Марфа специально села за стол рядом с Барятьевым и легонько, словно невзначай, касалась его своей коленкой. Но он завороженно смотрел на руки жены, парившие над фарфоровым бледно-молочным блюдцем, и поползновений Марфы не замечал.

Марфу это сердило, но одновременно и заводило, имея азартный характер, она во что бы то ни стало хотела добиться своей цели и завоевать Барятьева. Тем более что она была не очень высокого мнения о достоинствах Наденьки и считала ее серой мышкой. Марфу задевало, что Альберт не обращает внимания на нее, признанную красавицу.

— Дух Бориса, — словно сквозь вату доносился до Марфы Надин голос, — ты здесь?

Скосив глаза на Барятьева, Марфа легонько прижималась к нему. Но Альберт не реагировал. Марфа слышала его дыхание, чувствовала запах его парфюма, и это волновало ее, у нее даже закружилась голова.

Окружающие вдруг задвигались, возбужденно жестикулируя, загалдели, и Марфа вернулась в реальность.

— Феноменально! — верещала неизвестная Марфе худющая моложавая дама с высокой прической, сидевшая напротив. — Это Боря! Никто этого не мог знать! Только Боря. Вы волшебница, Наденька! — умильно сжимала она руки в кулачки, прижимая их к тщедушной груди. — Не ожидала, честное слово.

Сеанс закончился, Альберт погасил свечи и включил свет. По залу, словно сизый туман, поплыл легкий дым от свеч.

Разочарованно вздохнув, Марфа присоединилась к Наденьке, которая расставляла на заранее накрытом столе бокалы под шампанское для легкого фуршета, и стала ей помогать.

— Господа, — воскликнула Наденька. — А теперь я приглашаю вас к столу. Давайте расслабимся после столь сложного мероприятия и подкрепим силы, мы отдали духам слишком много энергии.

Гости потянулись к столу. В зале было человек двадцать. Кто-то уселся на диван, кто-то на стулья, кто-то стоял, но ни один гость не осмелился вернуться к столу, на котором только что как безумное плясало фарфоровое блюдце.

Пухлая дама в черном печально сморкнулась в кружевной платочек и закатила глаза.

— У вас здесь такая атмосфера, все пронизано потусторонним миром. Мне кажется, что я все еще чувствую присутствие моего дорогого брата.

Наденька улыбнулась.

— Вы правы, иногда мне кажется, что здесь ворота в иной мир, что здесь витают души.

Сзади неслышно подошел Альберт и обнял жену за плечи.

— Ты права, мой ангел. Я тоже часто чувствую присутствие моей мамы. Мне кажется, она не покидает этот дом, ведь он принадлежал ее предкам.

— Да что вы? — заинтересовалась дама. — Этот огромный дом был раньше вашим?

— Да, — гордо ответил Альберт. — Он всегда был наш. Родовое гнезо. Так что здесь бродят тени моих умерших родичей.

— Это так интересно, — пролепетала слегка осипшим от испуга голосом молодая женщина, с бокалом шампанского в руках подошедшая к хозяевам. — Здесь, наверное, и призраки есть?

— Конечно, — подтвердил хозяин.

— А их можно увидеть? — встряла пухлая дама в черном.

— Можно, — вкрадчиво ответила Наденька. — Но они появляются только ночью.

— Но ведь сейчас уже за полночь, — пискнула молодая женщина.

В этот момент внезапно моргнул и погас свет.

Альберт бросился к щитку, находившемуся в коридоре. Ночь была светлая, из больших окон лился лунный свет. Гости быстро освоились в темноте и смогли различать очертания предметов. Альберту пришлось сложнее, так как в коридоре окон не было. И он, чертыхаясь, на ощупь пытался найти фонарик, который всегда лежал на тумбочке рядом со щитком, но, как назло, фонаря на месте не оказалось.

— Надя! — раздраженно крикнул он. — Ты фонарь не брала?

— Нет, — ответила она. — Должен лежать на месте.

— Ой, я, кажется, знаю, где он, — прощебетала Марфа. — Я сейчас, — и бросилась на голос Альберта. Она быстро нашла его в темноте и словно невзначай прижалась к мужчине всем телом.

— Черт, кто это? — вырвалось у Альберта.

— Это я, — томно шепнула Марфа. — Я сегодня вечером здесь видела фонарик.

— И где он? — Их руки соприкоснулись, между ними словно пробежал ток.

— Марфа, это ты? — шепнул Альберт, его руки скользнули по ее груди, он на мгновение обнял ее, но тут же резко отпрянул. — Где же фонарик?

Марфа хрипло хохотнула и, ощупывая стену и пол, начала искать фонарь.

Внезапно свет зажегся, гости загалдели и, прощаясь, потянулись к выходу.

Сконфуженный Альберт виновато взглянул на Марфу. Бесстыдно улыбаясь, она вызывающе облизнула губы. Он отвел глаза.

— Вот вы где! — послышался голос Наденьки. Она обвела их проницательным взором. — Что это у вас руки дрожат, будто цыплят воровали?

Уставившись на подругу простодушным взглядом, Марфа кротко проворковала:

— Задрожат тут руки, фонарик искали.

Но Наденька, глядя на ее румянец и блестящие глаза, мрачно ответила:

— Шла бы ты домой, Марфа, поздно уже.

А Альберт между тем уже направлялся к лестнице. Выглядел он сконфуженно. Криво усмехнувшись, Марфа бросила:

— Это не то, что ты думаешь, Наденька.

— Откуда тебе знать, что я думаю? — подталкивая подругу к выходу, процедила Надя.

Несмотря на трудности в семье, Наденька с Альбертом чувствовали себя счастливыми, но тут стряслась беда: сначала умер отец Нади, затем слегла мать.

Наденька уговорила Альберта забрать мать к себе.

Альберт оказался заботливым, нежным зятем и ухаживал за тещей, словно за родной матерью.

Тем не менее, несмотря на прекрасный уход, мать Наденьки постепенно угасала и однажды зимним утром они нашли ее в постели без сознания. Через несколько дней она умерла на руках у дочери.

Только в тот момент Наденька поняла, как много значила для нее мать. И осознала, как глубока и безвозвратна потеря.

Теперь она поняла, насколько тяжело было Альберту. Боль от того, что она никогда не увидит маму, никогда не услышит ее голоса, приводила Надю в безысходное отчаяние. И она блуждала между реальным миром и сумеречным миром теней, в котором ощущала присутствие родителей.

Наденька на время бросила заниматься спиритизмом. У нее не было на это ни физических, ни душевных сил.

Соответственно, финансовое положение семьи ухудшилось, так как в театре платили немного, а сниматься в кино Альберт стал реже. Все драгоценности, оставшиеся от Беллы Леонидовны, продали. А деньги были необходимы позарез, так как дом требовал немалых расходов. То крыша протекла, то трубы требовали замены, то канализация засорялась… И так до бесконечности. Не говоря уже о коммунальных платежах, которые росли с катастрофической быстротой.