна была получать его семья[578]. Для проведения мобилизации была избрана комиссия. Также на собрании выбрали представителей на Парижскую мирную конференцию – Пробуса Рахикайнена, И. А. Громова и Н. Филиппова[579].

Режим, установившийся на территории Олонецкой Карелии с приходом финнов, традиционно именовался в советской историографии как режим террора и угнетения, часто встречается словосочетание «зверства белофиннов»[580]. По данным, приводимым М. И. Шумиловым, за один месяц финны расстреляли 286 человек[581]. Однако следует отметить, что зачастую расстрелы проводились по инициативе местных жителей, пострадавших от действий советской власти. Так, например, зажиточный крестьянин Т. Г. Трухпоев лишился в 1918 году зерна, конфискованного комитетом бедноты. С приходом финнов он обратился к Палосаари с просьбой выделить солдат и оружие. Получив искомое, он вооружил соседей и арестовал четырёх членов комбеда деревни Инжу-Наволок, которые были расстреляны. Также была убита жена одного из членов комбеда. Аналогичные случаи произошли в деревнях Минозеро и Спасопреображенской, когда раскулаченные крестьяне, бежавшие в 1918 году в Финляндию, вернулись вместе с финнами и начали мстить односельчанам[582].

Расстрелы производились не только по экономическим или политическим причинам, а и из соображений личной мести. Так, например, житель Олонца А. Графов указал на секретаря олонгубмилиции Матюшина как на коммуниста, после чего тот был расстрелян финнами[583]. По инициативе граждан Туломозерской волости И. Кужуева и Е. Кужуева, руководствовавшихся мотивами личной мести, были расстреляны И. П. Петров и Г. И. Стрелкин[584]. Трое коммунистов деревни Юргелицы были убиты финнами после доноса П. А. Агафонова, подозревавшего их в краже у него одежды[585]. Подобные случаи были зафиксированы и в других волостях Олонецкой губернии[586]. Таким образом, гражданская война в Карелии вступила в новую фазу. Зажиточные крестьяне и середняки руками финских добровольцев мстили своим односельчанам за конфискации имущества и взимание налогов. Финляндия выступила в данном случае своеобразным катализатором социального противостояния, являвшегося важнейшей приметой гражданской войны.

Деятельность финнов на захваченных территориях не ограничивалась только террором. Важнейшей их задачей было привлечение населения на свою сторону, а для этого было необходимо решить продовольственный вопрос. Просьбы местного населения о продовольственной помощи поступали давно и стали выполняться финской стороной в мае 1919 года. Так, Сямозерская волость получила 100 тонн муки, которые были распределены между 1489 семьями[587]. В июне была произведена новая поставка продовольствия в Сямозерскую и Мунозерскую волости, однако не на безвозмездной основе – волости расплатились за полученные товары[588]. Кроме того, Сямозерская волость получила от правительства Финляндии кредит в размере 1,5 миллионов финских марок под 6 % годовых[589].

Большое внимание финны уделяли ремонту дорог и содержанию их в порядке, о чем свидетельствуют распоряжения местного руководства. Привлечение к этим работам местного населения позволяло отчасти решить и продовольственную проблему, поскольку работавшие получали продукты – два фунта хлеба в день[590]. Под руководством местного крестьянина И. Молосовкина в районе Кунгозера в июне на исправлении дороги трудились четыре местных крестьянина и двадцать военнопленных[591]. В общей сложности все привлекавшиеся к работам крестьяне выполнили за две недели объём в 2040 человеко-часов[592].

Начиная с мая в карельских деревнях начали по аналогии с Финляндией создавать отряды шюцкора – местной охранной гвардии. Инструкция по созданию шюцкора гласила, что «уполномоченные, прикомандированные с удостоверениями для организации шюцкора, имеют полное право распоряжаться всеми делами»[593]. Финансирование и снабжение оружием шюцкоровцев велось за счёт финской стороны[594]. В Мунозерской волости в шюцкор записалось 122 человека, которым было выдано 58 винтовок[595]. В Сямозерской волости число местных охранников составило 433 человека, на которых приходилось 202 винтовки[596].

По замыслу финнов, шюцкор являлся вспомогательным военным формированием, которое должно было обеспечивать порядок на местах, а в случае необходимости участвовать в боевых действиях. Также шюцкоровцами брались под охрану склады продовольствия и запасы семенного фонда[597]. В состав шюцкора входили те, кто не подлежал мобилизации – то есть старики и дети, на которых приходилась в среднем одна винтовка на двоих. Поэтому практической пользы от шюцкора, который разбегался при первом появлении Красной армии, было немного.

Самым большим разочарованием стало для финских руководителей слабое желание карел присоединяться к финским отрядам даже там, где их встречали как «освободителей». В монографии Вахтолы описывается ситуация с деревней Ведлозеро, в которой с лета 1918 года был силён антибольшевистский настрой, и где вступившие туда 24 апреля финские отряды были встречены тепло. Но когда встал вопрос о необходимости пополнить поредевшие ряды добровольцев (по подсчётам майора Талвелы, из Ведлозера нужно было получить примерно 250 бойцов), стало ясно, что желающих присоединиться к отряду местных жителей ждать не приходится. На общем собрании сельчанам объяснили смысл и задачи похода, пытались воззвать к их