Воислав спокойно подошел, стиснул затылок Данилы железными пальцами, направил к себе, взгляд синих глаз ужалил не хуже острия меча.

– Я взял тебя в ватагу, – не ослабляя хватки, произнес Воислав, – значит, ты мой! И я отвечаю за тебя, пока ты не захочешь уйти или не предашь обережников. Если ты в ватаге, значит, ты в роду! Там, откуда ты прибыл, и впрямь странные обычаи, если ты это еще не понял. Ты доблестно сражался за свой род, я ни разу не пожалел о том, что взял тебя в ватагу. А теперь ступай и больше не вздумай оскорбить своих братьев сомнением.

Батька разжал тиски пальцев.

– Ну что стоишь, иди!

Данила, все еще офигевший от переживаний, передвинул одеревеневшие ноги.

– И еще, Молодец. О том, откуда ты на самом деле, все-таки не болтай.

– Ага.

– Еще. За честность… и мудрость спасибо!

На лестнице в тереме посадника Молодцов переводил дух как после боя, там его и окликнул Клек:

– Даниил!

– Что?

– Айда на лошадях кататься.

– А давай.

Степь слегка припорошило снегом, повсюду, насколько хватал глаз, качалась высохшая трава. Данила покачивался в седле с высокими, подтянутыми по-степному стременами и наблюдал эту завораживающую картину. Еще он скучал по Угольку, его продадут наверняка, и кто его знает, какой ему хозяин попадется. Вдобавок не хватало именно собственной лошадки. Может, купить себе какого-нибудь конька после приезда в Киев?

«Ты же хотел смыться из этого мира», – ехидно укорил Данилу внутренний голос.

Да, там, откуда он прибыл, таких друзей и вождей, как Клек, Воислав, Данила не встретил. Стоит ли ради них оставаться в десятом веке, они ведь не будут всегда рядом, да и зачем он, Молодцов, будет им лишние проблемы регулярно подвозить? А еще в будущем не было Улады… и Наськи, дочери купца Вакулы.

– Эге-гей, аууу, – с воем пронесся рядом Клек, за ним еще пятеро гридней из крепости. Где-то еще скакали Будим и Скорохват.

Пора и ему завязывать отягощать голову думами и заняться тем, для чего они выехали из крепости.

– Но! – Данила пришпорил своего скакуна и погнался за варягом.

Клек тащил за собой грязную тушу барашка, задача остальных была эту тушу отобрать. Такая вот игра. Кто на полном скаку никогда не толкался среди других всадников, не наклонялся в седле, чтобы подхватить полуторапудовую тушу, никогда не поймет всей остроты ощущений. Такая вот нехилая тренировка навыков наездника, а заодно и воинская подготовка.

Гридни Олешья переняли эту веселую традицию у кочевников, которых тут проезжало не сосчитать, и все оставляли свой след в этих местах. Надо сказать, Данила успел проехать по здешним хуторам и мог сказать, что народ тут тоже живет разный. Много беглых изгоев от словен, угров, копченых, из всех приграничных земель. Формально они присягнули Владимиру, по факту посадник Креслав не мешает жить им, те не мешают жить ему. Крепость при этом у гридней настоящая твердыня, такую не вдруг возьмешь: стоит на высоком холме, с двух сторон крутой обрыв и река, удобная бухточка, выход в которую и прикрывает Олешье. Вокруг ров и вал, а над валом стена пять метров высотой. Скорохват объяснял, что в сам холм под прямым углом вбивали бревна друг над другом, а на них уже каменный фундамент ставили и только после этого стену поднимали. Чтобы такой крепкий орешек взять, нужно правильную осаду ладить, не на один месяц, а какая правильная осада может быть в вольной степи, где каждая орда кочует на сотни километров и того и гляди ждет, как бы кто из соседей в загривок не впился. Вот если бы у степняков был один царь, который все орды в один кулак собрал, тогда да, были бы проблемы. Хорошо, что до этого, как помнил Данила, еще далеко.

