Именно в этот момент я достала из сумки бутылку минералки и начала пить. И очень зря: слова заставляют подавиться:

– Миссис… – хватаюсь за горло. – Постой, твоя сестра замужем за… Джеем Гамильтоном? Тем самым?

Айрин все так же невозмутим.

– Нет. – Оторвав от руля руку, он хлопает меня по спине. – За Кларком. Но да. Это та самая семья.

– У Гамильтона есть брат? Но он…

Джон чуть снижает скорость. Мы уже выехали за черту Города и теперь плетемся по слабо освещенной пустой трассе. Дворники работают медленнее, и снег иногда успевает прилипнуть к стеклу.

– Джей Гамильтон, как и Элмайра, с Земли. Дом, в который мы едем, принадлежит его приемной семье.

А вот этому я почти не удивляюсь. Могла ли я ждать иного от человека, возглавившего такую партию? И с таким упрямством куда-то ее ведущего?

– А…

Джон слабо улыбается, напоминая:

– Моя сестра замужем за родным сыном его отчима. Почему мне кажется, что ты сердишься?

– Потому что мне кажется, что чтение мыслей у тебя – условный рефлекс… – я скрещиваю на груди руки.

Некберранец снова усмехается, не поворачивая ко мне головы, и продолжает:

– Свекор моей сестры – бывший глава партии Свободы.

– Тот самый, о котором я ничего не помню, потому что он ничего не делал?

– Да. Только не говори такого при нем.

Он произнес это хмуро, почти жестко, и я торопливо прикусываю язык: наверное, действительно не стоит болтать подобное о том, к кому отправляешься в гости, даже если едешь со святошей вроде Джона Айрина.

– Где он откопал нашего Гамильтона? – Я откидываюсь на спинку, чуть вытянув ноги. – Расскажешь? И ли это семейная тайна?

Джон не напряжен. Руки на руле лежат ровно. Но голос – совсем бесцветный.

– Семейная тайна. Я знаю только, что его подобрали на пустыре. Гамильтону было лет шесть, и он не мог говорить – эмоциональное потрясение. На той окраине есть овраг, в котором обнаружили разбившийся двухместный самолет. За ним даже спускались, но в итоге бросили эту затею.

– Значит, он прилетел не один…

Джон хмуро смотрит на часы.

– Неподалеку нашли труп мужчины лет двадцати пяти. Но мальчик, когда к нему вернулась речь, не упоминал, что его сопровождали взрослые. Гамильтоны решили взять его на воспитание. Искать больше ничего не стали. Пустырь – опасное место.

– Но Джон… – я смотрю на замершие дворники и пытаюсь осмыслить все сказанное. – Ведь это еще раз доказывает, что мы не… в замкнутом пространстве.

Айрин явно доволен этим прозрением.

– Не в замкнутом, просто в труднодоступном.

– Я никогда не спрашивала… Как вы с твоей сестрицей попали сюда?

Он устало потирает глаза и, оглядев пустую дорогу, немного прибавляет скорость.

– Наш корабль упал. Знаешь, я плохо это помню, как ни странно, и Анна тоже. Будто что-то отрезало. Вероятно, мы пытались уклониться от астероидного скопления, по крайней мере, корабль так пострадал, что его пришлось разобрать. Я понимал, что он больше не полетит, к тому же он потреблял топливо, которого здесь нет. Если бы я знал тогда Вуги, может…

– Джон…

– Да?

На некоторое время я замолкаю, собираясь с мыслями. Мне очень хочется рассказать ему про то, что мы с Элм и Ханом пытаемся раскопать, но что-то меня останавливает. Воспоминание об обыске в комнате лишь укрепляет опасения. И я начинаю издалека.

– Сегодняшние разборки… и то, что вчера на площади выкрикивали люди… Так вот. Как думаешь, Глински, он что-то знает? О том, почему Город, как ты сам сказал… труднодоступен?

– Что ты имеешь в виду?

– Он лжет? О н знает, как отсюда выбраться, и поэтому бесится из-за Гамильтона?

Джон чуть наклоняет голову. Я смотрю на его руки, все так же спокойно лежащие на руле, и вдруг понимаю, что разговор Айрину малоинтересен. Или даже не интересен абсолютно. Ведь я болтаю с, мать его, Последним Принцем… Джону давно плевать, где жить – здесь или на Земле. И я буду круглой дурой, если попытаюсь не замечать этого. Помедлив, некберранец все же отвечает:

– Нет, Эшри. Он ничего не знает. Ничего, что могло бы помочь в ваших поисках.

Я вздрагиваю и нервно цепляюсь пальцами за ремень безопасности. Начать паниковать? Некберранец ведь мне соврал, что не читает мысли. Он что-то знает или, по крайней мере, подозревает. И, может, именно поэтому сейчас тащит меня на Юг, в темноту, в чужой дом… черт возьми!

– Ты залезал к нему в голову? – Стараюсь, чтобы голос звучал спокойно. – К Вану Глински?

– Да. Приходилось.

– И что там? Есть планы подорвать наш уютный домик?

– Не думай о нем хуже, чем он есть.

Я уже слышала нечто подобное. Ах да, Кики… Может, он и неплохой. Не трус. Хороший военный, у него есть мозги. Но почему тогда все, что я вижу вокруг него, это битвы машущих хвостами сторонников вроде Дэрила и придушенной оппозиции? Долго еще Гамильтон сможет сопротивляться? В едь я не знаю ничего о предыдущем руководителе партии, который пятнадцать лет занимал этот пост. Когда он начинал, я была маленькой. Может… этот прошлый тоже вначале сражался, а потом просто махнул рукой…

– Нет, Эшри. – Голос Джона обрывает мои размышления. – Артур Гамильтон был личностью другого склада. Он сразу понял, что Глински ему не по зубам. Прости, но ты думала очень громко.

– То есть Артур Гамильтон…

Некберранец просто кивает:

– Глински действительно опасен.

– А сколько лет этот «опасный» и «не такой плохой» человек уже на посту?

– Насколько я знаю, не меньше тридцати.

Джон сворачивает на узкую проселочную дорогу. Мы едем мимо Южного кладбища – его ограда покосилась, кресты и памятники на фоне метели выглядят какими-то особенно огромными и тяжелыми. Я спешно отворачиваюсь – боюсь могил.

– А тебя не настораживает, что он выглядит довольно свеженьким?

Айрин неожиданно усмехается:

– А наш мэр? Он тоже неплохо сохранился.

– И хорошо, что сохранился, ведь лучше него…

– Никто не справится с Городом, – заканчивает Айрин. – А кто лучше Глински справится с его работой?

– Чем он там занимается, я не знаю и знать…

Отняв одну руку от руля, Джон загибает пальцы:

– Например, он построил приют, в котором ты выросла. До этого хорошо обустроенных домов для детей вообще не было, законопроект «О беспризорниках» разрабатывал он. Он расширил гарнизоны. Подписал документы на наше снабжение: хоть мы принадлежим «свободным», но у них не хватает денег. Его люди выводят заблудившихся из Коридора и отслеживают все происходящее на границах. И…