внутренний голос и я проезжаю вдоль дома и встаю с торца.

У неё сегодня собеседование было, Купреев звонил, его HR была в восторге, значит, всё прошло на высшем уровне, значит, я молодец.

Достаю телефон и пишу ей сообщение.

«Как прошло?».

«Кто это?».

Вот те здрасьте! Не лучшее начало. Строчу ответ.

«Тимур».

«Пошёл нахер, Тимур!».

Коротко и по делу. И чем её зацепить?

«Не отказывайся только из-за того, что я судак».

Отправляю, вижу, что долбанный автокорректор слишком деликатен, морщусь и тут же печатаю очередное сообщение.

«Мудак».

«Это очевидно, мог бы не напрягаться» — приходит через секунду. Она что, напечатала заранее? Впрочем, похер, отвечает и это уже успех. Перед глазами её язвительная ухмылка, но я продолжаю.

«Я серьёзно. Ты отличный специалист, мать волосы на голове рвала».

«Ещё скажи, что она продала свою долю в бизнесе из-за того, что я ушла!».

Медлю пару минут и отвечаю туманно.

«Ну… примерно так и было».

«Поясни!» — тут же приходит ответ.

«Командирша!» — фыркаю мысленно. В постели точно такая же.

«Да какая теперь разница».

«И всё же?».

Интерес! Отлично!

«Поставила ультиматум, либо возвращаю тебя, либо она продаёт свою долю турку».

«Теперь понятно, нахрена притащился!».

Вывернула! Впрочем, так и было…

«И сколько раз я звал тебя обратно?» — пишу ответ. Шах и мат, брюнеточка!

Завожу мотор и с победной ухмылкой еду в центр.

«Так почему не позвал?» — ехидно вопрошает внутренний гандон и я проезжаю мимо дома прямиком в бар.

Только выпроводила Ибрагима, через несколько минут звонит мобильный. Танька. Ожидаю услышать её разгневанный голос и оставляю просвет в пару сантиметров между ухом и телефоном.

— Ты где? — спрашивает спокойным голосом, а я ещё дальше отодвигаю телефон, ожидая подвоха.

— Дома, — отвечаю осторожно и мысленно готовлюсь к чему-нибудь эдакому, но она лишь вздыхает:

— Открой, — распахиваю входную дверь, а она поджимает губы и опускает взгляд.

— Что ты сделала? — начинаю шипеть на неё, отлично зная этот её приёмчик из разряда «только не бей, лучше обоссы».

— Это моя вина… — бормочет себе под нос и проходит в квартиру, понуро опустив голову. Скидывает туфли и начинает наезжать: — Ты, конечно, та ещё коза что не рассказала, но виновата всё равно я.

Эта дура подслушала разговор Жанны за пару дней до корпоратива. Суть в том, что какая-то её (то бишь Жанны) подруга предлагала познакомить её сынка со своей дочуркой, на что Жанна в красках начала распинаться, мол, твоя Амелия, конечно, хороша, но Тимур на брюнеток даже не смотрит, то есть, дело благородное и она была бы несказанно рада, но бесперспективное. Татьяне сей факт запал в душу и после нескольких бокалов шампанского она решила высказаться на том самом корпоративе, что в конечном итоге привело к моему увольнению по собственному горячему желанию.

Объяснялась она путано, щедро разбавляла повествование междометиями, но вина пролегла через всё её враз поглупевшее лицо так явно, что я заставила себя дослушать вполуха, попутно отвечая Соболеву. Наконец-то мой посыл достиг адресата!

А вот переписка в самом деле показалась интересной. Как ловко Жанна воспользовалась моим уходом! Продала свою долю, а виноват, как будто бы, он сам. Сына своего она знает, как облупленного, напрягаться бы он не стал. Хотя… приезжал же. Даже какие-то объяснения из себя выжал. Осадой взял, полдня где-то без обуви шатался, приехал в дрова и явно расстроенный… про отца что-то нёс. Блин, нифига не понятно, но интересно жуть как. И если бы предложил, я бы вернулась. Тогда уже, ночью. Так почему не позвал обратно? Решил, что лучше Ибрагим, чем собственная мать? Они столько лет вместе работали, а Шахин его явно раздражает. И этот его намёк в сообщении…

«Остановись!» — приказала себе мысленно. Одну сказочку уже сочинила.

У Ибрагима хорошие связи в Турции, его участие в бизнесе только пойдёт на пользу и откроет новые двери. Ко мне притащился, потому что опасался последствий (кому нужны судебные тяжбы, когда на горизонте замаячили открытые границы). С его мотивами более-менее ясно. Что на счёт его маман? Два месяца ведёт переговоры о продаже доли и в моём лице находит отличный предлог. Тоже очевидно, но в голове надсадили какие-то мелкие «но».

Во-первых, Танькин рассказ. С трудом могу представить её подслушивающей личный разговор. Ещё труднее вообразить, что Жанна вела подобные беседы в месте, где её могут услышать подчинённые, да ещё и по телефону. А вот неловкая провокация на корпоративе имела место быть. О чём это говорит? О том, что подруга темнит, но раз не призналась сразу, можно с утюгом пытать — не выложит.

Во-вторых, договор. Пименов признался, что штампует их по шаблону. Получается, кто-то намерено сделал опечатку, либо в его рабочем ноутбуке, который он не таскает домой, либо подменил уже распечатанный вариант. Но ноутбук запаролен и разблокировать его может только админ. Ему-то это зачем? Вот бы вернуть тот самый ноут… интересно, Ибрагим разобрался со своими заговорщиками? Пименова точно ограбили по их указу, может, и ноутбук сохранился? А были ли они, те самые заговорщики? Может, и это спектакль для меня?

Так много вопросов, а ответить нужно всего на один. Мне-то какое дело?

— С кем ты переписываешься? — бурчит Таня, пытаясь заглянуть в мой мобильный.

— Не твоё дело, — отвечаю недовольно, старательно прикрывая экран ладонью.

— Блин, ну я же извинилась… — хнычет подруга. — К тому же, моя вина лишь косвенная! Мы просто поговорили и всё!

— Давай ты домой поедешь, а? — этот день меня вымотал и я хочу поскорее избавиться от гостей.

— Только после того, как ты меня простишь! — категорична и решительна. Бронепоезд, блин.

— Я тебя прощаю, — обреченно вздыхаю и смотрю на неё с мольбой.

— Ты точно с ним покончила? — спрашивает осторожно. — Не связывайся, Дин, от него одни неприятности…

— Точно, точно, — ворчу в ответ.

— Даже если он вдруг станет милым рубаха-парнем не свяжешься? — продолжает череду дебильных вопросов, а я начинаю раздражаться.

— С чего вдруг конченому мудозвону становиться рубаха-парнем?!

— Все они милые, когда что-то надо…

— Всё, что хотел, уже получил, — усмехаюсь зло, — всё, иди, Тань.

— Ладно, — мямлит недовольно и наконец-то поднимается. — Не связывайся, Дин! Ни с одним, ни с другим, ладно?

— Я тебя сейчас в окно выброшу, у меня большой опыт в этом деле, — рычу в ответ, — будешь там болтаться на дереве рядом с боксерами Соболева!

— Не стринги и на том спасибо… — бормочет, выметаясь в коридор.

Представляю Соболева в стрингах. С трудом сдерживаюсь, чтобы не заржать. Провожаю подругу и