Она так с ума сойдет! Как будто здесь больше шпионить не за кем!

В любом случае все это неважно, потому что она получила практически все, что было нужно для мази. Осталось раздобыть последний ингредиент.

И можно будет отдохнуть. Хоть немного…

Катарина отвернулась, чтобы не видеть, как тонкие руки госпожи Айми обвивают плечо королевского посланника, пока она сама прижимается к нему всем телом.

— Отчего же вы не спите? Я вас везде ищу. У меня к вам чрезвычайно важный разговор.

Катарина бросила последний взгляд в их сторону. Сароен практически прилипла к Вану, между их телами не было ни малейшего просвета. Задрав голову, Айми с обожанием и восхищением смотрела на посланника, не забывая легонько толкаться бедрами навстречу его телу. Значит, так ему нравится?

Катарина встретилась с его тяжелым взглядом. Он смотрел прямо на нее, практически пронзая насквозь. Казалось, что его глаза пускают в нее стрелы.

Катарина кивнула ему и решительно направилась в сторону башни.

До нее долетел голос сароен:

— Ох, господин Ван... Наш лекарь вам досаждает? Он может быть таким надоедливым...

Что-о-о?! Это совсем не так! Она наоборот избегает любого внимания. Но спорить сейчас бесполезно. Это даже хорошо, что Айми болтает про нее всякое. Так посланник будет меньше преследовать ее и вынюхивать ее секреты.

Катарина уже завернула за угол крепостной стены, но зачем-то остановилась и прислушалась.

Голос посланника звучал сердито и приглушенно. Он раздраженно цедил каждое слово:

— Чего вы хотите, госпожа Айми?

Она тихонько рассмеялась, и этот звук мог соблазнить даже женщину. А у Катарины он вызвал зависть — от того, что она так не умеет.

— О-о-о... я хочу многих вещей... Почему вы решили жить именно здесь? Это же ужасное место... Тут обитают привидения. Жуткие. И те, которые живут в крепости, и те, которые приходят из Мертвого Леса. Они не дадут вам покоя. Да и господин лекарь живет напротив... это не лучшее соседство. Поверьте мне. От него постоянно пахнет этими отвратительными лекарствами. Стоит немного постоять рядом, и можно пропахнуть…

Посланник зарычал так, что Катарина вздрогнула:

— Госпожа Айми…

— Да-да… я понимаю, что вы устали, а я отвлекаю вас болтовней об этом заносчивом лекаре… Вы ведь здесь человек новый… и не разбираетесь в заведенных тут порядках… Но никто вас не осудит, если вы будете ночевать с комфортом и удобством… в моем павильоне…

Дальше Катарина слушать не стала. Хватит с нее! Что она тут вообще забыла? Будет просто замечательно, если Айми уговорит посланника перебраться к ней в павильон. Никто не будет мешать, путаться под ногами и следить за ней.

Только вот почему она чувствует себя преданной? Потому что дура. ДУ-РА!

Катарина взбежала по ступенькам лазарета и сразу же направилась проверить алхимика. Господин Дайске… Как и она, он был иноземцем. Иноземцем, который явно занимался Мертвой Алхимией. Пока никто не видел, Катарина осторожно осмотрела его вещи и нашла мох-могильник — одно из главных растений Мертвой Алхимией. А еще она обнаружила старую книжицу, записанную мертвым языком. Вот только о чем именно там говорилось, она понять не могла. Выходила какая-то тарабарщина. Возможно, записи были зашифрованы.

Как бы то ни было, ей необходимо было поговорить с иноземным алхимиком. Возможно, он знал то, чего не знала она. Его знания могли бы помочь… решить ее проблему.

Удостоверившись, что он хоть и слабо, но дышит, Катарина сняла с плеч мешок и спрятала его под одной из кроватей.

Ей осталось раздобыть плоть призрака. И она знала, где ее найти.

Сменив алхимику повязку и еще раз проверив все необходимое, Катарина уже собралась на охоту, как вдруг дверь в лазарет тихонько приоткрылась.

В образовавшуюся щель заглянула Эйка. Вид у нее был взволнованный и заговорщический.

— Господин Рэйден… вы здесь? Я видела свет в окне…

Катарина едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Нигде ей не спрятаться. Она не хотела даже позволять себе думать, кого представила на месте Эйки, кого понадеялась увидеть. Глупости какие-то лезут в голову. Наверное, от усталости.

— Да, госпожа Эйка, я здесь. — Катарина выглянула из-за ширмы и заставила себя улыбнуться.

— Ох, как же хорошо, что я вас нашла! Я тут кое-что принесла вам…

Она подбежала к Катарине и вручила увесистый сверток:

— Вот! Я нашла…

Катарина удивленно подняла брови:

— Что это?

— Ну как же?! Наши наряды для праздника… Вы же обещали помочь. — Она надула губы и забавно нахмурилась.

Катарина едва не застонала. Она уже успела забыть, во что ввязалась.

— Да, конечно… — Она бросила сверток на свободную кровать для пациента и постаралась как можно вежливее улыбнуться: — Как только я закончу с лекарством для господина Дайске, сразу же возьмусь за наше дело.

Эйка восторженно хлопнула в ладоши:

— О, боги! Какой же вы чудесный!

Специально или нет, но от этого движения тонкое покрывало соскользнуло с ее плеч, оставляя их полностью обнаженными. Катарина даже не успела понять, что происходит, когда сароен вдруг прижалась к ней всем своим телом и запустила пальцы в ее волосы.

В висках тревожно забился пульс, а по спине прошла дрожь. Она всегда туго перебинтовывала свою и так небольшую грудь, почувствовать что-то было практически невозможно. Но до этого к ней никто и не прижимался с такой силой.

Пока все эти мысли стайкой тревожных птиц пролетели в сознании, сароен умудрилась едва ли не упасть на нее всем своим весом. Чтобы сохранить между их телами хоть какое-то расстояние, Катарина отшатнулась. Но Эйка не собиралась отпускать ее так легко. Одной рукой она обвила талию Катарины, а другой еще сильнее взъерошила ее волосы.

Катарина не удержалась на ногах, и практически грохнулась на кровать, куда до этого бросила ткани. Эйка приземлилась на нее, ловко усаживаясь сверху и обхватывая ее бедра своими ногами.

От падения у Катарины перехватило дыхание, и ловкая сароен этим воспользовалась, наклонившись так низко, что Катарина ощутила на ее лице ее дыхание. Кажется, Эйка собиралась ее поцеловать!

От ужаса из горла Катарины вырвался тихий вскрик. Она не могла допустить, чтобы ее первый в жизни поцелуй был с женщиной! Вряд ли ей светит когда-нибудь познать прикосновение мужских губ, но и женские она пробовать не хотела!

Эйка же восприняла этот задушенный стон по-своему:

— О-о-о… господин Рэйден… вы так горячи… Рядом с вами я словно в огне…

Звук ударившейся о стену двери был подобен взрыву пороха и заставил обоих вздрогнуть.