Женя снова серьезно кивнул, больше даже не пытаясь паясничать.

– Понятно, – голосом за обоих ответила Лиля. – Только вы тоже будьте на связи, хорошо? И не… рискуйте больше, чем это необходимо.

– Да все будет нормально, сестренка, не бойся, – Ваня почти правдоподобно изобразил уверенность.

– Главное, чтобы никто из нас не пытался навредить двойникам, – мрачно хмыкнул Войтех.

Оказавшись на улице, он в первую очередь посмотрел на небо. На нем яркой россыпью светили звезды. Хотя частично их скрывали плотные тучи, такой непроницаемой темноты, как в прошлый раз, не было. Это давало надежду на то, что теперь они действительно не спят.

Только на этом хорошие новости заканчивались, поскольку никто не знал, в каком направлении искать Сашу. Снега на земле лежало слишком мало, чтобы искать на нем следы, да и выпал он давно, а они днем успели тут натоптать.

– Надо разделиться, – нехотя констатировал Войтех. – Так наши шансы, которые весьма невелики, хотя бы утроятся.

– С этого и начинаются все ужастики, – попытался пошутить Ваня, но на этот раз даже ему самому было несмешно. – Да и наш личный начался с того же, – со вздохом добавил он.

– И тем не менее, разделиться будет эффективнее, – согласился с Войтехом Нев.

– Нужно вести себя осмотрительно и не геройствовать. Как только что-то найдете, сообщайте остальным. Иван, проверь дом напротив. У нас там почти нет камер, неизвестный вполне мог унести Сашу туда.

Ваня посмотрел в указанном направлении, как будто заранее прикидывая, где именно человек с камеры мог спрятать Сашу. По всему выходило, что где угодно. Три подъезда, десять этажей, по четыре квартиры на этаже: слишком много мест, все не осмотреть. С другой стороны, человек на записи не выглядел особенно сильным, способным с легкостью поднять выше пятого этажа даже Сашины пятьдесят килограммов веса. Возможно, именно по этой причине он и похитил ее: она была самой маленькой и самой легкой из них всех. Вполне вероятно, что если Саша там, то на одном из нижних этажей.

– Хорошо, – кивнул Ваня. – Знать бы еще, зачем ему Сашка.

– Когда найдем их, узнаем, – пообещал Войтех. – Нев, вы идите к магазину и административным зданиям, а я проверю маленькие домики.

Нев кивнул, Войтех коротко проинформировал об их плане Лилю и Женю, после чего они разошлись в разные стороны.

Темнота и тишина давили на Войтеха. А может быть, само место оказывало на него гнетущее воздействие, просто при свете дня он этого не замечал. Идя через поросшие деревьями и кустарниками бывшие дворы, он заглядывал в темные окна, слушал шорох собственных шагов и стук сердца в груди, которое билось скачками, часто замирая от нехороших предчувствий. Чтобы отвлечься от них и не накручивать себя лишний раз, Войтех пытался проанализировать все произошедшее после пробуждения и понять, почему накинулся на Женю. Он ведь и на Сашу срывался в этот раз чаще, хотя… Он на мгновение замер и покачал головой, напоминая себе, что стычки с Сашей происходили во сне, а значит, могли быть частью наведенного на них кошмара. Или нет? Возможно ли, что сюжет им навязали, но реагировали они так же, как реагировали бы бодрствуя?

От этих мыслей его отвлек особенно болезненный удар сердца. Войтех снова остановился и огляделся, пытаясь понять, что вызвало у него такую реакцию. Его внимание тут же привлекло одно из окон здания впереди. Оно было таким же темным, как и остальные, но где-то внутри него словно дрожало крошечное пламя свечи, создающее едва заметные блики. Это вполне могло оказаться обманом зрения, но Войтех был обязан проверить.

– Возможно, я что-то вижу, – сообщил он в наушник.

* * *

8 декабря 2013 года, 3.27

Заброшенный военный городок

Московская область

Плакать не имеет смысла. Эту непреложную истину Саша знала практически с пеленок. Еще ее любимая прабабушка, растившая ее до четырех лет и пожертвовавшая своей жизнью ради нее, учила ее этому. Какой смысл реветь, если все уже случилось? Ты уже ударилась, тебя уже обидели, испугали, сделали больно. Это уже произошло. Теперь нужно думать, что делать дальше, как исправить то, что можно, как смириться с тем, что исправить нельзя. И слезы этому вовсе не помогают.

К сожалению, Саша не всегда могла с собой совладать. Она не могла перестать плакать, когда ее предал человек, которому она верила, когда лучшая подруга не приняла ее искренних извинений и разорвала с ней отношения, когда месяц назад думала, что все равно умрет, и, не желая тянуть за собой мужа и друзей, пыталась убить себя.

Не сдержала слез и в этот раз, открыв глаза в каком-то заброшенном доме и обнаружив, что прикована наручниками к батарее.

– Ну почему опять я? – шептала она сквозь слезы, пытаясь выдернуть руку из плотно обхватившего запястье металлического кольца. – Я ведь никуда не лезла в этот раз!

Она не знала, как оказалась здесь. И если остальные уже поняли, что все произошедшее было всего лишь кошмарным сном, то для Саши оно по-прежнему оставалось реальностью. Она потеряла Войтеха, Ваня погиб в огне, а кто-то запер ее в комнате, похожей на палату психиатрической клиники с острым скальпелем наедине. И она совсем не помнила, кто, как и зачем вывел ее оттуда и приковал к батарее.

Однако ей быстро удалось напомнить себе, что и на этот раз плакать неэффективно. От слез наручники не исчезнут, а тот, кто это сделал, не разжалобится. Нельзя сдаваться.

«Если с тобой что-то случится, подумай о тех, кому это сломает жизнь. Если не можешь беречь себя ради себя самой, сделай это ради нас», – сказал ей Войтех несколько часов назад. Так и сказал, «ради нас». Сейчас это придало ей сил.

Она вытерла ладонью лицо и огляделась. Комната, освещаемая лишь одной толстой закопченной свечой, стоящей в центре, казалась ей незнакомой. Небольшая, с обшарпанными стенами, когда-то покрашенными в противно-голубой цвет, она могла быть чем угодно: от кухни в какой-то квартире до любого хозяйственного помещения. Никаких остатков мебели, которые подсказали бы ее прошлое предназначение, Саша не увидела. Впрочем, это было не так и важно. Скорее всего, она находилась в одном из тех зданий, где они не устанавливали камеры, а значит, надеяться на скорое спасение не приходилось. И тем не менее она попыталась подбить ногой несколько досок и камней, чтобы те вылетели в коридор через дверной проем и попали в объектив камеры, если только та там имелась.

Выждав минут десять, Саша принялась кричать, хотя это, наверное, было еще более бесполезно. Она могла только привлечь к себе лишнее внимание тех, кого привлекать вовсе не хотела. Одновременно с этим она пыталась вытащить руку из наручников, сложив пальцы таким образом, чтобы ладонь оказалась не толще запястья, но ее похититель предусмотрел этот ход и затянул наручники так сильно, что даже повернуть руку, не причинив себе боль, оказалось почти невозможно.

И вдруг среди тишины, нарушаемой лишь ее отчаянными попытками освободиться от оков, послышался какой-то шум. Саша замерла. Чьи-то осторожные шаги доносились со стороны коридора. Если бы это шел тот, кто притащил ее сюда, едва ли он вел бы себя так аккуратно.