– И вы ее отпустили?

– Да. Я позвонил Макклейну, он говорит: зачем же ее задерживать, если опекун все берет на себя. Безобидная, и ладно. На улице больше психов, чем в дурдомах, и пока они держатся в рамках…

– Не позвонить ли, кстати, опекуну? Фамилия его Стэнтон – ну, ты и сам знаешь. Есть у него телефон?

– Конечно, я с него и звонил Макклейну. Давай сначала послушаем, что доктор Грэм скажет, а потом позвоним. Несколько минут роли не играют. Ты находился с ней, когда это произошло?

Я покачал головой:

– В кресле сидел. В гостиной.

– Спал, что ли? – скептически спросил Фрэнк.

– Сначала нет, потом да. Не знаю, в какой момент она умерла. Я здесь был примерно с полуночи до двух часов, когда тебе позвонил. Около часу бодрствовал, затем задремал. Могу лишь сказать, что смерть наступила между двенадцатью и двумя часами. Когда я в два часа вошел в спальню, девушка уже остыла.

– С чего тебе вздумалось пойти туда? Одиноко стало?

Когда я стал рассказывать о разбудившем меня телефонном звонке, в квартиру постучались: явился доктор Грэм. Выслушав Бассета, он прошел в спальню и закрыл дверь. Мы с Бассетом остались в гостиной.

– Давай я расскажу все сначала, Фрэнк. Мы с ней познакомились только вчера, так что история будет недолгая.

Рассказ я начал с того момента, как Салли явилась в наш офис. Мое согласие остаться у нее ночевать бесплатно – с какой стороны ни взгляни – прозвучало глупо, однако Бассет, верил он в это или нет, меня не остановил. Когда я сообщил, как нашел ее и сразу позвонил ему, он спросил, трогал ли я что-нибудь до или после звонка.

– Тело трогал – удостовериться, что она мертва. Выключил и включил торшер, проверяя, не ударило ли девушку током. Там все в порядке. Осмотрел спальню и ванную, но ничего не переставлял.

– Что еще?

– Я снял на ночь туфли, пиджак и галстук и снова надел их, пока ждал тебя.

Грэм вышел из спальни.

– Никаких следов. Подумал бы, что это сердечный приступ, но сначала историю болезни не мешало бы посмотреть. Не знаете, кто был ее врач?

– Сейчас выясним, – произнес Бассет. – Сможете задержаться на пару минут? – Доктор кивнул, Бассет заглянул в записную книжку и набрал номер. – Время смерти примерно определите?

– Не менее двух часов назад.

Значит, Салли умерла, как только легла. Когда я еще не заснул. Все это время я сторожил мертвое тело.

Бассет, кратко пообщавшись со Стэнтоном, записал что-то в книжку и сообщил:

– Сейчас он подъедет. Говорит, у Салли действительно было больное сердце. Назвал мне фамилию и телефон ее кардиолога – я и ему позвоню.

– Да, хорошо бы и он приехал, – промолвил доктор Грэм. – Если она являлась его пациенткой, то свидетельство о смерти должен выписать он.

Когда Бассет закончил разговор с кардиологом, Грэм сказал:

– Вы назвали его доктором Керри. Уолтер Керри?

– Он самый. Знаете его, доктор?

– Понаслышке. Известный кардиолог, один из лучших.

– Это хорошо. Он тоже обещал приехать и подтвердил, что несколько лет Салли лечилась у него. Расширение сердца, весьма опасная штука. Внезапная смерть его не удивила.

– Если он не найдет ничего подозрительного, то вскрытия не понадобится. При отсутствии прочих подозрительных обстоятельств, разумеется.

Доктор Грэм взглянул на меня. Я хотел сказать, что Салли опасалась за свою жизнь, но промолчал, принимая во внимание ее потенциальных убийц.

– Тебе лучше уйти, Эд, – заявил Бассет. – Неудобно получится, особенно если Стэнтон и жену приведет. Даже мне нелегко поверить, что ты спал в гостиной – неизвестно, как другие к этому отнесутся.

– Пожалуй, ты прав.

– Домой пойдешь? Ладно, будем на связи. Если этот специалист откажется подписать свидетельство, придется заводить дело, ждать результатов вскрытия и брать с тебя официальные показания – ну, а в случае естественной смерти все проще. Не будет от меня звонка – приходи утром в участок, если тебе интересно, и я все расскажу.

Еще бы не интересно!

– Ладно, Фрэнк, спасибо. Пойду прямо домой и стану ждать вестей от тебя.

Был четвертый час ночи. Я старался не разбудить дядю Эма, но он сразу открыл один глаз и спросил, какого черта – пришлось поведать ему все как есть. Мы обсудили случившееся. Я лег в половине пятого, заснул не раньше шести, будильник зазвонил в семь. Выключив его, я подумал сначала, что мне приснился плохой сон, но через минуту вспомнил, что это было на самом деле. Салли Доуэр была милой девушкой, хотя и не в себе малость, а теперь она умерла.

Бассет, которого я дожидался в отделе, явился в девять часов и позвал меня к себе в кабинет.

– Все нормально, Эд. Доктор Керри подписал свидетельство – ни у него, ни у Грэма не возникло ни малейших сомнений, что девушка умерла от сердечного приступа. Керри говорит, это могло случиться в любое время и без особых причин.

– Все выглядело бы правдоподобнее, если бы причина все же имелась.

– Керри того же мнения. Испуг, шок, слишком большое усилие. Но ты ведь там находился, Эд – она не могла испытать ничего такого без твоего ведома.

– Полагаю, что нет.

Бассет откусил край сигары и закурил:

– Стэнтоны, кстати, поняли все правильно. Я им сказал, почему ты там оказался – как иначе объяснить, что тело нашли еще ночью, – и они приняли все за чистую монету. Он просил даже поблагодарить тебя за то, что ты пытался помочь ей.

Лучше бы не благодарил, подумал я.

– Могу я еще что-нибудь сделать?

– Что, например? И зачем?

– Мне нравилась эта девушка.

– Показаний твоих мне не требуется, поскольку смерть естественная. Миссис Стэнтон, между прочим, объяснила то, что меня слегка озадачило: Салли всегда спала нагишом. Терпеть не могла пижам, даже в холод.

– Я тоже. Трусы, правда, могу оставить.

– Теперь понятно, почему она читала перед сном в таком виде, но дверь-то приоткрыта была. Либо она доверяла тебе, либо все-таки надеялась, что ты к ней заглянешь.

Я поблагодарил Фрэнка за помощь и отправился в наш с дядей офис.

Эм дремал в кабинете, задрав ноги на стол. Я снова занялся письмом в финансовую компанию, которое так и осталось в машинке.

– Господи, парень, – пробудившись, проворчал дядя. – Я думал, тут из пулемета строчат, с такой скоростью ты печатаешь.

– Можно подумать, ты лучше умеешь.

– Да уж не хуже. Ты ночью спал меньше, чем я – пойди придави, а я допечатаю.

Так мы и поступили. Мысли о Салли Доуэр долго не давали мне покоя, но часок я все же поспал.