Бойцы находились у забора, отделяющего один из домов от улицы. Вдруг дверь дома скрипнула, послышались торопливые шаги — кто-то быстро шел по двору к калитке.

Возвратиться в начало переулка не успели бы. Лезть через забор другого хозяйства тоже было поздно.

Оставалось одно.

По команде Жилина вся группа прижалась к каменному забору по обе стороны от калитки и приготовила к бою бесшумные «Валы». Сергей потянул из ножен десантный нож.

Калитка шумно открылась, и наружу вывалился мужчина в джинсах, зеленом военном френче и с болтавшимся на спине автоматом.

Короткий взмах, и нож по самую рукоятку вошел в грудь незнакомца.

Выпучив глаза и захрипев, тот замертво рухнул рядом с калиткой.

— Ты его знаешь? — поднял майор трофейный автомат.

Проводник проглотил вставший в горле ком и кивнул:

— Да… Рауф Саур.

— Кто он?

— Один из воинов Калибара. Состоял в первом расчете пусковой установки.

— Что он здесь делал?

— Не знаю. Воины Мусы часто промышляют мародерством. Может, искал, чем поживиться в брошенном доме?..

— Держи! — подал ему Жилин оружие убитого боевика.

Сириец взял автомат и повесил его на плечо.

Смирнов с Соболем затащили тело на участок, аккуратно закрыли калитку, и группа двинулась дальше в сторону штаба банды…

— …Из меня в восемнадцать лет тоже великие мысли перли. Прям тоннами и пачками — как с конвейера, — шептал слева от Хабарова Абрашкин.

— Ничего необычного. Стандартное явление… — отвечал таким же тихим шепотом Зеленский.

«Опять эти двое дискутируют, — облизал пересохшие губы капитан второго ранга, рассматривая в бинокль то, что являлось засекреченным заводом, где изготавливали самопальные реактивные снаряды. — Надоели, черти! Надо бы накануне следующей командировки поселить их вместе, чтоб наговорились до икоты…»

Группа успешно добралась до цели, обойдя по пути десяток селений, преодолев несколько дорог и два канала.

В селение под утро войти не удалось. Пришлось занять позицию на небольшой возвышенности. Тут перекусили, прикончив последние съестные припасы, и уже несколько часов вели наблюдение за восточной окраиной села с дистанции семьсот метров.

Когда солнце поднялось повыше, Соменков впервые извлек из герметичной сумки небольшую видеокамеру и произвел детальную съемку объекта.

— Что-то жрать уже хочется, — пожаловался в середине дня Зеленский.

— Угомонись, Ваня! Не надо про еду! — сердито шикнул Володька. — Поезд ушел, и рельсы разобрали. В ранцах — ни хрена, окромя патронов и воды…

«Бесполезно — не угомонится, — усмехнулся про себя Хабаров. — Жратва для Зеленского — на первом месте после здорового сна».

Заводишко, за которым группа наблюдала полдня, был единственным действующим предприятием на всю округу. Раньше он состоял из трех небольших корпусов, похожих на гаражные боксы или автомастерские. Прямоугольные корпуса образовывали этакую букву «Г». К сегодняшнему дню одно строение было полностью уничтожено прямым попаданием бомбы или ракеты, а второе стояло со сгоревшей крышей. Уцелел и функционировал лишь третий корпус. Имелись на огороженной территории еще несколько подсобных зданий меньшего размера. Забор из прозрачной сетки и разбросанные по периметру здания образовывали обширный двор. При желании под погрузку в этом дворе одновременно могло встать до пяти грузовиков. Но в данный момент у забора стояли лишь два старых автомобиля — разбитый автобус и остов советского «Урала».

— …Жратва, Вова, везде может быть съедобной. Если повар не пьян и электричество не отключали, — развивал тему врач.

— Не знаю, — не торопился соглашаться Абрашкин. — Мой желудок переваривает далеко не все из того, что я пробовал в Сирии…

Забор состоял из натянутой на металлические столбы сетки. Посередине ближайшей стороны темнели створки сплошных ворот. Смотрелись они как-то странно и чужеродно: повсюду прозрачная сетка, и вдруг сплошные створки из листового металла.

На территории с левой стороны от ворот за парочкой бетонных блоков торчала будка охраны.

— …Ты про огурцы с йогуртом?

— Не только. Зеленая фасоль не понравилась, тавая, баклажаны с нутом, острая овощная икра… А после томатной окрошки с тофу я вообще полдня блевал.

— То есть если ближе к вечеру нам предложили бы что-нибудь из вышеперечисленного — ты бы отказался?

Вопрос носил провокационный характер. Но Вовка был тверд.

— Да…

Север, восток, юг и частично центр Алеппо походили на гигантскую деревню. Здесь новостройки были редкостью и группировались в отдельно стоящие кварталы.

Основные боевые действия в так называемой восточной части города разворачивались именно в этих районах. Широкие улицы, многоэтажные дома, парки, магазины, школы… Таких районов здесь было несколько. Самый большой находился на северо-востоке и имел площадь в два квадратных километра. Другие, поменьше, располагались строго на востоке от центра и соседствовали с клеверной развязкой трассы Алеппо — Эр-Ракка.

Вокруг названных кварталов обитал обширный «муравейник» — десятки тысяч одно- и двухэтажных домишек на прилепленных друг к другу участках. Участки были разделены узкими проулками, по которым с трудом протискивался один автомобиль и зачастую не могли разъехаться два.

Боевые действия в ужасающей тесноте противоборствующие стороны вели крайне неохотно, поэтому данное пространство использовалось по-другому. Здесь прятались, отдыхали, зализывали раны, ремонтировали оружие и планировали боевые операции.

Следуя за проводником, группа Жилина подобралась к штабу банды на прямую видимость. Забравшись в один из пустовавших домов, бойцы распределили обязанности: Смирнов с Соболем следят за окружающей обстановкой, Жилин и Курко изучают цель. Для наблюдения и анализа с такой небольшой дистанции даже не требовалась оптика. И так все было отлично видно.

Внешне бандитский штаб ничем не отличался от сотен таких же домашних хозяйств, расположенных повсюду. На двух смежных участках правильной формы и общей площадью шесть-семь соток стояли два похожих дома. Между ними, словно ориентир, торчал высокий кипарис с пожелтевшей верхушкой.

— Где находится землянка? — спросил проводника Сергей.

Тот не ответил.

Майор оглянулся по сторонам. В комнате с двумя окнами и низким потолком находился только он сам и Геннадий. Сирийца не было.

— А где наш проводник? — забеспокоился командир.

— Не знаю, — пожал плечами старший лейтенант. — Минуту назад сидел здесь.

— Четвертый, Седьмой, местный не у вас? — выхватил из кармана рацию Жилин.

— Нет его с нами.