— Отлично, малыш. Ты не дал отнести нас слишком далеко. — Потом он забрал «весло» и, начав грести здоровой рукой, скомандовал: — А теперь твоя очередь отдыхать. Спи, если сможешь. Мы все еще не вышли за границы леса.

Скорчившись на дне повозки, Иво проспал, как ему показалось, всего одно мгновение и снова проснулся. Начинало светлеть, берег был в каких-то ста шагах. Он забрал «весло» у Метцгера, который внимательно вглядывался в сторону суши.

— Похоже, что там никого нет, но вдруг они просто прячутся? Как думаешь, вернемся на берег сейчас или будем ждать темноты?

Иво взвесил имеющиеся шансы: конечно, ночью высаживаться на берег было бы безопаснее, но к этому времени они оба будут измотаны долгой греблей и голодом. Поэтому будет лучше попытать счастья сразу.

— Хорошо, — согласился Метцгер, — первым выпрыгиваю из лодки я и двигаюсь направо. Ты станешь держаться левее. Если все пройдет нормально, встретимся вон у той скалы.

С ними ничего не случилось, и они благополучно встретились в назначенной точке. Вскоре они нашли и моторную лодку, всю изрешеченную пулями. Иво был в отчаянии:

— Мы никогда отсюда не выберемся. Это была наша последняя надежда.

— Прекрати паниковать и дай мне руку.

Они собрали разбросанные повсюду ветки, слегка полив их бензином, разожгли костер и разогрели пищу из припрятанных запасов. После еды Иво чувствовал себя уже гораздо лучше.

— Если мы пойдем быстро, то сможем выйти к ближайшему посту СС. — Иво был уверен, что легко сможет проделать этот путь.

Примерно около восьми часов мужчины остановились отдохнуть у разрушенного здания неподалеку от дороги. Внезапно тишину нарушил шум мотора.

— Быстро в укрытие! — приказал Метцгер.

Они спрятались у обочины по разные стороны от дороги и стали ждать. Через несколько мгновений на дороге показался бронетранспортер. К своей радости, путники увидели, что это были немцы и за рулем сидел знакомый водитель. «Коммерсанты» вышли из своих укрытий и, размахивая руками, остановили машину. Открыв дверцу, водитель выпрыгнул наружу:

— Рад, что с вами все в порядке. Мы начали беспокоиться, когда вы не вернулись прошлой ночью, а когда возвратившийся из тех мест патруль доложил, что слышал выстрелы, мы стали бояться за вас.

Вскоре людей Швенда благополучно отвезли в безопасное место. Прошло еще немного времени, и благодаря Метцгеру и Иво Скорцени получил английское оружие, которое было ему так необходимо и за которое Швенд, как обычно, расплатился фальшивыми деньгами.

Швенду стали поступать многочисленные запросы на конкретные виды оружия, например, кому-то понадобились американские автоматы. Большое количество таких автоматов удалось получить из поставок, сброшенных партизанам пилотами 148-й эскадрильи британских ВВС, самолеты которой базировались на различных аэродромах в близ городов Фоджа и Бари в Италии. Самолеты «Галифакс» обычно использовались для десантирования особо важных агентов и сброса ценного оборудования и снаряжения. Обычно для сброса оружия и боеприпасов применялись самолеты «Дакота».

Когда оружейный бизнес был в самом разгаре, Шелленберг получил срочное тайное донесение с Ближнего Востока, которое привело его в такую ярость, что он немедленно позвонил Кальтенбруннеру и договорился о встрече. Разговор протекал бурно.

— В результате операции «Бернхард» я потерял одного из своих лучших агентов на Ближнем Востоке, — начал с обвинений Шелленберг, — потеряны годы работы, нам нанесен огромный, ничем не восполнимый ущерб.

Кальтенбруннер потребовал подробностей.

— Вы помните, как я просил прислать триста портсигаров из настоящего золота?

— И что?

— Они не были настоящими, и это быстро обнаружили шейхи, получившие их в подарок. Все они были оскорблены, причем один из них был настолько разозлен, что убил моего агента.

Не отвечая, Кальтенбруннер взялся за телефон:

— Соедините меня со штурмбаннфюрером Вендигом. Он должен быть в Мерано. Если его там нет, найдите его и свяжите со мной.

Швенд пребывал в отличном настроении:

— Что угодно моему шефу в такое хорошее утро?

— Объяснение, и очень подробное.

— Если я могу чем-то помочь, просто дайте мне знать.

— Почему вы отправили нам поддельные золотые портсигары, когда я ясно объяснил вам, что они должны быть настоящими, что другие мне не нужны?

Шелленберг, взяв другую трубку, прислушивался к разговору.

— Это не была подделка, и вы должны это знать. Я лично проверял их, все портсигары были из настоящего золота, уверяю вас.

Кальтенбруннер посмотрел на Шелленберга, который прошептал:

— Да, они были покрыты золотом, толстым слоем, но золото было только сверху.

Кальтенбруннер повторил эти слова в трубку.

Швенд в ответ рассмеялся:

— Ну вот, значит, тот посредник просто провел меня. Хорошо, они не были золотыми. Что же мне теперь делать? Купить еще триста штук и проверить каждый из них, разбив его? Я был бы рад заняться этим, но кто тогда будет делать за меня мой маленький бизнес?

Кальтенбруннер снова посмотрел на Шелленберга. А Швенд продолжал:

— Послушайте, у меня сейчас намечается крупнейшая операция с оружием. Речь идет о двух с половиной миллионах фунтах стерлингов. Повторяю: речь идет не о марках, а о фунтах. Представляете, какой пустяк? И как же мне быть? Заниматься оружием или покупкой трехсот золотых портсигаров?

Посмотрев Шелленбергу в глаза, Кальтенбруннер коротко бросил:

— Конечно, оружием. — Он повесил трубку и продолжил: — Конечно, Швенд не идеален, у него много недостатков, но он настолько ценен для нас, что нам придется закрывать глаза на некоторые из них.

Шелленберг был готов к этому. Он как раз собирался возглавить объединенную службу военной и политической разведки, пост, который Гиммлер обещал ему еще примерно год назад. Но его преемником на должности руководителя VI управления РСХА должен был стать Олендорф, человек, который ненавидел Швенда и вовсе не собирался смотреть сквозь пальцы на его недостатки. Олендорф твердо решил избавить свой отдел от «барона из Шлосс-Лаберса».

В начале 1944 года Шелленберг начал испытывать чувство беспокойства. По сообщениям его агентуры, Турция собиралась разорвать дипломатические отношения с Германией или даже, что было гораздо хуже, вступить в войну на стороне союзников.

Гиммлер неоднократно уверял его, что, получив новое назначение, Шелленберг сосредоточит в своих руках такую власть, о которой прежде не мог и мечтать. Он будет одним из тех, кто определяет политику рейха. Если бы у него и впредь был надежный источник информации, как, например, агент-албанец Мойзиша в Анкаре Цицерон, то ему не пришлось бы ни о чем беспокоиться. Но если Турция присоединится к союзникам, немецким дипломатам придется покинуть ее территорию, или они будут интернированы. Кто же тогда будет менять «фунты Бернхарда» на бесценную пленку, сделанную фотоаппаратом «Лейка»? Шелленберг стал думать о том, как создать систему связи, которая позволит продолжать сотрудничать с Цицероном, даже если немцы будут вынуждены уйти из Турции.