– Что за фигня! – вырвалось у Сандры.

Она была уверена: здесь что-то другое. Слишком хорошо она знала комиссара, не так-то просто было обвести его вокруг пальца.

Креспи расхохотался:

– Ну да уж ладно, чего там… – Он понял, что Сандру не обманешь. – Много лет назад я убил женщину.

Такое признание ошеломило Сандру.

– Непреднамеренно: несчастный случай. Сбил ее на машине и скрылся. – Креспи умолк на мгновение, обвел их взглядом. – Она была беременна, понимаете? Должна была родиться девочка.

– Не вижу связи, – процедила Сандра сквозь зубы.

– А я уловил ее – со временем… Бог не совершил это сам, он заставил меня сотворить ужасную вещь. Может, ему самому претило, не знаю, почему он выбрал именно меня. – Креспи вынул из кармана платок, высморкался. – Он мог найти множество способов, чтобы прибрать к себе ту женщину и ее дочь. Болезнь, например, или осложнение при родах. А он пожелал, чтобы кто-то другой сделал грязную работу. Его благочестивый раб, до которого ему не было ни малейшего дела.

Такая банальная риторика возмутила Сандру.

– И ради всего этого вы приносите в жертву невинных? Ради этого убили Тоби Фрая? Ведь вы убили его, разве не так?

Креспи яростно замотал головой:

– Вы не испытали ничего подобного, поэтому не можете до конца понять. Насколько сильна в тебе жажда истины? До какой точки ты можешь дойти, чтобы разорвать обманчивую завесу забвения? – Глаза полицейского сверкали, как у одержимого. – Что за самомнение – считать себя честным человеком, добрым христианином, ни разу не прикоснувшись к беззаконию и злу!

Маркус вспомнил епископа Горду. Он хотел подвергнуться испытанию. Зло жило в нем, старый прелат это знал и, наверное, угадывал способ заставить его проявиться. Так почему не попробовать?

– Как осмелиться взглянуть в глаза детям или любимой женщине, если ты не уверен в себе? Если даже не знаешь, кто ты таков? Я должен был узнать, виноват ли я сам, или Бог действовал через меня, чтобы никто не мог возложить на него вину за смерть беременной женщины. И в конце концов черная облатка открыла мне истину. – Креспи вещал, будто проповедник, пытающийся обратить слушателей в свою веру. – Владыка теней говорил через Маэстро… Епископ, Кукольник и Алхимик в подчинении у Маэстро теней. – Тут пыл его угас. – Остальное потом. Таков уговор.

Маркус потянул Сандру за рукав:

– Переодевайся и пошли.

Она встала перед Креспи, протянула руку:

– Удостоверение.

Старый комиссар отдал документ без единого звука. Перед тем как уйти, Сандра еще раз взглянула на него:

– Твой черный бог уже забыл о тебе, жалкий ты человек.

* * *

Креспи молча ждал, пока они уйдут. Но вот он в доме один, и ему остается только сводить счеты с собственной совестью. Наверное, надо было сразу сказать им о поветрии. Но что вышло, то уж вышло.

Он сидел и курил у погашенного камина. Прикончил пачку меньше чем за полчаса. Огляделся. Что это за место такое? Старый компьютер, стационарный телефон. Здесь живет мужчина, который пришел вместе с Вегой? Непохоже, чтобы здесь вообще кто-то жил. Креспи решил, что нелишним будет осмотреться как следует.

Со свечой в руке он приступил к обыску. Кухня, ванная, спальня. Какая-то берлога, а не жилье. Но вот он наткнулся на запертую дверь. Попробовал открыть, не получилось. Отступился, вернулся на кухню поискать баночку тунца и крекеры, о которых говорила Сандра. Стал было рыться в буфете, но замер. Вдруг осознал, что сомнение нестерпимо: события последних часов превратили его в параноика. Поэтому снова подошел к двери и на этот раз попытался взломать ее. Казалось, она была заперта изнутри.

Прошел в гостиную, посидел какое-то время. При свете свечи все смотрел и смотрел на дверь в запретную комнату. Забыть о ней никак не удавалось.

Наконец он вскочил с места, схватил кочергу и решительно направился к двери. Отжал косяк кочергой, и замок сломался. Ему показалось, будто из темной, мрачной дыры вырвалось ледяное дыхание. Он зашел внутрь, посветил. Ничего интересного, в пустой комнате стоит только большой деревянный шкаф.

Заклеенный изолентой.

Креспи подошел ближе, спрашивая себя, что там может быть, в этом шкафу. Не в силах разгадать эту новую тайну, решил проверить. Сорвал ленту и распахнул створки. С полки упал огромный черный мешок, с ног до головы осыпав его темной пылью. Свеча потухла, и дверь за его спиной с сухим щелчком затворилась.

– Но что за черт… – возмутился он.

Бросился к двери, попытался открыть – тщетно. В двери был второй замок, и он замкнулся. Креспи порылся в кармане, нашел спичку, снова зажег свечу.

Серое облако осело на пол и на стены. Но пыль была такая легкая, что при малейшем его движении поднималась снова. Что это такое? Креспи нагнулся, пощупал. Пепел, вот что.

И комиссар, сам того не ведая, начал его вдыхать.

Они снова шли по улице.

Брели по грязи, среди обломков: с такой скоростью им вовек не добраться до Термини. Маркус огляделся. Направился к куче мусора, из которой торчал руль. Как следует уперся ногой и начал тянуть. Сандра поспешила на помощь. Вскоре они извлекли «хонду-эндуро». Если не считать нескольких вмятин, мотоцикл был целый. Пенитенциарий подергал за тросики, попытался завести мотор, но ничего не вышло.

– В карбюратор попала вода, – установил он, однако не отступился.

С десятой попытки мотоцикл завелся.

Они вскочили в седло, и пока ехали по разоренным улицам, Сандра крепко прижималась к Маркусу. Они никогда не были настолько близки. Сандра продрогла, вымокла под дождем, но слышала, как бьется сердце ее спутника.

– Я нашел Епископа – Горду, и Кукольника, – сказал ей Маркус. – Остается Алхимик и Маэстро теней.

– Думаешь, такой существует на самом деле?

Маркус и сам задавался этим вопросом.

– Обычно в сектах существует тайная олигархия, приверженцев заставляют верить, будто они подчиняются решениям харизматичного вождя: аскетическая, далекая, недоступная фигура оказывает более мощное влияние на слабую психику адептов.

– Креспи поможет нам, – убежденно проговорила Сандра. – Он сказал, что хочет выйти, и я ему верю. Ты сам видел, насколько он напуган.

– Думаешь, ему известно, кто такой Алхимик?

– Не знаю, – призналась Сандра. – Помнишь, мы спросили у него, как происходят встречи адептов? Ты веришь в эти черные балахоны и маски?

– Что тебя смущает?

Агент полиции немного подумала.

– Не знаю, просто в это трудно поверить, и очень хотелось бы, чтобы вся эта история обернулась грандиозным обманом.