– Иными словами, мое имя тоже фигурирует в этом списке, да?

– Да, синьор. Известно, что вы тоже ездили в Неаполь в день ее смерти, что дважды побывали ночью у нее на квартире, что она звонила к вам в контору с просьбой купить какую-то деталь к кинокамере и привезти ее в Сорренто. При этом она назвалась миссис Дуглас Шеррард. Верони установил подслушивающий аппарат на вашей линии.

Вот тогда я почувствовал, что погиб.

– И Верони сообщит все эти сведения полиции?

Сарти посмотрел на меня так, как будто собирался заплакать.

– Он считает это своей обязанностью. Не говоря уже о том, что у него могут быть очень крепкие неприятности, если он скроет столько важных сведений от полиции. Дело ведь идет об убийстве. Его могут обвинить в соучастии.

– И, несмотря на это, он готов дать мне три дня?

Сарти кивнул головой.

– Мне удалось уговорить его, синьор.

Я посмотрел на него, как кролик на удава. Кажется, я влип окончательно и бесповоротно. Если Карлотти узнает, что Дуглас Шеррард – это я, ему не понадобится даже моя проклятая записка Элен. Он просто нажмет на меня, и рано или поздно я расколюсь. Я не питал иллюзий, что смогу выскользнуть из рук Карлотти, если у него будут сведения, собранные Верони.

– Может, вам лучше прочесть список, синьор? – сказал Сарти. В глаза мне он не смотрел. От него исходила аура печального сочувствия. Как от гробовщика. – Тогда, – продолжал он, – мы еще поговорим. Может, у вас будут для меня какие-нибудь инструкции.

Что-то мерзкое скрывалось за его словами, но я не мог уловить, что именно.

– Давайте, – сказал я. – Если вы не торопитесь, можете посидеть здесь. Полчаса подождете?

– Конечно, синьор, – сказал он, извлек из портфеля пачку бумаг и вручил мне. – Я не тороплюсь.

Я взял бумаги и прошел по коридору в коктейль-бар. В это время дня, да еще в воскресенье, там, как правило, было пусто. Да, никого. Кроме бармена, разумеется, одарившего меня унылым взглядом, в котором читалось: «И какого черта ты сюда приперся в такое время?» Я заказал двойное виски и присел в темном углу. Виски я выпил, как воду. Оно несколько притупило чувства, но не погасило страх.

Я прочел около двадцати страниц аккуратно отпечатанного текста. Там было что-то около пятнадцати фамилий, большинство из них знакомые. Открывал список Джузеппе Френци, мое имя торчало где-то в середине. Все было в этом списке: даты, когда Элен проводила ночи с Френци, время, когда он звонил ей домой, ночи, которые она проводила с другими. Все это я опустил и принялся изучать то, что касалось меня самого. Сарти не врал, когда утверждал, что Верони и его люди ни на секунду не выпускали Элен из виду. Каждая наша встреча была хронометрирована. Каждое слово, сказанное нами в телефонном разговоре, было запротоколировано. По некоторым деталям из разговоров Элен с другими людьми становилось очевидно, что я был намечен в качестве очередной жертвы шантажа.

Три дня! Сумею я за это время найти доказательства, что убийца Элен – Карло? Может, лучше честно выложить все Карлотти? Пусть он докапывается… Ну да, поверит он мне, как же… Нет, это не выход.

Тут вдруг я отметил некую несообразность. В бумагах не было ни единого упоминания о Карло или Мире Зетти. Уж если Элен накорябала телефон Миры на стене, то, значит, хоть раз ей должна была позвонить. Так в чем дело? Может, Верони регистрировал только разговоры с жертвами шантажа? Но неужели в разговорах Элен с Карло или Мирой не было решительно ничего достойного внимания?

Несколько минут я размышлял над этим, потом попросил у бармена телефонный справочник города Рима. Он вручил его мне, как будто делал черт знает какое одолжение, и заодно спросил – не хочу ли я еще выпить. Я сказал, что пока не надо.

В справочнике детектива Верони не оказалось. Это, конечно, еще ничего не означало. Это могло быть псевдонимом. Рядом с баром находилась телефонная будка, оттуда я позвонил Джиму Мэтьюсу. Проснулся он не сразу.

– Ради всего святого! – заорал он в трубку. – Ты что – сдурел? Воскресенье ведь! Я лег в четыре утра!

– Кончай трепаться! Нужна информация. Ты когда-нибудь слышал о некоем Верони, частном детективе, который берется только за особо сложные дела, и чьи услуги стоят очень дорого?

– Нет, – ответил Мэтьюс, – не слышал. Должно быть, ты спутал имя. Я знаю всех частных ищеек в этом городе. Такого среди них нет.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Спасибо, Джим. Извини, что разбудил. – Я повесил трубку прежде, чем он снова начал ругаться.

Я сказал бармену, что передумал насчет выпивки, отнес виски на свой столик и еще раз внимательно изучил отчет детектива Верони. Из пятнадцати человек, которых шантажировала Элен, только у меня одного была не только причина убить ее, но и возможность это сделать.

Я еще минут пять прокручивал в мозгу разные варианты, потом допил виски и вернулся в кофейный бар. Сарти сидел там, где я его оставил, и все так же с печальном видом вертел в руках шляпу. Он поднялся, когда я вошел в комнату, и снова уселся только после меня.

– Спасибо, что дали мне это прочесть, – сказал я, протягивая ему документы.

Он отшатнулся от них, как от гадюки.

– Это для вас, синьор. Мне они без надобности.

– Да, конечно. Я просто не подумал. – Я свернул бумаги и запихнул во внутренний карман пиджака. – А у синьора Верони, конечно же, есть копия?

– Боюсь, что да.

Я закурил сигарету. Больше я не боялся. Все было ясно.

– Скажите, а синьор Верони богатый человек? – спросил я.

Сарти поднял на меня черные, налитые кровью глаза и посмотрел испытующе.

– Частный детектив не может быть богат, синьор, – ответил он. – Месяц ты работаешь, а потом, может, полгода ждешь у моря погоды. Я бы сказал, что синьор Верони сейчас на мели.

– Так не заключить ли нам с ним сделку?

Сарти задумался. Он почесал лысину и с мрачной серьезностью созерцал бронзовую пепельницу, стоящую на столике перед ним.

– В каком смысле… сделку, синьор?

– Ну, допустим, я выкуплю его экземпляры отчета. Вы ведь читали его?

– Да, синьор, я прочел.

– Вы понимаете, если эти бумаги попадут в руки Карлотти, то ведь он может подумать, что это я погубил бедняжку синьорину.

Судя по лицу Сарти, он был готов разрыдаться.

– Да, синьор, к несчастью, и у меня сложилось такое впечатление от чтения этих бумаг. Именно поэтому я уговорил синьора Верони ничего не предпринимать в течение трех дней.

– Как вы думаете, высокоморальное чувство долга не позволит синьору Верони заключить со мной сделку?

Сарти пожал плечами.

– В моей работе, синьор, главное – видеть перспективу. Нужно быть готовым к любому развитию событий. Я вот подумал, что вы, наверно, не захотите, чтобы эти бумаги попали в руки Карлотти. И упомянул об этом синьору Верони. Он трудный человек, с очень развитым чувством долга, но мы с ним давние друзья, я знаю подходы к нему. Он мечтает купить виноградник в Тоскане. Так что, может быть, удастся его уломать.