– Никакого удовольствия, – ответил он. – Я знаю, что ушел по собственному выбору, и вина полностью моя, но я тоже страдал. Ты не знаешь, как сильно я страдал из-за моей ошибки.

– Но в итоге я стала сильнее, – продолжила Эмма. – Думаю, именно поэтому я держусь после ухода Дэна. Не знаю, хорошо ли это. Может, мне следовало плакать навзрыд. В эти выходные мы собирались пожениться.

– Так ты защищаешь себя. Чтобы продолжать жить.

– Ну, не знаю. – Эмма пожала плечами. – Иногда я задаюсь вопросом: может, вся эта киношная история – способ отвлечься? Так я отсекаю все, что произошло.

– Так все плохо? Может, кино действительно поможет.

– Может…

– Послушай, Эм, я сожалею о том, что сказал тебе утром. Полагаю, ты меньше всего хотела это услышать. Я не собирался этого говорить – вырвалось.

– Время ты выбрал не самое удачное.

– Я понимаю.

– Все хорошо? – Внезапно рядом с Эммой возник Гай.

– Отлично, – ответил Стюарт.

– Эмма?

– Все очень мило.

– Только мило? – Гай поморщился. – Вижу, приложил недостаточно усилий. Только лучшее для Эммы Холден.

Эмма и Стюарт посмеялись вместе с Робертсом, хотя у нее остался вопрос: шутил он или нет?

* * *

– Как будешь добираться домой? – спросил Стюарт, когда они сошли с трапа.

Корабль только-только пришвартовался, люди расходились. Эмма порадовалась возвращению на сушу, а еще больше – другому: репортеры ее не поджидали.

– Подземкой, – она махнула рукой в сторону станции.

– Я тебя провожу.

– Не надо, доберусь сама.

– Но…

– Не волнуйся, доберусь. Хорошо поболтали.

– Может, останемся на связи? Вот мой телефон, если захочешь позвонить. – Он протянул ей визитку. – Если не захочешь – я пойму.

– Прощай, Стюарт.

Эмма взяла визитку, повернулась и ушла, не зная, следовало ли отказываться от предложения Стюарта проводить ее до станции подземки. Может, ей мешала гордость?

В окружении туристов, которых хватало на набережной, несмотря на поздний час, она направилась к станции «Ватерлоо». Уже у самых дверей мобильник дал о себе знать: пришла эсэмэска.

Когда Эмма прочитала ее, по спине прокатилась холодная волна.

Эсэмэску прислал Дэн:

«Почему ты причиняешь боль тому, кого любишь?»

Она перечитала сообщение. Потом вошла на станцию и поспешила к поезду, гадая, что означает это странное послание. Внезапно остановилась и нажала кнопку быстрого набора номера Дэна, ожидая услышать, что абонент недоступен.

Но раздались гудки.

Она прижимала мобильник к уху, тяжело дыша, ожидая ответа.

Дождалась после шестого гудка.

– Алло.

– Папа? – Эмма остолбенела. – Я не понимаю.

Лиззи крепко спала, когда Эмма вернулась с вечеринки, поэтому новостями она поделилась с подругой только утром.

– Папа нашел мобильник в почтовом ящике. – Эмма пыталась съесть кусок гренка, но тот просто не лез в горло. Она зевнула. Короткая эсэмэска не только лишила ее аппетита, но и не позволила выспаться ночью. – Дэн, похоже, отправил эсэмэску и сунул мобильник в почтовый ящик. Миранда услышала, как он звонит, и позвала отца. Тот достал его из почтового ящика и ответил на звонок.

– Но почему? – спросила Лиззи. – В этом нет никакого смысла! Почему он сунул мобильник в почтовый ящик твоего отца?

Эмма пожала плечами.

– И сообщение… Оно такое странное, Эм. Не сам текст, а тот факт, что он отослал эсэмэску, стоя у дома твоего отца. Ты думаешь, Дэн в порядке? Психически? Ты же знаешь, у людей вдруг едет крыша, и тогда они уходят и проводят остаток дней, слоняясь у автобусных остановок.

– Не говори такого. – Ей не хотелось даже думать, что Дэн рехнулся. – И потом, заказ на свадебное платье он отменял в здравом уме.

– По твоим словам, его голос показался тебе странным.

– Да, но не настолько странным. Я просто хочу понять, что означает его эсэмэска. Он думает, что я причинила ему боль? Я причинила ему боль?

– Нет, если только у тебя не было любовника, о котором ты мне не говорила.

Эмма не стала даже отвечать.

– Может, полиция что-то сделать с мобильником? – спросила Лиззи.

– Ты о чем?

– Не знаю… Проверить, кому он звонил после того, как пропал. Возможно, посылал эсэмэски кому-то еще.

– Дельная мысль, – кивнула девушка. – Я как-то не подумала. Проверю, когда подъеду к отцу во второй половине дня.

– Я думала, ты отнесешь мобильник в полицию.

– Этого я как раз делать не буду.

– Ты так не любишь полицию?

– С ними мне как-то не по себе, – ответила Эмма. – Может, после той истории со Стивеном… Допрос детектива Гаснера напомнил мне, как обошлась со мной полиция, когда я нуждалась в ее помощи. Отмахивались от меня, как от назойливой мухи. И потом, если я отнесу им мобильник, они начнут спрашивать меня обо всех, кто указан в контактах. Я и сама могу связаться с ними.

– Твое право, – Лиззи вскинула руки. – Ты знаешь, я о Гаснере невысокого мнения. Значит, ты с нетерпением ждешь ленча с отцом?

– Не так чтобы очень, – признала Эмма. – Он наверняка разозлится, когда я расскажу ему о встрече со Стюартом. Он возненавидел его после того, как Стюарт ушел от меня. Заставил дать слово, что я никогда не позволю ему вернуться.

– Ты собираешься ему сказать?

– Думаю, да.

– Ты с ним еще увидишься? Я про Стюарта.

– Вряд ли. – Эмма подумала о визитной карточке, которую он дал ей перед ее уходом.

– Не слышу уверенности в голосе, – отметила Лиззи. – Надеюсь, ты больше его не любишь?

– Нет, конечно же, нет.

– Ладно, считай, что убедила.

– Есть еще одна причина, по которой я не рвусь на этот ленч, – продолжила Эмма, меняя тему. – Там будет Миранда. Я не уверена, что выдержу разговор о ребенке.

– Твоем единокровном братике или сестричке?

– Именно. – Эмма скорчила гримасу. – Пойми меня правильно: я счастлива за папу, если он счастлив. Но не могу не думать, что для него это будет очень большая нагрузка. Слишком много времени прошло с тех пор, как у него были маленькие дети.

– А ты уверена, что не ревнуешь? Я хочу сказать, это вполне естественно.

– Ревную к младенцу?

– Ревнуешь к его новой семье.