– Как хочешь. Мне здесь нравится. – Арсений знал, что старикашка любит потакать его капризам.

Такая вот ролевая игра – Арсений куксится, как злая красавица, а Марк его всячески ублажает и уговаривает. Финал предсказуем: не меньше часа терпеть поджарое тело Коннорса на мятых, влажных от пота простынях.

– Если нравится, давай останемся еще.

– Да.

Он продолжал смотреть на Кейт Мосс. Было так необычно видеть звезду такого масштаба совсем рядом. Как ожившая журнальная обложка. Может быть, и правда подойти и познакомиться? Никто в Москве не поверит, что он разговаривал с самой Кейт Мосс! А что, он красивый, он тоже находится в этом обществе – откуда ей знать, в каком качестве его сюда привели? Почему бы ей пару минут с ним не поболтать? А вдруг – это была уже просто смелая мечта, – а вдруг он ей понравится? Он же нравится женщинам, значит, может понравиться и ей. Тогда он, пожалуй, мог бы настоять на продолжении знакомства. Он бы тайком от Марка поменял авиабилет, или, может быть, она захотела бы последовать за ним в Москву. Интересно, она была когда-нибудь в Москве? А что, это отличное начало светской беседы – а не бывали вы в Москве?

Пока Арсений в мечтах уже вел разомлевшую от пылкой страсти топ-модель к алтарю, к реальной Кейт приблизился какой-то цыганистый тип в пижонском фраке. Загорелый, холеный, на голове по последней моде панковский гребешок. На прочих гостей смотрит так, как будто бы он наследный принц, а все остальные – так… С замиранием сердца Арсений ждал, что она ему скажет. Неужели не проигнорирует, неужели не дождется его с вопросом о Москве?

Но она приветливо улыбнулась и ухватила с проплывающего мимо подноса бокал. Псевдопанк принялся что-то ей рассказывать, она радостно внимала.

– Что, слюни пускаешь?

Опять «мухомор». Чего он, спрашивается, сюда вообще пришел? Чтобы увиваться вокруг Арсения?

– Прости, что?

– Не надо делать такое надменное лицо, тебе не идет. – Марк похлопал его по плечу. Как Арсений ненавидел эти собственнические жесты! – Прекрати пялиться на Кейт Мосс.

– Думаешь, у меня не получится с ней познакомиться?

– Думаю, не стоит даже пробовать.

– К ней клеится какой-то клоун. Что я, хуже?

– Дарлинг, я не сомневаюсь, что лучше. Но этот клоун, как ты выразился, типичный представитель лондонского истеблишмента. Он из аристократичной семьи, Итон, Оксфорд, все по полной программе. Занимается благотворительностью, но на самом деле просто прожигает жизнь. То на Каннском фестивале, то играет в Лас-Вегасе.

Патлатый представитель истеблишмента на секунду встретился с ним глазами. Арсений слегка улыбнулся, у него был даже позыв отсалютовать бокалом, как это принято на московских вечеринках. Но тот небрежно стряхнул с себя его взгляд, как перхоть с пиджака.

– И не старайся, – проскрипел проницательный «мухомор», хотя его никто не просил поделиться мнением. – Дарлинг, я устал. Поехали в отель. Я тебя хочу.

…Кукольный домик был сделан из молочных пакетов, обувных коробок и тускло блестевших листов промазанной клеем фольги. Жила в нем бумажная семья, от времени картонные лица поблекли, нарисованные улыбки полустерлись. Это был первый Каринин домик, самый любимый.

А вообще за годы их накопилось больше сотни. Толя тысячу раз говорил ей – выброси ненужный хлам, сколько можно копить дома пыльное старье. А ей было жаль. Только она знала, что кукольные домики не просто сувениры, а могилки давно забытых переживаний.

Карина садилась за домики только тогда, когда ей необходимо было о чем-то серьезно подумать. Кропотливый процесс раскрашивания и дизайна был для нее чем-то вроде медитации. Ее руки двигались сами по себе. А Карина в это время думала.

Иногда просто необходимо отвлечься на какую-нибудь бездумную механическую работу. Зойка вот, например, когда нервничала, мыла посуду. По десять раз иногда тарелки перемоет, прежде чем успокоится.

Карина поставила домик на стол и надела тонкие резиновые перчатки. Сколько же этому домику лет? Как он постарел, обветшал… Карина прекрасно помнила, что она была совсем молодой, когда его клеила. Тогда она красила волосы в темно-каштановый цвет. И носила платья обтягивающих фасонов. Если бы не Арсений, платья эти остались бы в прошлом навсегда…

Карина давно задумала этот домик отреставрировать. Добавить позолоты на бумажную черепицу, переклеить резные картонные ставни, подрисовать полустертые улыбки бумажным человечкам.

Глядя на домик, она опять вспомнила Анатолия. На этот раз в воспоминании не было ни капли грусти. То ли мальчик-жиголо подействовал на нее, как укол адреналина, то ли просто время прошло и ранка начала затягиваться.

И воспоминания о том, как когда-то в этой самой комнате, среди немых кукольных домиков, Толя осторожно снимал с нее платье, чтобы заставить ее тоненько поскуливать от нахлынувшей слабости, почему-то не вызывало улыбки. И даже наоборот – Карина поморщилась слегка, вспомнив, как он заставлял ее рассказывать о мужчинах, которые ее хотели. Что за странная сексуальная игра! На грани с умопомешательством…

– Карочка… Расскажи еще раз. Расскажи.

– Толя. Я сто раз повторяла. Это неправильно.

– Правильно, девочка. Ну, давай. Расскажи мне про того типа в Ялте. Или про оператора из Адыгеи. Или про иностранца в гардеробе. Расскажи, пожалуйста. Я тебя люблю.

И Карина рассказывала снова и снова…

– Однажды в Ялте за мною ухаживал миллионер. Настоящий миллионер с шикарными, пахнущими одеколоном усами, в белом пальто, на огромной черной машине. Это сейчас данными атрибутами сытости никого по большому счету не удивишь. А тогда верным символом дольче вита были красные «Жигули». Жених на красных «Жигулях» – вот каков был предел мечтаний любой уважающей себя незамужней девицы.

Бог мой, да что это я, наверное, никакой не миллионер он на самом деле был. Миллионерам на Крымском побережье делать нечего. Но тогда он мне, неискушенной, именно таковым и показался.

Толя, ты знаешь, что мы познакомились в Ялте. Целых три дня я отдыхала в Крыму одна – после этого ко мне должен был присоединиться ты, Анатолий.

Миллионер познакомился со мной на пляже. Правда, тогда я еще не знала, насколько он богат. На пляже он был просто усатым красавцем в красных плавках, который попросил покараулить его часы, пока он плавает, а вернувшись, угостил меня крем-брюле. Потом я узнала, что часы были водостойкими и в охране отнюдь не нуждались – просто миллионеру нужен был интеллигентный предлог для знакомства.

Толя, а помнишь то лето? Я была хороша как картинка. Загорела, словно какая-нибудь экваториальная островитянка. Тогда еще никто не трубил о том, что загар вреден для здоровья. Отправляясь на пляж, я обмазывала все тело подсолнечным маслом. Пахла, как свежевыпеченный пончик, зато была абсолютно шоколадной!

Без тебя мне было в Ялте скучновато. Ты же знаешь, что я не так-то просто сходилась с людьми. Да и с кем там можно было сойтись – только с местными искателями приключений, смуглолицыми и золотозубыми, которые при виде моей стройной фигурки широко расставляли потные объятия и горланили: «Дэвушка! Постойте!» Поэтому я с радостью согласилась отужинать в обществе усатого Руслана.