– Я должен тебя защищать!

Рис благожелательно похлопал юношу по плечу:

– Достаточно и того, что ты меня предупредил. Я сумею за себя постоять.

– А вот и нет! Тебя бросили в темницу, а я не должен был этого допускать. Надо было мне тебя послушаться! Пойти с тобой… прости меня, Рис, прости!

– С этим делом мы разберемся, когда я вернусь в башню.

– Нет! – Коул резко отстранился и встал. – Больше я не допущу, чтобы с тобой случилась беда. Больше не позволю им причинить тебе зло.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и убежал в темноту.

Рис проводил его взглядом. Гнаться за Коулом было так же бессмысленно, как в прошлый раз… и все же его не покидали дурные предчувствия. Что задумал Коул? Вдруг он попытается убить Евангелину? Он, вполне вероятно, и не представляет, сколько новых бед принесет им такой поступок.

И все же хорошо было вновь – хотя бы мельком – увидеть Коула прежним, каким Рис его знал. Очень уж нелегко было думать о том, что Коул – убийца; потрясение от этого страшного открытия не выветрилось до сих пор. Какие еще тайны Коула ему неизвестны? Если он, Рис, не найдет способа помочь юноше или остановить его, кровь новых жертв будет на его совести. Он должен неустанно напоминать себе, что, хотя Коул и не чудовище, это вовсе не значит, что он не опасен.

А впрочем, сейчас уже больше ничего не поделаешь. Тяжело вздохнув, Рис поднялся на ноги и неспешно побрел к трактиру. Несколько раз он оглядывался проверить, не пошел ли Коул следом, однако так ничего и не увидел. Оставалось лишь надеяться, что юноша не совершит никакой глупости. А если повезет, то и вовсе решит вернуться в башню.

Рис двинулся вдоль стены трактира, ощупью нашаривая дорогу в почти кромешном мраке, и наконец различил впереди очертания конюшен. Луна почти целиком скрылась за тучами, но и этого скудного света хватало, чтобы разглядеть: на пороге конюшен кто-то стоит. Женщина в храмовнических доспехах, скрестив руки на груди, нетерпеливо всматривалась в темноту.

Вот тебе и вернулся незамеченным.

Заметив Риса, Евангелина выразительно вскинула брови.

– Вылазка закончилась? – осведомилась она.

– Зов природы, – скромно пояснил Рис.

– В таком случае странно, что тебя не было возле нужника… да и вообще поблизости. Не иначе искал уединения по всему городу.

Рис развел руками и широко ухмыльнулся:

– Ты меня разоблачила. Ну конечно, я ходил на встречу с демоном. Он мне дал чудный рецепт пирожка с магией крови. Хочешь попробовать?

Шутка не произвела впечатления. В затянувшемся молчании Евангелина недоуменно разглядывала его.

– Ты просто не в состоянии позаботиться о своей шкуре.

Рис неловко кашлянул:

– Пожалуй, да.

– Твое счастье, что ты такой обаятельный.

– Правда? Ты считаешь меня обаятельным?

Храмовница спрятала ироническую усмешку:

– Примерно как бестолковый щенок. – Лицо ее окаменело. – Рис, я же не дура. О чем ты думал? Те люди из трактира могли заметить тебя бродящим в одиночку.

– Но ведь не заметили.

– Вот уже второй раз я ловлю тебя на том, что ты шляешься где ни попадя. Если бы я не считала тебя умнее – решила бы, что это побег. Так зачем же ты уходил?

Рис помолчал, вспоминая, что рассказал ему Коул. Неужели это правда?

– Собственно, я тоже хочу тебя кое о чем спросить. Если мы, добравшись до друга Винн, обнаружим нечто неугодное Церкви, то как ты с нами поступишь? Какой приказ отдал тебе Лорд-Искатель?

Глаза Евангелины сузились.

– На что ты намекаешь?

– Но ведь это правда? Ты отправилась с нами, чтобы защищать интересы Церкви?

Храмовница сошла с порога и приблизилась к Рису. Взгляд ее выдавал самые серьезные намерения.

– В этом деле речь идет не только о наших личных интересах. Я сделаю все, что велит мне долг, ради высшего блага.

– А Винн об этом знает?

– Если не знает, стало быть, она глупее, чем я думала. – Евангелина печально вздохнула, и на мгновение Рис разглядел под маской храмовника обычную женщину. В глазах у нее читалось сомнение. Что ж, приятно знать, что он имеет дело не с послушной марионеткой Лорда-Искателя.

– Должна признаться, – продолжала она, – я очень надеюсь, что мы обнаружим нечто незначительное, некий особый случай, с которым сможем управиться вместе. Я не держу зла ни на тебя, ни на всех остальных, но тем не менее… исполню свой долг.

– Даже если для этого надо будет попытаться нас убить?

От ее внимания не укрылось, что он сказал «попытаться». Одинокий храмовник недолго выстоит против трех старших чародеев… если, конечно, они будут действовать сообща.

– Хватит уже увиливать от ответа! – проворчала Евангелина. – Где ты был?

– Если расскажу – не поверишь.

– А ты попробуй.

Рис не на шутку задумался. Что изменится, если он расскажет Евангелине про Коула? Храмовники уже считают Риса убийцей, и что проку сейчас сочинять очередную ложь, если Евангелина сразу ее разоблачит? Если Коул и вправду готов его слушаться, тогда ему рано или поздно придется предстать перед храмовниками. А если нет… вряд ли это ухудшит судьбу самого Риса. Хуже и так некуда.

– Что ж, ладно, – решился он. – С тех пор как мы покинули башню, один человек следует за нами по пятам. Я уходил, чтобы отыскать его.

– Я не спускала глаз с дороги.

– Ты и не могла его заметить. Он невидим.

Евангелина недоверчиво взглянула на Риса, пытаясь понять, не дурачит ли он ее.

– Невидим, – повторила она. – Это что, шутка?

– Разве сейчас время шутить?

– Совсем не время.

Рис сдался и обреченно вздохнул:

– Да, он невидим. Ты скажешь небось, что это особый талант. Большинство людей не видит его, и даже те, кто видит, забывают об этом. Я его вижу, и, думаю, кое-кто из магов в башне его иногда замечал. Они прозвали его Призраком Башни, хотя сомневаюсь, слышал ли об этом хоть кто-нибудь из храмовников.

Понимание, вспыхнувшее во взгляде Евангелины, сказало яснее слов, что уж она-то слышала. И все равно вид у нее был недоверчивый.

– Говоришь, он живет в башне?

– Да, его привезли туда храмовники, и с тех пор он ни разу не покидал ее… до недавнего времени.

– Возможно, это демон.

– Я чую духов. Я бы сразу понял, что к чему.

– Демоны мастерски умеют обманывать.

– Я знаю и это. – Рис пожал плечами. – Вот уже почти год я прихожу к нему на нижние ярусы башни и пытаюсь разобраться, как ему помочь. Я никому не мог рассказать об этом, мне бы не поверили.