* * *

– Так, товарищи! Начинаем работу нашего совета. Присутствуют на заседании девятнадцать из двадцати четырех членов совета. Кворум есть. Кто за то, чтобы начать заседание? Ставлю на голосование, – Председатель, он же – начальник института, он же – генерал-лейтенант Жульников, открыл заседание специализированного диссертационного совета.

Члены совета, все как один, словно по команде, подняли руки и быстро проголосовали «за». При этом каждый из них занимался своим делом и могло показаться, что никто не слушает и вообще не следит за происходящим, но это не так. Совет работал четко, слаженно и профессионально. Это была уже то ли трехсотая, то ли четырехсотая защита, конвейер по подготовке ученых работал как новенький часовой механизм.

– Единогласно, – быстро подвел итог голосования председатель. – На повестке заседания два вопроса: защита кандидатской диссертации подполковника Лобова Николая Михайловича и защита докторской диссертации Дулькиной Надежды Ефимовны. Есть вопросы? Нет! Ставлю на голосование. Единогласно.

Члены совета опять быстро проголосовали «за» предложенную повестку. Лобов сидел неподалеку от президиума – председателя, двух замов председателя, учёного секретаря совета.

– Для оглашения данных о соискателе слово предоставляется учёному секретарю, – продолжал вещать председатель.

– Товарищи, Николай Михайлович Лобов, коммунист, подполковник…. – секретарь быстро и четко рассказывал о Лобове, опираясь на данные листка по учету кадров. Никто из членов совета даже и не слушал. Все были заняты своими делами. И лишь когда секретарь озвучил тему диссертационного исследования Лобова, головы маститых ученых стали подниматься и, могло показаться, что прозвенел будильник или началась поклевка у рыбака…

– Товарищ секретарь, Вы закончили? – с места спросил председатель.

– Так точно, товарищ председатель, – ответил секретарь.

– Есть ли у кого-нибудь вопросы к секретарю или соискателю? – продолжал председатель. – Нет? Тогда слово для доклада предоставляется Лобову Николаю Михайловичу. Пожалуйста, 15 минут, не больше, – председатель показал Лобову рукой на место за трибуной.

У членов совета при беглом знакомстве с авторефератом, который они впервые увидели, случился шок. Мало того, что тема была, мягко говоря, идиотской, так ещё и содержание было составлено таким образом, что в каждом предложении присутствовали слова с корнем звон.

Пролистав бегло автореферат, члены совета стали вслушиваться в доклад соискателя.

– Таким образом, – хорошим голосом читал Лобов доклад, написанный ему старшим лейтенантом Тарасовым, – в ходе диссертационного исследования удалось установить, что длительность каждого, отдельно взятого звона…

– Тихо, товарищи, тихо! – призывал к порядку председатель, – Вы же мешаете докладчику! Сами себя задерживаете, впереди ещё одна защита.

– … подтверждается учением Фомы Аквинского, где говорится о том, что…, – Лобов читал с выражением. Изредка, отрываясь от текста, он, вскинув брови, бросал взгляды на председателя, членов совета, а затем, как ни в чем, ни бывало, продолжал нести очередную бредятину.

Где-то на галерке, т. е. подальше от председателя, сидели четверо заведующих кафедрами и то и дело громко ржали, иначе и назвать нельзя.

– Слушайте, какую ахинею мы слушаем, а? – не унимался Коровин. – Мне это напоминает обсуждение диссертации о нетрадиционном способе употребления спиртного…

– Каком-каком способе? – переспросил Ермошин, готовый рассмеяться ещё до начала рассказа.

– Защищалась диссертация на тему… – Коровин вдруг взорвался от смеха.

– Да ты рассказывай, не тяни, – подгонял улыбавшийся до ушей Денисов.

– Короче, в диссертации защищался новый способ употребления… через задний проход, – Коровин опять взорвался от смеха, только теперь смеялись все четверо. – Путем клизмирования…

– А если чихнешь или кашлянешь? – через смех задал вопрос профессор Бирюков. – Ерунда какая-то… – и рассмеялся во весь голос.

– Достоинство нового способа было в том, что не требовалась закуска, не было запаха изо рта, не было разницы между хорошей и дешевой водкой, да и водки требовалось в 4 раза меньше, – рассказывал сквозь смех и слезы Коровин.

– Слушайте, а как же пить на бродер шафт при таком способе? – спросил Бирюков и все четверо громко заржали.

– Товарищи, я прошу потише. Кому не понятно? Всем понятно? Ну, если невтерпеж, выйдите, пожалуйста, успокойтесь, – несколько плаксивым голосом просил председатель, впервые в своей практике потерявший контроль над членами совета.

Услышав последнюю фразу председателя, члены совета один за другим стали в спешном порядке покидать зал заседаний. Рядом с залом, по неписанным правилам, в соседней аудитории была «накрыта поляна» для членов совета, официальных оппонентов. Каждый мог зайти и выпить под хорошую закуску. Практика показывает, что в большинстве диссертационных советах пьют не только после защиты, но и до, а также во время защиты. Это – грубейшее нарушение требований ВАКа, но такова жизнь! Так было, есть и всегда будет!

– А это – тема моего докторского исследования, – громко смеясь, продолжал свою историю профессор Коровин.

Примерно через пять минут в аудиторию заглянул ученый секретарь и молча сам себе налил полный до краев стакан водки. Опрокинув залпом, он стал наливать второй. Члены совета сочувственно наблюдали за ним, т. к. практически каждый уже сделал то же самое.

После второго стакана секретарь достал из кармана кителя несколько мятые листочки, где были написаны вопросы, которые члены совета должны были задать диссертанту. Раздав все семь вопросов, секретарь заметил, что председатель просил всех вернуться, т. к. он один слушает доклад и никого из членов совета в зале не осталось. Мужики начали медленно и нехотя возвращаться на свои места.

Радовало лишь то обстоятельство, что все успели накатить и закусить. Следовательно, теперь до перерыва можно было как-то продержаться.

– На этом доклад закончен, благодарю за внимание, – Лобов оторвался от текста и взглянул на председателя.

– Так, Николай Михайлович, спасибо. Подождите, не уходите, сейчас Вам будут задавать вопросы, – Председатель посмотрел в зал, а затем спросил у Лобова, – Николай Михайлович, Вы как будете отвечать на вопросы, в каком режиме? В режиме вопрос-ответ или в накопительном?

– Да, – ответил Лобов.

– Понятно, вопрос-ответ, – Резюмировал председатель. – Товарищи, пожалуйста, задавайте вопросы. – Председатель посмотрел в зал, где ни одной поднятой вверх руки он не заметил. – Товарищи, активнее, пожалуйста, давайте!

Случилась маленькая накладка: ученый секретарь вопросы раздал, но было не ясно, в каком порядке их задавать?!

– Я прошу прощения, не пометил, кто какой вопрос задает, – виноватым голосом прошептал секретарь прямо на ухо председателю.