на предприятии не было, косяки были некатастрофичны, так что Соломонов пока терпел присутствие ленивого охранника. Петя не парился, отдавая от своего и так мизерного оклада едва ли ни четверть в качестве штрафов, он продолжал сидеть в будке, скучать и равнодушно говорить, что в случае увольнения уж сторожем-охранником он всегда сможет устроится в другом месте.

Получающие чуть ли ни втрое больше рабочие звали Эорнидяна на станок, но тот отказывался. «Ну точно буддист», – говаривал оператор вакуумного пресса Тихонов. Ему возражали, что, мол, буддисты не курят, на что у Тихонова ответа не было, но от своего предположения в религиозной принадлежности молодого охранника от все равно не отказывался.

На самом-то деле Эорнидян не был буддистом, он даже не знал в чем заключается это мировоззрение. Петя был клиническим психопатом.

С пятнадцати лет, после того, как Эорнидян, выпустил всю обойму из отцовского пистолета в своих одноклассников, юноша прочно сидела на прописанных ему медикаментах. Длительная терапия транквилизаторами и нейролептиками привела к нейролептическому дефицитарному синдрому – вялости, апатии, эмоциональное оскудение, снижение инициативы, мотивации, побуждений, сужение круга интересов, вплоть до аутизма. То-есть именно то, что наблюдали у молодого человека фабричные работники. Эорнидян привык к этому, приспособился, жил одним лишенным смысла днем, горстями глотал лекарственные препараты, жрал что попало, не чувствуя вкуса и сидел в своей будке как скульптурный ждун. Никто не знал и не догадывался, что Петя Эорнидян всюду носит с собой маленькую аптечку с множеством тюбиков и блистеров, достаточно сильных и получаемых им по рецепту, выписанных целым рядом психиатров. Помимо регулярных приемов трижды в день рядя таблеток, Эорнидян глотал необходимые препараты в случаях эмоционального возбуждения. Если, например, он видит по телевизору импрессивный художественный фильм или смотрит (ни в коем случае не играет) компьютерную игру.

Эорнидян сидел в будке и блаженствовал со скуки. Принятые им транквилизаторы делали свое чудное дело, отправляя его разум в сильные объятия ангедонии и абулии. Утопая в нейролептичекой депрессии, он даже задремал. Ему виделись разноцветные парящие пятна, пятна любили его, он любил их. Его указательный палец залез в правую ноздрю, принялся выскребывать оттуда полезные ископаемые и отправлять в рот. Для себя Эорнидян не считал поглощение доставаемого вещества зазорнее употребление в пищу соленой рыбы. За правой ноздрей последовала левая, Эорнидян вкладывал в это занятие столько же самозабвения сколько бывает у дегустатора вин.

Вдруг он вздрогнул от стука. Кто-то колотил его будто молотком по лбу, но оказалось, что это просто человек у турникета. Сконцентрировав расфокусированный взгляд на человеке, Петя Эорнидян определил в нем женщину.

– Фу! – морщилась женщина. – Фу! Петя, фу!

– Чего? – медленно проговорил Эорнидян, еще не до конца осознавая, что толстая женщина стала свидетелем не самой эстетически достойной стороны его времяпрепровождения.

– Фу, – повторила женщина, смотря на охранника через стекло и исторгая в его сторону столько призрения, сколько хватило бы нацисту, уничтожающему современный Израиль.

Петя почувствовал, как краска стыда заливает его щеки, сердце забилось сильнее.

– Сегодня выходной, – выдавил он из себя, вытирая палец о столешницу и от этого движения женщина еще сильнее вытаращила и без того округлые глазки. Эорнидян вновь выставил себя в грязном цвете, теперь над ним будут смеяться все, ведь пришедшая женщина работала в цехе и, без всякого сомнения, заразит работником вирусом презрения к Эорнидяну. – Вы чего пришли? Идите домой.

Женщина провела магнитным ключом по датчику, турникет пикнул и пропустил работницу на территорию. На слова молодого охранника она не ответила. Широко расставляя ноги и переваливаясь с боку на бок, полная женщина пошла к цеху, держа за ручки крупную сумочку. После нее на снегу оставались широко расставленные глубокие следы. Эорнидян начинал вскипать, патогенный адреналин вспрыснулся под кожу, у него возникло острое как иголочный укол желание догнать женщину и расквасить ей голову. Она появилась в самый неподходящий момент, она стала свидетельницей постыдного момента и, надо признать, для Эорнидяна подобные казусы были ни в первой. Совсем недавно он пригласил в драматический театр одну подружку за которой намеревался ухаживать и, набитый транквилизаторами, задремал в зале и дал слабину своему анусу. Над ним морщилась не только потенциальная подружка, зрительный зал больше не интересовался постановкой, все переглядывались между собой и обсуждали опростоволосившегося паренька.

В общем молодой юноша начинал вскипать, загораясь одновременно от стыда и ярости. Догнать бы эту толстую тетьку, которая, как он знал, работает на сборочном участке основного цеха. Он даже знал, как ее зовут – Зинаида Сферина – очень характерная женщина, то-есть женщина с характером. С твердым, упрямым характером, она уже однажды полаялась с Эорнидяном, когда он после рабочей смены увидел у нее в полиэтиленовом пакете торчащий кусок МДФ. Он остановил ее и потребовал выложить кусок, а она раскричалась как цыганка на базаре, развозмущалась и осмеяла Эорнидяна за то, что он не дает ей взять маленький кусочек МДФ, подобранной ею из кучи брака. С тех пор охранник был в контрах с работницей, она всегда проходила через турникет с горделивой неприступностью. Эорнидяну очень хотелось, чтобы она сейчас же вернулась, прошла через турникет обратно и уехала не просто к себе домой, а вообще из города. Но этого не будет, так как широкая фигура Зинаиды Сфериной все уменьшалась и уменьшалась, постепенно скрываясь в метелице и пропадая во чреве производственного цеха. Тогда Пети Эорнидяну жутко захотелось убить ее, пристрелить на месте. Хорошо, что у него не было никакого оружия, иначе, кто знает…

Глубоко дыша и скрипя зубами, охранник проводил ненавидящим взглядом бесцветных глаз скрывшуюся в цеховых воротах женщину и полез с свою индивидуальную аптечку, которую всегда носил в сумке. Груда разнообразных медикаментозных препаратов: диазепам, хлордиазоксид, тиаприд, сонапакс, феназипам, атаракс, азалептин, лоразепам, еще груда всяких редких препаратов. Куча седативных препаратов, всякие успокоительные. А где новое лекарство, которое ему выписали на прошлой неделе? Он должен рассасывать таблетку под языком как раз в таких случаях, когда чувствовал нарастающее возбуждение. Такой кругленький флакончик с синей крышкой. Желтоватые маленькие таблеточки. Эорнидян высыпал содержимое аптечки на стол, перепроверил все карманы, осмотрел сумку. Нового флакончика не было, Петя забыл его дома или потерял.

У Пети Эорнидяна начиналась вспышка гнева.

08:42 – 08:55

В несколько мгновений они, перепрыгивая через три ступеньки, слетели с металлической лестницы и, сгрудились внизу, потому что, оказалось, что с этой низкой диспозиции они не могли видеть преследуемых. Точило утверждал, что, будучи еще наверху и вглядываясь в панораму цеха, он заметил среди станков две движущиеся фигуры – мужика