«Значит, вот как оно происходит», – усмехнулся он про себя.

Морды собакоголовых, громадные туши роботов, возвышавшиеся над ними, хмурое свинцовое небо – все это внезапно смешалось в калейдоскоп черно-серых пятен. Данила вдруг почувствовал, что он то ли летит, то ли идет, едва касаясь ногами, по широкой дороге, ведущей куда-то вверх, а рядом с ним безмолвно шествуют тени тех, кого он немногим раньше навсегда отправил в Край Вечной Войны…

* * *

Они сидели в просторной комнате, не отличавшейся разнообразием меблировки. Все предельно функционально, без излишеств, но сделано добротно, что называется, на века. Большой стол, стулья с высокими спинками, на стенах – древние карты и непонятные схемы, блестящие от лака, что предохраняет бумагу от разложения. Виктор Савельев со странным прозвищем «Японец» назвал это «комнатой для заседаний». Артем заседал вместе с остальными членами отряда, внимательно слушая и заодно отдыхая после боя и утомительного перехода по бесконечным коридорам секретной базы.

– Это место я знаю прекрасно, – говорил Японец. – Сразу же после того, как я пригнал из Антарктиды немецкий летательный аппарат[11], меня препроводили сюда, где я и жил почти полгода. Инженеры все допытывались у меня насчет устройства того аппарата, хотя я знал немногим больше них. Уже тогда я догадывался, что они пытаются создать какую-то супермощную боевую машину с управлением на базе немецкого летающего диска. То есть без рычагов, кнопок, педалей и всего остального. Информация считывается компьютером прямо с мозга экипажа, и машина передвигается и воюет…

– …силой мысли, – вставил Шерстяной, поглаживая ногу, заботливо упакованную в лубок.

– Типа того, – кивнул Виктор.

– Удобно, – сказал Снайпер. – И практично. Экипаж обучать не надо. Вчитал в новобранцев наставление по эксплуатации, рассадил по машинам – и вперед, в бой.

– Даже вчитывать ничего не надо, – возразил Японец. – Обучение происходит на месте путем внедрения наноподами необходимой информации прямо в мозг. Незаметный пшик аэрозолью в ноздрю – и меньше чем через минуту создается устойчивый симбиоз человек-машина. Ты ощущаешь аппарат как собственное тело. Отсюда маневренность и скорость боевой машины, с которой не сравнится ни один танк.

– Теперь понятно, почему у био человеческие мозги, – произнес Ион. – Противники наших предков пошли еще более простым путем.

– Именно, – кивнул Виктор. – Только внедрение живого мозга в механизмы есть устаревшая и крайне варварская технология. Конструкция, разработанная в конструкторском бюро вертолетного завода, не требует наличия живого мозга как неотъемлемого элемента боевой машины и предусматривает, что симбиоз человек-машина можно разорвать в любую минуту.

– То есть вы, в отличие от оппонентов, целиком людей в «Рапторов» запихивали? – невинно поинтересовалась подруга Снайпера.

– Зачем же в «Рапторов»? – усмехнулся уголком рта Виктор. – У нас свои разработки были, не хуже, чем у оппонентов. Желаете взглянуть?

– Неплохо бы, – кивнул Снайпер. – А по пути ты нам расскажешь, как сюда попал.

– Еще бы пожрать невредно, – вставил Шерстяной.

– И душ принять, – добавила подруга Снайпера. – Если душа нет, сойдет и ведро воды, мы привычные.

– Вообще-то Данила просил о Кремле позаботиться, а мы здесь под землей прохлаждаемся, – хмуро произнес Ион.

– Я прибыл сюда недавно, – сказал Виктор. – Расконсервация объекта еще не произведена полностью, поэтому время у вас будет и на еду, и на ведро с водой, и на подготовку к походу в Кремль, если оно вам так жизненно необходимо. Так что пойдемте, это действительно интересно.

…Он не обманул. Это было не просто интересно. Зрелище поражало воображение…

Перед ними была шахта. Глубокая и широкая, с многочисленными лестницами, ведущими вниз, и широким смотровым балконом наверху. Балкон был оборудован четырьмя большими экранами, причем рабочими, к великому удивлению членов отряда. На этих экранах можно было в подробностях рассмотреть процесс расконсервации огромного робота, занимавшего большую часть объема шахты.

– Оборонные технологии с повышенным запасом надежности, – пояснил Виктор. – Когда ученые покидали эту базу, они включили режим глубокой консервации, откачав воздух из всех коммуникаций. Но вот вернулся я… не знаю куда. В будущее нашего мира или в настоящее какого-то другого, прошел через хорошо замаскированный тамбур, где отпечаток моего пальца активировал систему жизнеобеспечения базы, – и вот мы здесь, наблюдаем, как роботы обслуги возвращают к жизни детище российской военной мысли.

На экранах десятки небольших стальных пауков, чем-то отдаленно похожих на Коляна, ползали по огромной боевой машине, проверяя ее узлы один за другим. Внешне громадный робот смахивал на танковую башню, к которой приделали мощные четырехсуставчатые ноги, навесили руки-манипуляторы и сверху облепили разнокалиберными стволами, пусковыми установками, антеннами и еще какими-то штуковинами непонятного назначения. На боку робота четко просматривалась лаконичная надпись: «Т-2222».

– Танк две тыщи двести двадцать два, – задумчиво проговорил Виктор. – Они словно знали, что их творение переживет и Последнюю Войну, и еще две сотни лет после нее…

– Как и зачем ты пришел в этот мир, Японец? – вдруг тихо спросил Снайпер. – И для чего тебе эта махина?

Виктор стоял неподвижно, скрестив руки на груди и наблюдая за процессом, происходящим на экране. На его лице не дрогнул ни один мускул, но Артем заметил, что на щеках этого человека проступила мертвенная бледность. Прошла минута или больше, пока он наконец произнес:

– Как-то мой учитель сказал: «Твоё прошлое последовательно вело тебя к цели – и привело сюда. Ветры синоби[12]никогда не дуют бесцельно. Все происходящее неслучайно». Он научил меня путешествовать между мирами в поисках Пути – и вот я здесь. Мне не нужна эта махина. Она нужна вам. Предчувствие не обмануло меня, когда я ввел команду расконсервации.

Снайпер невесело усмехнулся:

– Я слишком давно тебя знаю, ученик якудзы. Свое нежелание говорить ты из вежливости обычно облекаешь в сложные восточные замуты. Знаю я вашу философию. Как там учили древние узкоглазые мудрецы? Ясный день скрывает лучше, чем темная ночь. Все раскрыть – значит все утаить[13], не так ли? Помнится, один наемник сказал мне: «Как-то не хочется, чтобы твой отмороженный Японец засунул в живот ученого взрывпакет. Нехорошо так над стариками издеваться». Ты случайно не принес с собой взрывчатку из нашего мира, Виктор?