На исходе зимы у вдовы Злотичны неожиданно издохла корова. Сначала она сильно отощала. Но зима была суровой, сена едва хватало, потому вдова не сильно волновалась, что корова вдруг стала такой болезной и перестала давать молоко. А спустя неделю Злотична нашла свою кормилицу околевшей. Тут бы честному люду забеспокоиться, но уж больно много забот навалилось, и никто, кроме вдовы, особо по поводу сдохшей скотины не переживал.

Прошла ещё пара недель, Зима-Лютыня совсем пошла на убыль, начали люди из домов выбираться да жизнь свою налаживать. И тут стало ясно, что пропала жена десятника Микитки. В лес чёрт её понёс, а оттуда она уже и не вернулась. Бабой она была вздорной, завистливой да жадной, а потому никто по ней сильно не тосковал. Сама, дескать, виновата. Чего в лес попёрлась, ежели снега ещё не сошли, да волки по лесу вольготно бродят?! И снова жители хутора не разглядели странного. Поголосили-попричитали да за дела принялись.

Новая же напасть не заставила себя ждать. У пеплицкого старосты Багумила в одну ночь исчезли со двора все петухи. Тут-то жители и забили тревогу. Ведь каждому доброму человеку известно, что больше всех петухов ведьмы боятся. Кто же ещё будет возвещать о приходе солнышка красного?! А ведьмам день совсем не люб, им вечную ночь подавай. Потому и стремятся они всех петухов извести. Перья повыдёргивают, косточки вытащат, чтобы в ритуалах своих окаянных использовать. Впрочем, что там да как у ведьм с петухами происходит, в Пеплицах не ведали, но то, что это всё их происки, поняли сразу. Тут уж и корову Злотичны припомнили, и жену десятника.

Решено было собраться на совет у старосты да придумать, как быть. Все нарочитые[2] люди Пеплиц явились в дом сурового Багумила слово держать. Как ведьму найти? Кого ещё изведёт тварь окаянная? Долго думали. Да только староста хутора, он на то и староста, что за мудрость его на эту должность выбрали. Вот и предложил Багумил послать в столицу кого-нибудь – ведь там люди учёные, знающие, не одну ведьму на чисту воду вывели да за происки наказали. Решено было доверить это дело Антипке – торговцу местному. Он и языкатый, и десятку не робкого – пущай к королю идёт да о беде поведает, что над Пеплицами нависла. А король справедлив – не оставит помирать!

Так и договорились. Снарядили Антипку в поход до столицы. А путь-то неблизкий, почитай, месяца два в дороге. За это время ведьма ещё кого-нибудь извести может. Кто ж знает, что нечистая задумала! Но делать нечего. Уж лучше подождать Антипку с подмогой, чем на милость окаянной отдаваться.

И отправился Антипка в путь. Долго до столицы добирался. Оголодал совсем, бедолага. Хорошо, что языкатый да ушлый, да и люди добрые помирать не оставили. Где на ночь пригреют, где краюхой хлебной поделятся, а где и отработать ночлег пришлось. Но Антипка, хоть и хитрецом слыл, а всё ж к делу своему серьёзно относился. Доверились ему жители, сам староста дело такое поручил. Никак не мог он людей подвести. А потому уж совсем обессилел, но до столицы дошёл.

Чудным оказался город Каменн. Да и не город это был вовсе, а крепость огромная. С одной стороны – обрыв и море бушующее. Не смогут враги подобраться. С другой – холмы, мхом поросшие, в тумане утопающие – любое воинство заметно будет. На краю обрыва грозной птицей застыл замок серого камня, как будто из земли вырос. От замка длинная крепостная стена гадюкой вилась по холмам зелёным. Стена эта скрывала дома большие и малые, подле замка раскинувшиеся. Чем дальше от замка, тем скромнее, меньше дом. А чем ближе – тем он больше и красивее.

Антипка только и успевал головой вертеть. Вот аптека, где зелья да настои целебные продают. Поскрипывает на ветру яркая вывеска, зазывает покупателей. А вот кузница – вылетают из неё алые искры и всполохи, шипят, на влажную от тумана землю оседая. Площадь главная, где горожане собираются, напугала Антипку виселицей с тремя верёвками и огромным колодцем, в который цепь железная опускалась. Так вот, значит, где расправу над ведьмами вершат. Здесь Антипка задерживаться не стал и поспешил к замку. Только попасть туда ох как нелегко оказалось.

Огромные дубовые двери были заперты, а как ещё войти внутрь, Антипка не знал. Он стоял, задрав голову, и рассматривал диковинные символы, вырезанные на массивном дереве. Буквы али ещё что. Робко переступив с ноги на ногу, Антипка шагнул вперёд, но был остановлен двумя хмурыми молодцами в красных кафтанах. И откуда только взялись? Став плечом к плечу, они начали пытать Антипку, мол, кто таков, зачем пожаловал. Антипка же, стащив с головы грязную шапку, принялся сбивчиво рассказывать, что звать его Антипом-торговцем, и что прибыл он в столицу по важному делу, и надобно ему с королём свидеться, о милости просить. Стражники долго на него смотрели, хмуря брови, а после отвечали, чтобы шёл он отсюда да не выдумывал. Какие ещё ведьмы, когда их всех давно перевешали?! И как Антипка ни упрашивал их, не пустили его стражи в замок.

Но староста Багумил не просто так отправил в Каменн именно Антипку. Торговец он на то и торговец, что терпеливым да упёртым должен быть. На него весь хутор надеется, не можно людей подвесть! Пусть тяжёлые двери хоть немного приоткроются, а там уж Антипка придумает, как мимо стражников проскользнуть. Долго ждать не пришлось.

Под вечер, когда солнце уже удалилось с неба, раздался звук рога. Дубовые двери начали медленно отворяться, земля задрожала от топота, и вылетела шумная ватага. Антипка и сообразить не успел, а ноги его уже вперёд несли, прямо под грозного коня серой масти. Бросился он на колени, в пыль дорожную, заржал конь, закричал кто-то, а Антипка зажмурился и дрожит, как лист. Кинулись к нему стражники недавние, схватили под руки, но тут раздался грозный холодный голос:

– Оставьте его!

Антипка от испугу вновь в пыль шмякнулся. Кругом всё затихло, замерло. Слышно только, как конь сердито всхрапывает да копытом землю бьёт.

– Кто таков будешь? – И снова голос, от которого стужа ледяная аж в кости пробирается.

Антипка вздрогнул да вверх взглянул. Сначала морду коня увидел – злобно на него скакун глядел сквозь длинную чёлку. Хитро сверкали камни самоцветные в его наглазниках. Потом – удила кожаные, в длинных пальцах зажатые. И, совсем осмелев, поднял Антипка голову и взглянул на господаря своего. Таких колючих глаз он ещё никогда не видывал. Яркие, голубые, словно два осколка льда острого. Ни за что такой не расплавишь. Ветер набрасывался на седые волосы, швырял их в стороны, а затем укладывал на могучие плечи – казалось, что это вьюга по земле стелется. А на лбу обруч блестел серебряный. Гордо король восседал на жеребце. Точь-в-точь Ледяной Князь, что в горах обитает. Холод морозный по коже пробежал. Встрепенулся Антипка да снова голову опустил.