Трагедиями и гибелью своих кораблей и их экипажей воспользовался… Октябрьский и его штаб! В этих заминированных районах в начале войны стало отрабатываться судоходство в условиях военного времени. Для чего было реорганизовано управление гражданским флотом в бассейнах двух морей.

Из-за незнания теории и законов военного искусства и непонимания своего назначения в качестве командующего ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский совершил непростительные просчеты в оценке обстановки, складывающейся в зоне ответственности флота, и неоправданно направлял большие усилия на подготовку отражения высадки морских десантов на Крым и на Кавказ. В связи с этим выделялись большие силы для ведения разведки и несения дозорной службы; в воздухе держалось большое количество авиации, а на море – надводных кораблей и подводных лодок.

Судя по действиям командующего ЧФ, он совершенно не представлял тактики и стратегии германского кригсмарине, целей и задач военно-политического руководства Третьего рейха. Зато в угоду органам НКВД и партийному руководству флота слепо вел Черноморский флот к немыслимой катастрофе. Он не сумел разгадать и понять, почему немцы не имели своего флота на Черном море, а планировали взять Крым и ВМБ ЧФ с суши…

И когда началась борьба в степях Крыма, Филипп Сергеевич стал буквально «бомбардировать» наркома флота просьбами усилить главную базу. На что Николай Герасимович чаще отвечал раздраженным отказом: «Да куда уж более!»

И в самом деле – флот полностью прикрыт огромным количеством советских войск на севере Крыма, 9-м особым стрелковым корпусом под командованием генерал-лейтенанта П. И. Батова, а сам Севастополь – силами Отдельной Приморской армии (командующий генерал-майор И. Е. Петров, член ВС бригадный комиссар М. Г. Кузнецов); а Керченский полуостров вскоре будет иметь три армейских объединения в составе: 44-й армии (Герой Советского Союза, командующий генерал-лейтенант Г. М. Черняк), 47-й армии (командующий генерал-майор К. С. Колганов), 51-й армии (командующий генерал-лейтенант В. Н. Львов, которого в 1942 г. под Керчью постигнет участь генерала Острякова).

В первые дни войны командование и Военный совет ЧФ должны были наладить взаимодействие с сухопутными войсками, которые вели оборону на южном фланге советско-германского фронта. Но должного согласования в этом достигнуто не было, что впоследствии и отразилось на разыгравшейся трагедии корпусной группировки войск (9-й ОСК) Красной армии, ЧФ, понесенных огромных и неоправданных потерь, возникших ввиду полной неспособностью вести организованную оборону. А учитывая значительное количество войск, не только контратаковать противника, но и громить его по всему южному флангу. Но этого не произошло: командование армейскими силами (Отдельная Приморская армия), корпусными силами (9-й ОСК) и Черноморским флотом не сумело грамотно организовать победные сражения над меньшим количеством армии противника, которую привел в Крым немецкий генерал Манштейн.

Все пошло наперекосяк: никчемное высшее руководство ЧФ трусовато укрылось на теплом кавказском берегу (в Поти и Туапсе); а армейское высшее командование оказалось в жалком смятении и страхе за свою шкуру, проявляя очевидную бездарность, за что своими жизнями поплатились многие сотни тысяч красноармейцев и краснофлотцев, да еще была потеряна вся боевая техника.

Зато неимоверные старания прикладывались политорганами армии и флота и чекистами в Крыму и на ЧФ; в связи с тем, что солдаты и матросы не хотели воевать за существующую т. наз. советскую власть и без промедления сдавались в плен немцам, пришлось прибегнуть к карательным акциям. Политорганы совместно с органами особых отделов создавали штрафные батальоны (только бы воевали! пусть даже показывают всем, как героически гибнет советский солдат за самую лучшую и справедливую в мире власть!), которые бросали навстречу вермахту: впереди враги, позади – свои с пулеметами, но по сути – тоже враги…

По прошествии десятилетий после войны и Октябрьский, и Батов в своих воспоминаниях и мемуарах будут утверждать, что силы Манштейна во много раз превышали силы и возможности флота и армии. И это была такая же гнусная ложь, как и та информация Октябрьского наркому ВМФ, что Черное море кишит вражескими подлодками… как и ложь Батова о том, что в Красной армии никогда не существовало самых сильных в мире двух корпусов – 9-го Особого стрелкового и 34-го стрелкового корпусов… а вот у Манштейна было несметное количество танков и самолетов…

Согласно плану «Гроза», в задачу Черноморского флота входила переброска сил 9-го Особого стрелкового корпуса генерал-лейтенанта П. И. Батова на нефтепромыслы Плоешти, а также нефтепроводы и мосты через Дунай.

Но вторжение вермахта сорвало эти захватнические планы.

Тогда главный штаб ВМФ потребовал от Октябрьского в ночь на 23 июня нанести силами флота первый удар по Констанце и Сулине с целью нарушения коммуникаций противника, уничтожения нефтепромыслов Плоешти и нефтепроводов, а также портовых терминалов и сооружений на Дунае. Этот удар был нанесен сразу же после получения приказа. Но разрушить нефтеносный регион Румынии не удалось в силу крайней неорганизованности и отсутствия профессионализма у участников этого удара. Впрочем, была и иная причина, почему эта (и последующие!) операция не удалась…

Впоследствии были совершены новые удары, но уже с воздуха в количестве 25 налетов с участием 191 самолета. Но нефтепромыслы так и не были уничтожены, а авиаторы понесли неоправданные потери.

25–26 июня отряд легких сил под командованием контр-адмирала Т. А. Новикова совершил набег на Констанцу, в котором участвовали лидеры «Харьков» и «Москва» при поддержке крейсера «Ворошилов» и эсминцев «Смышленый» и «Сообразительный». Наспех состряпанным и необдуманным – под руководством начальника оперотдела штаба ЧФ капитана 1-го ранга О. С. Жуковского – планом предусматривалось нанести удар по Констанце авиацией. А после, с рассветом, обстрелять порт и железнодорожную станцию артиллерией лидеров. План этот даже не согласовывался с авиационным командованием ЧФ; был лишь отдан приказ.

Тут же сказалось отсутствие должной проработки плана, а также незнание самой сути войны и отсутствие опыта (что никоим образом не оправдывает командование ЧФ и авиации): авиация не смогла вылететь для выполнения боевого задания! Корабли с дистанции 100–140 кабельтовых выпалили-выпустили 350 снарядов 130-мм калибра в пространство, где… не было ни промыслов, ни иных объектов. А вот сами советские корабли оказались под яростным огнем 200-мм береговой батареи противника. Первые же залпы накрыли лидер «Москва», который почти потерял свой ход, были выведены из строя главный и универсальный калибры артиллерии, но корабль сохранял остойчивость. На полном ходу остальные корабли начали отходить от берега, что являлось не целесообразностью, а трусливым бегством. В 5 часов 20 минут лидер «Москва» в суматохе и в метании по морю врезается в советскую мину, в результате мощного взрыва в центральной части он раскалывается на три части. И через 4–5 минут уходит ко дну… экипаж корабля погиб полностью, а вместе с ним и командир корабля капитан 3-го ранга Тухов.

А лидер «Харьков», получив повреждения и имея на борту убитых и раненых, с трудом добрался своим ходом до главной базы. Не в лучшем положении оказались крейсер «Ворошилов» и оба эсминца, с позором бежавшие от обстрела лишь одной-единственной береговой батареи противника.