Очередной раунд выиграл Клек, для этого нужно было проскакать с тушей два перестрела, это где-то чуть больше четырехсот метров. Они со Скорохватом соревновались, и сейчас вперед вышел варяг.

Клек взмахнул тушей над головой и швырнул ее в набегающих всадников, «добычу» поймал на лету один из гридней. Данила сразу бросился к нему, даже успел схватиться за грязную шерсть, но его тут же оттеснили другие всадники. Приз у героя вырвали, и его новый счастливый обладатель поскакал в степь, но его путь лежал мимо Молодцова. Данила с радостью ринулся на него, правда, гридень тут же перекинул барашка в другую руку, так что обережнику было ее не достать, но он с радостью прижался к ловкому гридню стремя в стремя и «прижал» его к другим жаждущим обладать бараньей тушей. Из общей кучи-малы первым вырвался Скорохват, а Данила остановил своего коня, осмотреть и перевести дух.

– Что остановился, Молодец, устал? – спросил Клек, подъезжая.

– Да так, посмотреть захотелось. Не думал, что зимой тут может быть красиво. А так… спокойно как-то. Снег падает, ветер сухую траву качает.

– Понимаю, так бывает иногда, сердцу надо в тишине побыть.

Они с варягом немного постояли, помолчали.

– Ну а ты что же? – первым заговорил Данила.

– А я фору Скорохвату дам, а то он обидится, если обыграю.

– Ну, у тебя конь хорош, с ним ты любого сделаешь, – сказал Молодцов и тут же пожалел, что не прикусил язык.

– Все ладно, Даниил, – угадав его эмоции, ответил Клек. – С Грозомилом он не сравнится, но не жалею, в Ирии он под достойным седоком. А придет время, и я на него опять сяду.

Варяг поднял коня на дыбы и завыл по-волчьи.

– А ты чего же? – Клек пришпорил своего и ожег плетью коня Данилы, тот едва не вывалился из седла.

– Ах так, держись! – Молодцов погнал вслед за варягом.

Следующие две недели для обережников были сплошным курортом. Еда, выпивка, баня, девки, так что купеческие охранники стали сами проситься в караулы. Без дела скучно, ну, конечно, еще развлекали потешные бои с гриднями крепости. Данила, можно сказать, с удовольствием участвовал в трехдневном патруле, в премерзкую погоду: снег с дождем, слякоть под ногами. И ничего не заболел, и вроде даже понравилось. Особенно когда их отряд из десятерых воинов набрел на следы неизвестных лошадей. По отпечаткам быстро определили, что лошади домашние, хоть и без копыт, не табун диких тарпанов, прошли недавно, сабель двадцать – двадцать пять. Десятник отряда гридней сразу принялся выполнять приказ Креслава при необходимости разведать все, по возможности уничтожить.

Большой десяток, двенадцать конных воинов, включая Шибриду, Будима и Данилу, немедленно взяли след, прошли по нему полпоприща до ближайшей реки. Переправляться на другой берег не стали, отряд разделился поровну и проехал вдоль берега, вверх и вниз по течению. Никаких следов переправы обнаружить не удалось, возможно, и впрямь небольшой отряд печенегов забрел не туда и решил поскорее убраться подальше. С этим вернулись в крепость. Креслав выслушал доклад и велел всем отправляться в казармы отдыхать, обережники пошли к себе на постоялый двор; оба здания слабо отличались друг от друга и внешне, и внутренне, где их встретили шуточки друзей с примесью зависти, все-таки какое-никакое развлечение. Зато патрульные удостоились доброго слова от Воислава, тот встречал их вместе с посадником и отметил правильность действий. А еще Креслав сокрушался, что для охоты у них не сезон, дескать, и копченые тоже подвели, не дали себя заполевать, испугались храбрых гридней и купеческих охранников. Воислав ответил в духе, что рубить печенегов ему не труд, охота на тура куда интереснее.