— Знаю, — шепнул Джек с перехваченным горлом. — Неужели ты думаешь, я не приехал бы, если б нашлась хоть какая-нибудь возможность?

— Почему ж не нашлась?

Как объяснить, что на похоронах, кроме прочих, присутствовали агенты ФБР, сотрудники Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия, без конца щелкая фотоаппаратами. В связи с обстоятельствами смерти Кейт, с событиями, которые к этому привели и были с этим связаны, засели с телеобъективами вокруг похоронной конторы и кладбища. Джек их заметил в тот самый момент, когда собирался свернуть на стоянку у похоронной конторы. И проехал мимо. Нельзя, чтобы его сфотографировали и пришпилили снимок к стене с вопросительным знаком. Не хочется даже слышать, тем более отвечать на вопрос, кто он такой.

— Просто... никакой возможности не было.

— Почему? Ты в тюрьме сидел? В больнице лежал без сознания? Такие объяснения я бы понял. А прочие...

— Я там был. Не мог прийти на похороны, а потом на могилу ходил.

— Если ходил потом, то почему не раньше?

Джек вспомнил, как злился, видя у похоронной конторы агентов. Впрочем, к злости примешивалось виноватое облегчение. Их присутствие означало, что ему не придется встречаться лицом к лицу с детьми сестры, бывшим мужем, собственным отцом. Последние дни жизни Кейт поставили слишком много вопросов, а ей не хотелось, чтоб близкие знали ответы, поэтому он не мог ничего рассказать. А главное — в каком-то смысле чувствовал себя виноватым в ее смерти. Держал сестру в объятиях, истекавшую кровью, не выпускал холодевшую руку...

— И пока длился этот кошмар, — продолжал отец, — все без конца приставали, появится ли давно пропавший Джек, я уверял, конечно, тем более что она недавно за тобой ухаживала во время болезни...

— Ты знаешь?

— Она звонила Рону в последний вечер перед смертью... рассказывала. По-прежнему заботилась о тебе, хотя ты уже вырос. — Глаза его наполнились слезами. — В прошлом году на Пасхальной неделе приезжала с Кевином и Лиззи. Не думал, что в последний раз ее вижу живой. Сам хотел к ней поехать в июле. Вместо этого отправился на похороны. — Голос чуть не сорвался в рыдание. — Мне ее не хватает, Джек. Даже когда сюда переехал, мы с ней разговаривали... Перезванивались раза по три в неделю.

Джек шагнул, протянул руку к плечу старика, поколебался — не сбросит ли? — переборол сомнения, легонько стиснул костлявое плечо.

— Кейт была замечательной личностью, папа. Ты всегда можешь ею гордиться. Она делает вам с мамой честь.

Отец посмотрел на него:

— Конечно... Кейт была замечательная. А вы с Томом... кстати, где он?

Джек вспомнил: надо позвонить брату, поставить в известность, что папа вышел из комы. Не похоже, чтобы он особенно беспокоился. Сам пока не звонит, не расспрашивает.

— Не смог приехать. Занят в Филадельфии какими-то юридическими делами.

Отец покачал головой:

— Отговорки. Том вечно занят делами, да мы ведь все знаем, кто в его жизни стоит на первом месте. И ты... сбежавший сын. Наверно, вы оба тоже делаете нам с мамой честь.

Горькие слова. Вероятно, он прав. Джек снял было с плеча руку, но отец удержал ее и пожал.

— Прости, Джек. Мне надо было высказаться. Это с самых похорон меня гложет. А поскольку ты не перезваниваешь...

— Правда, извини, пожалуйста. — Опять не знаешь, что сказать.

— ...камень так и лежал на душе. До сих пор не понимаю, видно, никогда не пойму. Ты от меня все скрываешь. А я почему-то надеюсь, что расскажешь когда-нибудь настоящую правду. — Он выпустил его руку, хлопнул себя по ляжкам. — До тех пор покончим с этой темой. Она меня угнетает.

Он минуту посидел в молчании, Джек стоял рядом с креслом, пытаясь найти слова. И не нашел. Отец встал, направился на кухню.

— Пива выпью. Будешь?

— Думаешь, тебе можно? Ты еще утром был в коме...

— Будешь или нет? — оборвал он его.

Не можешь отговорить — присоединяйся, решил Джек.

— Ладно, давай.

Том открыл холодильник, вытащил янтарную бутылку.

— Это что такое?

— "Айбор". Я тут наткнулся на такое флоридское пиво.

Отец сурово взглянул на него:

— Въехал ко мне в дом, пока я лежал замертво?

— Аня сказала, что тебе хотелось бы этого.

— Неужели?

Скачки от дружелюбия к враждебности начинали действовать на нервы.

— Слушай, если хочешь, я переселюсь...

— Не хочу даже слушать.

Он откупорил две бутылки, передал одну сыну. Чокнулись.

— Не будем поминать старое? — предложил Джек. Пока, по крайней мере.

— Не всегда так просто, как кажется, но я выпью за это. — Отец сделал глоток, взглянул на этикетку. — «Айбор Голд»? Мне нравится.

Джек сделал долгий глоток.

— Угу. Только следовало бы назвать его «Голдфингер»[33]. Можно было бы нарисовать на этикетке коварного злодея. Здорово бы получилось.

Том вытаращил на него глаза:

— Как тебе это в голову только приходит? Знаешь, я всегда боялся, что бесконечные страшилки, которые ты смотрел в детстве, превратят тебя в какое-нибудь чудовище. Теперь вижу, так оно и есть. Могу поклясться.

— Я и лирических фильмов кучу пересмотрел, пап, а лириком не стал. Видел сотню, тысячу комедий, они не сделали из меня комика. В разговорном жанре не работаю, никто не назвал бы меня душой общества, уверяю тебя.

Отец рассмеялся впервые с тех пор, как очнулся от комы. Хороший знак.

Они просидели в передней комнате минут двадцать, попивая пиво, беседуя, потом отец задремал в шезлонге. Джек сначала забеспокоился, что он вновь погрузился в беспамятство, встряхнул за плечо, тот отреагировал. Тогда он его оставил и вышел из дома.

Заметил сквозь дневную дымку Карла, работавшего за три дома отсюда. Увидев Джека, он заторопился к нему по высохшей траве. Из правого рукава торчала маленькая садовая лопата.

— Слышал про твоего отца, — сверкнул он желтой улыбкой. — Очень рад, что с ним все в порядке. Панорамно!

— Как?

— Да мне просто слово нравится, — пожал Карл плечами. — Так или иначе, здорово, что он очнулся.

— Спасибо. Он сейчас спит.

— Хорошо, хорошо, в самом деле. Видно, список панорамней не станет.

Позабыл бы он это самое слово!

— Какой список? — спросил Джек.

— Список жителей Врат, умерших раньше времени... Конечно, тут не про всякого можно сказать «раньше времени». Зал ожидания при похоронной конторе, вот что это такое.