На первый взгляд приведенный ниже текст имеет очень мало отношения к атеизму. Но это только на первый взгляд – потому что вы помните, каким восторженным воем в стане попов сопровождался принятый Государственной Думой закон, запрещающий американцам усыновлять тех детей-инвалидов, от которых отказались все возможные российские кандидаты на роль усыновителей. Однако пересказывать поповский вой очень сложно – он трафаретен, уныл и сводится к примитивному тезису: ах, бедные дети не получат православного воспитания, их душе что-то угрожает.

Как вы знаете, в наследство от передачи «600 секунд» остались поистине безразмерные архивы, которые являются очень подробной летописью и хроникой всего, что происходило в России в конце 1980-х – начале 1990-х годов. И, знаете, пока о детях-инвалидах говорится теоретически, пока они существуют в какой-то строчке закона или подзаконного акта, пока они просто абстракция – это одно. Но даже у меня, человека, который чужд всяких чувств – почти как рептилия – и не склонен к слезам, умилению и сантиментам, ситуация с принятием этого закона вызвала очень сложную реакцию.

Так вот, чтобы не быть голословным, приведу здесь расшифровку маленького кусочка из репортажа о мальчике Егорушке, который я делал давным-давно. Это сильный, замечательный репортаж, он немножко о другом, но там затрагивается судьба этого мальчишки. Вадик Медведев, мой покойный коллега по «Секундам», ездил в Дом ребенка, и там стало известно, что жизнь Егорушки внезапно и удивительно изменилась. Даже, пожалуй, не просто удивительно – поразительно изменилась.

20 ноября 1991 года. Дом ребенка.

Александр Невзоров (за кадром): Несчастнее детей, чем эти дети, точно нет. Это плоды самой дикой дикости «дурочек четырнадцати и пятнадцати лет». Это дочки и сыновья проституток, 99 % которых даже не знают, как назвали тех, кого они небрежно, мимоходом выродили. Здесь детишки самых униженных и самых оскорбленных, часть с врожденными неисцелимыми увечьями.

Корреспондент: Анечка, а как звать маму?

Анечка: Маму? Донна.

Корреспондент: А папу?

Анечка: Папу? Джо.

Корреспондент: Анечка, когда ты поедешь в Америку?

Анечка: Скоро.

Вадим Медведев (за кадром): Эти кадры были сняты 28 февраля 1992 года. Русскую девочку Аню Петушкову из Дома ребенка удочерили американцы. Анечка больна так называемым ДЦП и тогда только начала с трудом ходить. Сегодня, спустя десять лет, она счастлива – она живет в семье. Аня стала первым удочеренным ребенком из сотни малышей-инвалидов, живущих здесь, в Доме ребенка № 13 на проспекте Елизарова.

Вадим Медведев: Это все наши?

Валентина Яковлевна Самсонова, директор Дома ребенка № 13: Все наши дети.

Вадим Медведев: А это Егорушка?

Валентина Яковлевна: Да, Егор Головин. Он 1988 года рождения, ему сейчас четырнадцать лет. Егор Головин у нас усыновлен в июле 1992 года. Усыновлен он в Америку. В семь лет ему сделали протезы нижних конечностей. Присылает фотографии. Егор в семье, Егор имеет мать с отцом, Егор имеет – будущее.

Вадим Медведев (за кадром): А это вашингтонская газетная статья рассказывает о победах Егорушки в спорте. Знакомство нашей съемочной бригады с Егором состоялось в 1991 году. Тогда случилась очень некрасивая история, и вмешались «Секунды». Для Егорушки, родившегося с отсутствием рук и ног, и для других малышей-инвалидов это знакомство оказалось счастливым. О детях узнали люди, и детей начали усыновлять. О дальнейшей судьбе каждого такого ребенка рассказывают альбомы и фотографии, бережно собираемые и хранимые Валентиной Яковлевной.

Вадим Медведев: А правда, что после тех репортажей «600 секунд» ваш Дом ребенка хотели назвать именем Невзорова?

Валентина Яковлевна: Да, мы хотели.

Вадим Медведев: Было такое?

Валентина Яковлевна: Было.

Принятие так называемого закона Димы Яковлева иначе как каким-то инопланетным, параллельным вмешательством – параллельным всему человеческому даже с моей точки зрения – объяснить невозможно. Я не отслеживал дальше судьбу Егорушки – знаю только, что он счастлив, что он успешен. Хотя и понимаю, что даже этот живой, подлинный, непридуманный пример мало кого в сегодняшней России переубедит.

Но, может быть, хоть кто-то из идиотов, которые принимали этот закон, поймет, что именно они натворили.

Ну вот, доигрались. Верующие пишут мне письма. И среди прочих пришло одно необыкновенно драматическое письмо, я бы сказал, просто драматичнее не бывает.

Некто гражданин Дураев, новообращенный, обратился ко мне за разъяснениями. Дело в том, что он попытался выяснить у причастившего его служителя православного культа, на какой день он, причастник Дураев, может, не совершая греха, сходить в туалет по-большому. Поп на него накричал и на вопрос не ответил, и бедолага Дураев уже шестой день благочестиво воздерживался от посещения уборной.

Возможно, это подвиг благочестия. Однако мне пришлось разочаровать – я не могу ответить на вопрос, на какой день после причастия можно посещать уборную. Все-таки это некая внутрикультовая, внутрицерковная история, и вопрос, конечно, должен быть обращен не к атеисту.

Я могу только дать краткую и предельно корректную историческую справку по этому вопросу. Мы много говорили о так называемом таинстве причастия. Известно, что сырьем для него служит булка и вино, в технологию изготовления мы вдаваться не будем, но итоговым, конечным, афористическим продуктом является, согласно церковным представлениям, реальное мясо мертвого мужчины, раввина, убитого две тысячи лет назад, – Иисуса Христа, который, по представлениям верующих, являлся физиологическим и биологическим земным воплощением древнееврейского бога Иеговы.

Очень важным элементом поклонения этому существу является процесс поедания его мяса. Поедание сопровождается пением и некоторыми ритуальными телодвижениями.

Догматически поедаемое мясо бога является неким сверхъестественным продуктом, независимым от законов физики и химии. Оно обладает определенными волшебными, магическими свойствами – какими, не уточняется, – и видеть в этом какую-то аллегорию или символ, согласно христианской догматике, совершенно недопустимо. Это грех неверия или более того – ересь в чистом виде.

Вообще, аллегорически или символически воспринимают причастие только протестанты, но в этом ничего странного нет. Примеров ритуального каннибализма в истории религий очень много. Практически невозможно найти какую-нибудь древнюю религию, где верующие не поедали бы тело своего бога и через это не приобретали бы какие-то собственные сверхъестественные возможности и способности. Аналогичные моменты мы можем наблюдать в различных ритуалах у племен нило-сахарской группы, у полинезийцев, у зулусов. Так что никакой особой новации здесь нет. Но речь не об этом.