– Да все нормально будет, Семен Ильич – сказал я Мамонту – Не волнуйтесь даже. Дело к Новому Году идет, поставят задачи, наметят планы… Обычное дело.

– Харитон Юрьевич, если что, замолвишь за меня слово? – негромко спросил Мамонт, опустив глаза – В конце – то концов если бы я тогда не дал тебе этого задания, все бы было по – другому. Могло бы быть.

– Могло бы – согласился с ним я.

Интересно, а как оно было бы без Файролла? Наверное, никак, так же как и до этого было. Я бы готовился к праздникам, планировал, что буду делать на длинных выходных, терпел бы тиранию Эльки, прикидывал, хватит ли мне денег до зарплаты… Я бы просто жил, без всех этих приключений, как нормальный человек. И кто мне сможет ответить на вопрос – а что было бы для меня лучше и правильней, жить как тогда, или жить, как сейчас? Я не знаю… Правда, не знаю.

– Не волнуйтесь – повторил я – Все будет хорошо.

– Твои бы слова… – вздохнул Мамонт и пошел к выходу.

– А правда, чего тебя не позвали? – обеспокоилась Вика – Нехорошо это.

– Может, Вежлева на меня за что – то зла? – предположил я.

– Вежлева – фыркнула Вика – Как я могла забыть? Тогда все понятно, она потом тебя индивидуально вызовет. Для личной беседы.

Из нашего кабинета раздавался гвалт и шум.

– Что там опять у них? – поморщилась Вика – Я иногда себя учительницей ощущаю, честное слово.

– Семейный бизнес – подковырнул я ее и открыл дверь в кабинет.

– А я тебе говорю – не надо было это править, и тем более в номер вставлять в таком виде – орала Соловьева, махая костистыми кулачками у носа Таши, невозмутимо смотревшей на нее снизу вверх – Если начальство сказало – не надо править – значит не надо.

– Если начальство не знает, как именно надо писать, то это проблемы начальства – сообщила ей Таша, не повышая, впрочем, голос – В таком виде я это в номер поставить не дам. Не дам и все!

– Ты не дашь? – завизжала Соловьева, стоящая к двери спиной и не заметившая прихода руководства – Да кто ты такая?

– О чем спор? – тихонько поинтересовался я у Стройникова, с интересом наблюдавшего разгорающийся конфликт.

– Да о той заметке, что вам большой босс привез – Геннадий привстал со стола, на который сидел – Здрасьте.

– Привет – пожал я ему руку – А чего наша дохлятинка так разошлась?

– Так она считает, что в отсутствие Виктории она главная – хмыкнул Стройников – Да еще Ленка постаралась, все ее подначивает «Место заместителя Травниковой у тебя в кармане, будь агрессивнее, вторым лицом будешь, папы все равно никогда на месте нету, всем Вика рулит». Ой, она конечно сказала не «папы», а Никифорова. Вот и доигралась в результате, эта малахольная ей поверила.

Сама Шелестова сидела в уголке и явно наслаждалась зрелищем. «Папа», стало быть. Ну – ну.

– Не дам! – голос Соловьевой перешел в ультразвук, в ушах зачесалось – Я здесь решаю…

Нет, это надо пресекать, неохота мне, чтобы по зданию слухи поползли.

– Мариэтта, эммм – я забыл ее отчество. Или я его и не знал? – Извините, мы немного опоздали, надеюсь, вы не слишком будете нас за это ругать?

– Что? – со свирепым выражением лица Соловьева обернулась к нам.

– Опоздали мы – покаялся я еще раз – Не нарочно, случайно. Пробки – с…

– Харитон Юрьевич – Соловьева одернула жилетку (она усиленно подражала стилю Вики во всем, включая одежду и интонации) – Виктория Евгеньевна.

– Мы – я шаркнул ножкой – Опоздали вот…

– Она… – засуетилась Мариэтта, махая какой – то бумажкой и тыкая пальцем в невозмутимую Ташу – Вот эта…

– Таша, душа моя, что случилось? – спектакля не выйдет, у Соловьевой нет никакого чувства юмора. Дальнейшее будет или фарсом или безобразным шоу, а это не дело.

– Я подправила сообщение того дядьки, что к вам приходил, ну, который к Ленке нашей клинья подбивает – пояснила Таша – Ну безграмотно же написано!

Маленькая разрушительница устоев. Из таких в результате выходят революционные лидеры и гениальные креативщики, они ничего и никого не боятся и всегда идут от противного. Жалко только, таким людям и объяснить ничего нельзя.

– Таша, я с тобой согласен – мягко сказал я – Тот дядька сказал, что менять ничего нельзя, понимаешь? Все бы еще ничего, но тот дядька один из тех, кто нам денежку платит, и если мы его слушать не будем, то он нам краник финансирования перекрыть может, и тогда все.

– Согласна – непримиримо сказала Таша – Это все мне понятно. Непонятно другое – почему ему позвонить нельзя, объяснить? Вон, пусть Ленка позвонит, он ей всегда навстречу пойдет.

– Ну да, сейчас он мне навстречу, а вечером я с ним на встречу? – Шелестова негодующе фыркнула – Без меня, ребята. Мне как – то по барабану, что там в объявлении написано, мое дело новости. Тебе надо – ты и звони.

– И вот так все – Таша нахмурилась – Не то, чтобы у меня прямо душа за дело болела, но я же знаю, как должно быть правильно, понимаете?

Глядя на эту маленькую и очень сердитую женщину я понял, что без звонка не обойтись – она, если надо будет, штурмом «Радеон» возьмет, а своего добьется. Да еще кое-что и мне хотелось у Валяева узнать, а именно, по возможности, получить ответ на вопрос, почему меня на совещание не позвали. Беспокоило это меня. Опять же – кадровый вопрос надо было обговорить. В контексте произошедшего с Ядвигой, найм новых сотрудников мог стать некоторой проблемой. По крайней мере тех, что я выбрал себе сам.

– Ладно, Таша – сдался я – Что именно тебя не устраивает?

– Формулировки – немедленно ответила Таша – И то, что не обозначено, какая именно награда ждет победителей. Что такое «И награда победившим будет из тех, которую никто не ожидает и даже представить не может в самых смелых мечтах». Где конкретика?

– Я все понял – взял я ее за плечо – Понял. Давай свой текст, звонить пойду.

– Кхе – раздалось от дверей, где стоял неприкаянный Петрович.

– Лен – окликнул я Шелестову – Это тот самый мастер комиксов, с которым ты общалась, в миру он известен как Вадим Глухарев, но отзывается на имя «Петрович». Ты его обиходь, чаем вон напои и вообще…

– Само собой, мэтр – откликнулась Елена и грациозно встала с кресла – Добро пожаловать в «Вестник Файролла», Петрович. Оставь рассудок, всяк сюда входящий.

Таша было наладилась пройти за мной в кабинет, но я остановил ее на пороге.

– Таш. Я поговорю и все тебе расскажу, хорошо?

– А вы точно все скажете как надо? – пытливо взглянула на меня малышка.

– Я постараюсь – заверил ее я.

Девушка еще несколько секунд смотрела на меня, и в ее взгляде я читал серьезное сомнение в том, что мне можно доверять в таких вопросах, но в результате она вышла за дверь, прикрыв ее за собой.