— Значит, тебе и впрямь здесь не нравится. — Голос раздался прямо у нее за спиной, хотя Джейн не слышала приближения Хью. Она нахмурилась. Обычно Хью ходил шумно, и в доме отчетливо слышался грохот его сапог. Но сейчас он двигался крадучись, беззвучно.

Равнодушно пожав плечами, Джейн повернулась и направилась к двери. «Пожалуй, у Роуз-Крига есть одно неоспоримое достоинство. Он достаточно велик, чтобы не попадаться друг другу на глаза».

Дьявольщина, Джейн злится с того дня, как он поцеловал ее. Должно быть, она, как и все остальные, думает, что Маккаррик слишком много возомнил о себе, женившись на ней.

Провожая ее взглядом, Хью в который раз сказал себе, что это не важно. Когда-нибудь Грея убьют, Джейн уже не будет грозить опасность, и Хью оставит ее, как тогда, десять лет назад.

И куда он потом отправится? Чем займется? Если списки будут обнародованы, он не сможет вернуться к прежней службе. Хью подумывал о том, чтобы примкнуть к Корту с его шайкой шотландских наемников, но почти сразу оставил эту мысль. Жизнь в отряде не для него. Хью всегда был одиночкой.

Он привык держаться вдали от людей.

Его тяготило присутствие любого человеческого существа. Кроме Джейн. Она единственная на земле, с кем ему не хотелось бы разлучаться. Проклятие, ему никогда не удавалось насытиться ее близостью. Рядом с ней время пролетало так быстро, ему вечно хотелось большего…

И теперь, когда его желание наконец исполнилось, Хью готов был отречься от него.

Нет, он выдержит. В конце концов, все это скоро закончится.

Его беспокоил не кавардак в доме и даже не постоянная враждебность Джейн. Странно было жить с ней под одной крышей, как живут обычные супруги, видеть ее каждый день. Хью готовил себя к этому, но реальность оказалась совсем иной, чем он себе представлял. Джейн была невероятно женственной, и он, никогда не деливший кров с женщиной, испытывал растерянность и смятение.

Раздраженно поморщившись, Хью последовал за Джейн. Пришлось пробираться сквозь горы разбросанной в беспорядке одежды. Хью не любил небрежность, предпочитая во всем организованность и четкость. Там, где нет порядка, правит случай, а Хью терпеть не мог случайности. Случай уже сыграл роковую роль в его судьбе, и Маккаррик взял себе за правило держать все под контролем.

Разве женщина не должна быть опрятной и аккуратной, внимательной к мелочам? К несчастью, Джейн имела обыкновение расшвыривать повсюду свое белье, самое очаровательное и соблазнительное, какое только можно вообразить. Кружевные подвязки и даже чулки с рисунком. Ничего подобного Хью не видел в комнате Джейн в Лондоне.

— Подожди, Джейн. — Он догнал ее в коридоре и взял за локоть. — Скажи, почему тебе здесь не нравится?

— Я привыкла жить в окружении семьи и друзей, когда все весело болтают и смеются, а ты забрал меня из дома и привез в этот унылый, мрачный… склеп. Но и с этим я бы примирилась, если бы здесь нашлась для меня подходящая компания.

— А что плохого в этом доме? — недоверчиво протянул Хью, оглядывая холл. — Ты и раньше не любила приходить сюда. Почему?

— Ты спрашиваешь меня почему? В нашем доме всегда стоял веселый шум и гвалт, мои дядюшки гонялись за своими хохочущими женами, а счастливые ребятишки носились по саду, словно стадо диких антилоп. А здесь шторы вечно опущены, комнаты пустынны, повсюду тихо и темно, как в могиле.

— А мне бывало так же не по себе в твоем доме.

— Господи, почему? — искренне удивилась Джейн.

Хью вряд ли удалось бы ее убедить, что вольное обращение Уэйлендов смущало посторонних, тем более людей необщительных и замкнутых, таких, как он. Но происшествие с дверью вывело Хью из себя настолько, что он раздраженно огрызнулся:

— Твои тетушки носились по дому, задрав юбки, рыбачили и курили, передавая друг другу бутылки с вином. А когда твоим дядюшкам удавалось поймать своих жен, они тащили их наверх, в спальни, нимало не заботясь о том, какие звуки доносятся из алькова. Должен признаться, бывало довольно… шумно.

— Откуда ты знаешь? За последние пять лет ты видел их в общей сложности минут пятнадцать. — Хью промолчал, и Джейн добавила: — Ты станешь отрицать, что старательно избегал всех моих родственников, кроме отца?

Хью действительно сторонился людей, ему не хотелось, чтобы Джейн видела, как неловко он чувствует себя в шумных компаниях.

— Ты знаешь, я обычно предпочитаю одиночество.

— По крайней мере, мои близкие были добры к тебе. Чего не скажешь о твоих братьях, которые всегда терпеть меня не могли.

— Неправда.

— Ты шутишь? Однажды целое лето Итан кружил по своей берлоге, словно жуткий, пугающий призрак; одна половина его лица была перевязана, но ты так и не рассказал мне о том загадочном ранении. Если кто-то осмеливался бросить взгляд на его лицо, Итан рычал от ярости и прогонял всех из дома.

В то лето на Итана страшно было смотреть, как, впрочем, и во все последующие годы. А Корт? Джейн недоверчиво покосилась на Хью:

— Господи, по-моему, Кортленд — самый вспыльчивый человек из всех, кого я встречала в жизни. Он вечно раздражен и в любую минуту готов взорваться. Никогда не знаешь, к чему он прицепится. Рядом с ним чувствуешь себя так, словно бродишь в потемках вокруг медвежьего капкана. Ни для кого не секрет: Корт всегда меня недолюбливал.

Корт действительно с самого начала невзлюбил Джейн. Его возмущало, что девочка повсюду ходит по пятам за его братом, и обижало, что Хью ничего не имеет против. В то последнее лето Корт осыпал Джейн презрительными насмешками и шипел от злости, видя, как она флиртует с его братом. Ему не приходило в голову, что Хью каждое утро просыпается с мыслью о Джейн и с нетерпением ждет продолжения захватывающей, рискованной игры.

Выходит, Джейн болезненно переживала неприязнь Кортленда и равнодушие Итана, а Хью даже не догадывался об этом.

— Я не знал, что ты обижаешься.

— Ты не замечал, как ведут себя твои братья, потому что давно привык к их грубости. — Джейн взялась за вазу, стоявшую посередине отполированного до блеска стола, и сдвинула ее на край, как будто желала во что бы то ни стало нарушить безупречный порядок в комнате. — Ни к чему перебирать старые обиды, Хью, — добавила она, стараясь успокоиться. — Ты не обязан отвечать на мои вопросы и волен с презрением отвергать все мои попытки завязать разговор. Это твое право. А я, в свою очередь, вправе избегать твоего общества.

— Ты задаешь трудные вопросы. — Джейн выжидающе подняла брови. — Стоит мне ответить, и у тебя тотчас возникает еще дюжина новых «почему», даже если мне вовсе не хочется продолжать разговор на эту тему. Но ты не успокоишься, пока не выяснишь все до конца.

— Я приношу свои извинения за то, что хочу знать немного больше о человеке, которого считала своим другом, и который на долгие годы исчез, не сказав ни слова, а потом вернулся, чтобы стать моим мужем, заключив со мной фиктивный брак.