– Это что же получается, – начала соображать я, но в этот миг в поле зрения вновь возникла Любовь Ивановна. Свою машину Протасов оставил на улице, допустив тем самым стратегическую ошибку.

Мы покинули подъезд и направились к «Мерседесу», когда Фельдманша выпорхнула из ярко-желтой спортивной тачки, вызвав в моей душе глухое возмущение. В основном из-за тачки. Но и женская гордость была задета. Вот из-за таких особей, вроде Фельдманши, не имеющей гордости, мужики нас и не уважают. По выражению лица Любови Ивановны было ясно – скандалить она не намерена, гнев сменили уныние и беспокойство.

– Платон, – начала она похныкивая. – Нам нужно поговорить.

– Позже, – буркнул он, садясь в машину. «А мне-то что делать? – озадачилась я. – Топать на троллейбусную остановку?» Пока я над этим размышляла, он распахнул дверь со стороны пассажира и кивнул: – Шевелись.

– Платоша, ты с ума сошел? – ахнула его зазноба, глазам своим не веря и прочим чувствам тоже. Дверь я захлопнула, и «Мерседес» сорвался с места.

– Навязалась на мою голову, – прошипел он в досаде.

– Ты кого имеешь в виду? – нахмурилась я.

– Ты-то хоть не доставай.

– По-твоему, это Любовь Ивановна навязалась? – покивала я, дивясь мужскому коварству. – А не ты ли ее обхаживал? Дочка Фельдмана идет в довесок к папочке. Понимаю, как это несправедливо, но на нем ты вряд ли можешь жениться.

– Да что за черт! – взревел Протасов и напугал: – В настоящее время меня интересует убийца, шныряющий у нас под носом. Ты это можешь понять?

– Могу. У основной массы мужиков больше одной мысли в голове не удерживается. Если приспичило трахаться, значит, идут напролом. И если приспичило убийцу искать – тоже…

Протасов вдруг резко затормозил, и я едва не влетела головой в лобовое стекло.

– Ой, – пискнула испуганно, а Платон Сергеевич вежливо произнес:

– Ты забыла пристегнуться.

Отдышавшись и с подозрением косясь на Протасова, я минут через десять решилась спросить, куда мы едем.

– На встречу с Рыжим, – ответил он.

Любопытно, где состоится встреча. Но очередной вопрос задавать я поостереглась. Платон Сергеевич вел себя с невестой весьма неблагоразумно, сейчас, должно быть, это понял, и запросто начнет крушить все, что под руку попадется. А под рукой как раз я. Мама всегда говорит: «Очень важно выбрать верное время для скандала». Фельдманша ошиблась, и вот что вышло…

Вскоре мы оказались в промышленном районе и принялись плутать между заборами и ангарами. Я терялась в догадках, что замыслил мой спутник, еще через пять минут в голову полезли идеи откровенно пугающие. Когда я уже решила, что пора на ходу выпрыгивать, благо что скорость на здешних дорогах небольшая, мы наконец въехали в распахнутые ворота. Появился мужчина, одетый в весьма приличный костюм, который смотрелся здесь, мягко говоря, странно, махнул рукой, предлагая следовать за ним. Мы проехали еще метров двести и оказались возле складского помещения. Мужчина вошел в дверь и придержал ее рукой, дожидаясь, когда мы покинем машину и к нему присоединимся.

– Как все прошло? – спросил Протасов, поравнявшись с ним.

– Отлично. – Впереди был узкий коридор и еще одна дверь. – Вам туда, – кивнул мужчина, а сам, судя по всему, решил вернуться на улицу.

Заинтригованная сверх меры, я вслед за Протасовым оказалась на складе, заставленном какими-то ящиками. Ящиков было так много, что в первую минуту я не обратила внимание на весьма колоритную троицу, занимавшую небольшое свободное пространство склада. А когда обратила, икнула от неожиданности, хорошо хоть не очень громко. На стуле сидел Рыжий со связанными за спиной руками. Сверху к нему спускалась здоровенная цепь, закрепленная на потолке и продетая сквозь спинку стула и руки пленника. На глазах у него была черная повязка. Рыжий задрал голову в тщетной надежде хоть что-нибудь увидеть. Рядом стояли двое молодых людей, один грыз зубочистку, другой что-то насвистывал.

– Пацаны, – жалобно взывал к ним пленник. – В чем дело-то, пацаны? Долг я отдал. Сегодня, клянусь. Да позвоните вы Лошади…

Парочка ответом его не удостаивала, чем вызывала еще большее беспокойство. Рыжий вспотел от страха, водил носом, с кончика которого свисала капля, надеясь уж если не увидеть, так хоть что-то унюхать. Наше появление незамеченным не осталось, хотя стражи на него словесно не отреагировали. Рыжий замер, повернув голову в нашу сторону, и пробормотал:

– Лошадь, это ты? Я же долг отдал…

– Это не Лошадь, – отозвался Платон Сергеевич, подхватил стоявший у стены стул, металлический, с сиденьем из пластмассы, и сел напротив Рыжего. – Ну что, – вздохнул он, обращаясь к пленнику. – Перетрем дела наши скорбные.

– Ты кто? – еще больше разволновался Хлопиков. – Я тебя знаю?

– Вряд ли. Зато ты знаком с моим лучшим другом. Дмитрием Шевчуком. Упокой Господь его душу. Его, кстати, на днях хоронят. А я поклялся, что убийцу закопаю даже раньше. В общем, готовься. Смерть у тебя будет долгой и мучительной, зато ты успеешь осознать, как нехорошо убивать моих друзей.

– Я его не убивал, – совершенно по-бабьи взвизгнул Рыжий, он повторил это раз восемь, прежде чем Платон Сергеевич закончил свою импровизированную речь.

– А я и не говорю, что ты убил его лично. Хочешь избавить себя от мучений, назови киллера.

– Но я его не знаю…

– Скверный ответ. Дай-ка мне паяльную лампу, – повернулся ко мне Протасов.

«Где я ее возьму?» – собралась ответить я, но вовремя сообразила: это часть представления. Услышав о паяльной лампе, Рыжий подпрыгнул на стуле и заголосил:

– Я не знаю, кто его убил… клянусь чем угодно, понятия не имею…

– Ты меня огорчаешь, – вновь вздохнул Протасов. – Ты принял заказ, его выполнили, и ты не знаешь, кто это сделал?

– Не было никакого заказа…

– Серьезно? У меня есть показания Юрия Федоровича Сикорского, он подробно объясняет, при каких обстоятельствах передал тебе аванс, а после убийства и оставшуюся сумму. Назвать ее? Кстати, факт передачи денег зафиксирован на пленке.

– Я не отказываюсь, деньги взял, – со всхлипом поведал Рыжий. – Только я ничего не делал.

– Это как же понимать? – удивился Протасов, а пленник торопливо продолжил:

– Мне деньги позарез были нужны. Долг отдать. Задолжал кучу бабок серьезному человеку, с ним шутки шутить нельзя… предупредили, что счет на дни пошел. Куда деваться? В долг никто не даст. Я уж думал в бега сорваться от безнадеги… И тут в баре один хлыщ принялся грозить, что какого-то Диму уроет. Ну я и смекнул, что можно счастья попытать.

– И предложил свои услуги?

– Само собой. В баре этом одни лохи тусуются, и у меня там репутация человека со связями. Ну, я, выбрав время, подошел к этому Юрию Федоровичу и сказал, что могу в деликатном деле помочь. Найти подходящего человечка. Он пьян был в стельку, очень идеей загорелся. Номер мобильного мне оставил, рассказал, где парня этого найти… Правда, аванс дал небольшой. Но мне и это в радость. Я деньги тут же Лошади отнес, чтоб передышку получить, и не думал даже Юрку этого еще раз увидеть. Проспится, испугается и меня искать не будет. Потом подумал, что могу еще заработать, если к Димке подвалю и расскажу, что его заказали… Но дома его не застал, зато соседи сказали, что его того… убили, значит. Я и решил, если повезет, может, еще денег слуплю. Позвонил Юрию Федоровичу, дело, мол, сделано, бабки гони… Он до смерти перепугался и деньги принес… Поверил, что это я, то есть не я, что он парня заказал, и тот теперь покойник.